Тяжко вздыхая и кляня про себя подругу на чём свет стоит, я подкатила небольшую тележку-лестницу и взобралась на самый верх. Так, как там крепления открываются? Я же видела…

Пара щелчков, и крышка сдвинулась в сторону. Я начала вытаскивать по одной какие-то тряпки и вещи, которыми всё было забито, когда Део сообщила:

- Тебе звонок на вифон. Перевести?

Конечно, здесь у меня вифона не было, но поговорить можно было. И я не сомневалась, что это звонит Линна. Странно, что так рано, – мы только взлетели. Или, наоборот, вовремя? Ведь если там кто-то живой, не дай Бог, задохнётся…

- Давай, переключай…

Почти тут же послышался дрожащий голос дорогой подруги:

- Тэш… Тэш… Ты его нашла?..

Выругавшись про себя на самом чёрном диалекте сомаров, я спросила:

- Кого?

- Вайятху… – почти прошептала она.

- Кого? – не поняла я.

Какой ещё, к диосам, Вайятху?! Что это за зверь?

- Вайятху, – простонала Линн, – посмотри в крышке, быстрее! Я была уверена, что ты первым делом вскроешь этот гроб!

Я мстительно хмыкнула.

- Ну, знаешь, делать мне больше нечего, как в твоём тряпье рыться…

- Тэш, кроме шуток! Открой быстрее! Он же задохнуться может! Я, конечно, снизила активность Гипносом до минимума, но всё равно, ему же нужен воздух! Тэш, ну, шевелись!

В голосе уже слышались истерические нотки. С трудом удержавшись, чтобы не послать её к Вогранам, я ответила:

- Да не кричи ты, я открыла этот твой ящик, только тут одни тряпки набросаны!

- Смотри в крышке, говорю же! Опусти её, только осторожно, и оторви защитный слой! Давай побыстрее!

Ворча про себя, я сделала, как она просила, верхняя часть контейнера откинулась на шарнирах и я опустила её вдоль стенки. Тут и стало ясно, что крышка какая-то подозрительно плоская изнутри, а покрывающая её предохранительная плёнка явно была оторвана с двух сторон, а потом снова приклеена, не слишком аккуратно.

Я с запоздалым замиранием сердца подумала, что если бы хоть один из проверяющих просто поднял голову, куковать бы нам с дорогой моей подругой сегодня в одной из комнат местного Дома содержания преступивших закон… Вот мерзавка!

Содрать вновь приклеенную плёнку удалось только добытыми из шкафа с инструментами ножницами. А под ней оказалось нечто бесформенное, больше всего напоминающее тюк из ткани. И этот тюк немедленно начал сползать вниз. Я с трудом успела подхватить его, чтобы он не шмякнулся на пол, и осторожно опустила. Тяжело, однако!

Тело, упакованное в ткань, лежало, не шевелясь. То, что под материей находилось что-то живое, можно было догадаться только благодаря непрерывным переливам на ткани, которая мерцала от малейших движений, производимых, видимо, вдохами-выдохами.

Полюбовавшись на это «нечто», я негромко сказала, адресуясь к Линн:

- Ну, нашла я тут кого-то… По-видимому, это и есть твой, как его… Вайятху. И что теперь?

Линна с облегчением вздохнула, аж в микрофоне засвистело, и торопливо заговорила:

- Тэш, это, понимаешь, наш садовник… его срочно нужно было увезти с Мирассы, во что бы то ни стало! Я использовала обычный Гипнос, второй режим, ты сможешь вывести его из состояния сна, да? Для этого ведь не нужна специальная аппаратура?

- Ну, не нужна. Смогу. А теперь объясни мне, за каким Вограном, я должна возиться с твоим садовником? И что вообще происходит?

- Тэш… ну, ты понимаешь… Его надо было вывезти, иначе его бы убили… А я не смогу… Он ведь не виноват! Но муж и слушать не захотел… В-общем, я подумала, что если не ты, то мне никто не поможет!

- Линн… – с некоторой угрозой в голосе сказала я.

- Да-да, сейчас, – заторопилась подруга, – знаешь, тут такая штука вышла…

Когда я, наконец, вытащила из неё всю историю (и ещё не факт, что всю!), я была готова действительно послать её по всем известным адресам, где лечат голову. И не только! Эта ненормальная действительно выкинула номер, и какой!

