Я покачала головой: ну, вот, расслабилась, называется! Как теперь с ним разговаривать-то? Хотя, с другой стороны, когда я за ним пришла, вроде, он от меня не шарахался… Ладно, клин клином вышибают. Увидеть меня обнажённой он уже увидел, теперь остаётся только скорректировать его впечатления. Если получится, конечно…

Заглянув в спальню Маугли, я увидела его на прежнем месте: на полу, за кроватью. Он вертел в руках пустой стакан, с которым, не иначе, как с перепугу, сбежал из кухни.

- Ну, что, – бодро начала я, начиная успокоительную терапию, – вот и день прошёл. Давай спать ложиться!

Кикиморыш покорно встал, продемонстрировав мне, что он до сих пор не в себе, и пошёл к ванной. Я направилась следом, понимая, что вот сейчас и станет ясно, что же он теперь чувствует ко мне. Если то же, что к Линн, скрыть это ему не удастся…

Но всё оказалось не так плохо: лягушонок без видимого отвращения или испуга позволил мне вымыть себя, и, более того, когда я взялась, как обычно, решить его проблемы с возбуждением, откликнулся так же охотно, как и раньше. Странно, но наблюдая за радужными переливами, скользящими по его телу, я вдруг осознала, что мне не хватало этого, когда я занималась любовью с Эдором. Подсознательно мне постоянно хотелось увидеть вот это: буйство эмоций, переплавленное в цвет.

На этот раз всё закончилось быстро: и я устала, и кикиморыш был несколько скован произошедшим. Немножко, но всё-таки… Поэтому я быстро довела его до кульминации, а потом, обняв, ощущала, как он трепещет с головы до ног, в такт волнам оргазма. Он не пытался высвободиться или сжаться, как это бывало раньше, но и расслабиться полностью не смог.

Не давая ему отстраниться, я прижимала кикиморыша к себе, перебирая мокрые прядки волос на лбу, и думала, что одно это мгновение, пусть временного, но объединения, для меня значит много больше, чем несколько часов кувырканий с Эдором. Всё-таки этот заморыш что-то делает со всеми… Вот и я, похоже, не устояла.

Через несколько мгновений я почувствовала, как руки лягушонка нерешительно обвились вокруг моей талии, он заглянул мне в глаза, пытаясь понять, как я отнесусь к такому самоуправству. Странно, но сегодня мне это было приятно. Очень приятно, – стоять вот так, обнявшись с ним, почти по-настоящему.

Он прижался лбом к моей щеке и стоял, закрыв глаза. Только через некоторое время я поняла, что было не так: он не потерял цвет, как это было всегда, после оргазма. Всё его тело постепенно бледнело, но серым так и не стало. Вместо галечного, кожа почти сразу приобрела свой естественный, зелёный оттенок. Впрочем, стоило мне крепче обнять его, провести рукой вдоль ключицы, как он опять начал переливаться нежными, пастельными оттенками голубого, бирюзового, зеленовато-жёлтого и… сиреневого? Ну, уж нет!

Улыбнувшись ехидно, я отпустила заморыша и сказала:

- Маугли, пойдём спать, а?

Он встряхнулся, словно просыпаясь, и согласно кивнул.

- Да, сагите…

Я дотащила его за руку до своей спальни, подвела к кровати и толчком заставила лечь, потому что лягушонку вдруг приспичило впасть в сомнения. Он заглядывал мне в глаза, словно пытаясь прочесть там что-то.

Читать, между нами говоря, было совершенно нечего: я устала, получила все желаемые на сегодня впечатления, включая цветовые эффекты, и теперь хотела только спать. И чтоб Маугли сопел под боком… Всё-таки иногда его хотелось использовать именно в качестве плюшевой игрушки – обнять и заснуть.

И мне почти это удалось. Почти… потому что в тот самый момент, когда я уже видела начало какого-то очень странного, но яркого сна, заморыш завозился и тихонько позвал меня:

- Сагите…

- Ммм? – отозвалась я, пытаясь остаться на грани реальности, чтобы тут же снова провалиться в сновидение, как только отвечу.

- Сагите, можно… я спрошу? Тот сагат, который сегодня был здесь… он будет вашим?

От этого вопроса я сразу проснулась.

- Что? В каком смысле, моим?

- Ну, у вас ведь нет пока своего… сагата. Это будет он?..

- Погоди, Маугли… Я не поняла, что значит «мой» сагат? Это кто?

- У сагата Альдора была сагите Линна, а у сагите Линны был сагат Альдор. А у вас… ведь никого не было? А теперь будет. Да?

Я перевела для себя вопрос лягушонка и вздохнула.

- Маугли, если ты спрашиваешь, выйду ли я замуж за сагата Эдора, то я тебе отвечаю: нет, не выйду.

Понадеялась, что на этом инцидент будет исчерпан. Не тут-то было! Оказывается, это было только начало!

- Но, тогда получается, что вы с ним... как с Вайятху?

- Что?..

- Я имел в виду, что… просто для удовольствия… не как с сагатом…

- Хм, ну… В каком-то смысле, ты, наверное, прав. Мы просто хотели сделать друг другу приятное.

- Но, тогда я не понимаю совсем ничего… Почему тот сагат? Ведь я тоже… умею всё это делать. Даже лучше… – последние слова он прошептал, ткнувшись мне куда-то в шею, видимо, от испуга. По крайней мере, я чувствовала, как колотится его сердце.

С трудом удержавшись от тяжёлого вздоха, я постаралась объяснить:

- Маугли, между вами есть разница. И дело не в том, что ты умеешь делать, и как ты это делаешь. Видишь ли… Тот сагат – он мне нравится. И мне нравится получать с ним удовольствие.

- А со мной?.. нет?.. – совсем чуть слышно спросил лягушонок.

Вот же, мука мученическая!

- Маугли, я не хочу делать это с тобой, потому что не считаю тебя рабом или игрушкой, с которой можно делать, что захочется, понимаешь? Тот сагат, Эдор, сам хотел того же, что и я.

- Но… ведь я тоже… хочу… – прошелестел заморыш.

Рррррр! Как мне ему это объяснить?!

- Ну, хорошо, хочешь… Но, дело в том, что тот сагат – он взрослый, и отвечает за свои поступки. Он знает, чего хочет, и знает, чего не хочет. И делает то, что считает нужным, понимаешь? Он сам решает!

Судя по физиономии лягушонка, он совершенно ничего не понимал.

А, к диосам!

- Маугли, видишь ли, мне нравится, как выглядит Эдор. Поэтому я согласилась заняться с ним сексом.

- А я? – обречённо спросил заморыш. – Я вам совсем не нравлюсь?..

- Нравишься, но не так.

- А как? Вам не хочется быть… со мной, как с Вайятху?..

- Нет… Понимаешь, Маугли, мне хочется заботиться о тебе, гладить тебя, учить чему-то, защищать… Но сексом заниматься с тобой мне не хочется.

Что я несу?! – с ужасом успела подумать, прежде, чем мордочка лягушонка внезапно просветлела.

- А с тем сагатом… вам хочется?

- Да.

- Потому, что он высокий? – уточнил заморыш.

- Ну… да, – осторожно согласилась я.

- И у него длинные чёрные волосы?

- Это не так уж необязательно.

- И потому, что у него коричневая кожа?

- Нет, это, на самом деле, не важно.

- Значит, вам просто понравилась его фигура и рост? – продолжал допытываться кикиморыш.

- Да, – вздохнув, согласилась я. – Фигура, рост, мускулы и лицо. У него очень красивое лицо, для меня это важно.

Уффф! Ну, теперь есть надежда, что лягушонок, хотя бы на какое-то время, от меня отстанет. Вряд ли ему по силам будет изобразить из себя Эдора.

Представив себе такую картинку, я невольно прыснула со смеху. Отсмеявшись, улыбнулась недоумевающему заморышу, покрепче обняла его и прошептала на ухо:

- Спи уже, недоразумение…

Но уснуть опять не получилось, потому что я почувствовала, как лягушонок заулыбался.

- Что?.. – насторожилась я.

- Нуу… сагите Линн я тоже сначала не понравился…

- Да?..

- Да, она в самый первый раз, когда пришла… увидела меня… Разные слова говорила…

- Какие слова?

- Ну… такие, некрасивые, – пояснил заморыш, смутившись. – Сверчком меня называла, сушёным проптом… Сначала.

М-дааа, потом-то, помнится, она его, исключительно, Долло именовала. Как самую любимую зверушку. Ай, да заморыш! Значит, я оказалась права, никаких таких предпочтений у Линн не было, это земноводное ей голову заморочило! Что, в-общем, меня уже не удивляет…