К своему удивлению, я узнала, что на Мирассе действительно существует рабство. Правда, касается оно только совершенно определённой категории существ, не людей, а неких мутантов, что ли… Которых вывели специально, с генетическими изменениями, для того, чтобы они были идеальными постельными игрушками для своих хозяев.

Пока я, морщась, пыталась уложить в голове всю эту бредятину, Линна, чуть не плача, продолжала рассказ. Оказалось, что монополию на «производство» таких рабов держит традиционно императорский дом. И сам Император лично жалует такими «игрушками» особо отличившихся придворных. Одним из «награждённых» стал дед мужа Линны. Рабы, оказываются, живут достаточно долго, чтобы их можно было завещать своим детям и внукам, как некое движимое имущество, и передавать, так сказать, из рук в руки. Этот самый раб, который сидел теперь в багажном отсеке моего кораблика, перешёл, в своё время, отцу Альдора, а потом и самому Альдору, который подарил его Линне. И всё было бы прекрасно, если бы этот раб, на протяжении трёх поколений прекрасно живший себе в семье, не сбежал внезапно.

Случай был настолько из ряда вон выходящим, что им занимался сам императорский лекарь, который изучив психокарту раба, сказал, что у того по каким-то непонятным причинам, произошёл сбой отлаженной программы поведения, и порекомендовал раба перепрограммировать. После некоторых раздумий, его сделали садовником. Казалось бы, вопрос закрыт, но не тут-то было! Через некоторое время раб опять сбежал!

Когда его нашли во второй раз, оказалось, что настойки у него опять сбились, внешних причин этому не нашли, но раба рекомендовали, на всякий случай, уничтожить. Вот Линн и вызвала меня, чтобы спасти этого незадачливого слугу.

Выслушав её, перемежаемый всхлипами и плачем, рассказ, я задумалась ненадолго. Вообще-то, всё вполне укладывалось в то, что мне было известно о Линн. При всей своей безалаберности и эгоизме, она была довольно добросердечной, её ничего не стоило растрогать печальной историей или грустным фильмом. Несколько раз я пристраивала разных зверушек, подобранных ею то на улицах, то найденных в лесопарковых зонах, когда мы ездили туда на «свободное посещение».

Вроде бы, всё было вполне достоверно… Непонятным было только одно: насколько я поняла, Линн, спасая этого незадачливого садовника, рисковала поссориться с мужем, свёкром и даже с императором. Зачем ей это было надо? Кем был для неё этот раб, что она заварила такую кашу ради его спасения? Конечно, можно было списать её усилия на проснувшийся инстинкт спасения очередной «зверушки»… Но что-то мне подсказывало, – не всё так просто!

Я сходила в каюту за портативным аппаратом, снимающим искусственное состояние сна. Конечно, у меня был медблок, но совмещённый с каютой. Так что, для полного обследования придётся тащить это… этого… к себе. Отдельное спасибо Линне!

Второй режим снимался довольно просто, но необходимо было обеспечить контакт излучателя непосредственно с кожей, так что я принялась стаскивать переливающееся покрывало. Оказалось, что оно было сложено аж в несколько раз, так что, пока я его стянула, оно увеличилось, наверное, раз в пять! Теперь вокруг громоздились волны почти прозрачной ткани, таинственно мерцающей. На ощупь материал был чуть тёплый и слегка шершавый, как будто изготовленный из каких-то тончайших волокон.

- Деона, что это за ткань? – спросила я, пытаясь свернуть обратно всё это великолепие.

- Металлическое плетение, с включениями какого-то мирасского минерала. Чтобы сказать точнее, нужно исследовать кусок ткани в анализаторе. Спектрограмма даёт большое содержание рутения и платины. Но лучше сделать несколько дополнительных тестов.

- Сделаем… – пробормотала я.

- Какие анализы? – возмущённо вопросила Линна. – Ты чем там занимаешься? Ты его разбудила или нет?!

- Бужу, успокойся, – буркнула я, отпихивая рулон ткани подальше.

Ну, вот, теперь можно было рассмотреть это «яблоко раздора», из-за которого случилось столько шума.

Вайятху… или кто он там был, оказался неожиданно тонким и хрупким. Руки и ноги – длинные, тонкие. Само тело – тоже худощавое, никаких тебе мышц. Голова довольно большая, а личико – узкое и костлявое. В-общем, ни на садовника, ни, тем более, на героя-любовника это тощее недоразумение никак не тянуло. Да ещё и цвет кожи… Короче, больше всего он смахивал на бледно-зелёного недокормленного кикиморыша.