Возвращение туда, откуда я чудом в своё время унесла ноги, казалось величайшей глупостью. И, несмотря на вновь и вновь раскладываемые по полочкам резоны, почему мы обязательно должны туда лететь, я нервничала всё больше.

Когда настало время покидать лайнер, меня уже потряхивало от волнения. В голову настырно лезли рассказы полосатого аборигена о том, что Мирасса живая, разумная, да ещё и разговорчивая… Бред, конечно, но вдруг захотелось поговорить с ней! Честное слово, я бы нашла, что сказать, и о чём спросить. Поймав себя на выстраивании линии разговора с планетой, я чуть не рассмеялась вслух, – ну вот, совсем способность к критическому мышлению утрачиваю! Ещё немного, и глядишь, тоже начну изображать из себя шизофреника, как те же бугаи…

К сожалению, красота Мирассы ничуть не поблёкла за те месяцы, что прошли с моего прошлого визита. Невероятное небо, сказочной расцветки трава, сверкающие песчинки… Впрочем, кому интересны описания здешней природы, могут вернуться к началу моего повествования, – всё было ровно таким же. Только настроение в этот раз к восторгам совершенно не располагало. А вот Лавиния явно попала под обаяние чокнутой планетки: она шла, приоткрыв рот от изумления и непрерывно вертела головой во все стороны.

Встречавшие нас Альдор с Линной являли собой довольно забавное зрелище: словно специально, чтобы никто не подумал, что они имеют друг к другу какое-то отношение, супруги стояли поодаль друг от друга и глядели в разные стороны. Линна увидела нас первой и просияла такой широкой улыбкой, что я побоялась, как бы у неё губы не треснули. Улыбка предназначалась нам всем, а вот жаркие многозначительные взгляды – исключительно Эдору, который тут же слегка нахмурился, приотстал от папаши моей дорогой подруги, с которым шёл рядом, и обнял меня за плечи. С другой стороны его тут же взяла под руку Лавиния. Что-то, но навыки защиты брата от посягательств женского пола она не потеряла! Я с трудом удержалась от смеха, взглянув на застывшую улыбку на лице Линны, явно сообразившей, что все подходы к желанному стратегу прочно заблокированы.

Чинно обменявшись приветствиями, мы разделились: мать Линны, повинуясь незаметному знаку мужа, почти за руку увела дочь к стоянке флайеров, журча о том, что хочет заглянуть к ней в гости. Все остальные, разместившись в двух ожидающих нас машинах, полетели в пресловутую гостиницу, куда позже должны были доставить и наш багаж, после непременного досмотра.

Признаюсь: по дороге я отвлеклась и глазела на город и его окрестности с таким же восторгом, как и Лавиния. Обе мы позабыли обо всём на свете, очарованные цветовым буйством, расстилавшимся внизу. Глаза ГИО-девушки сияли чистой радостью, и было без слов понятно, что теперь она будет изо всех сил отстаивать идею переселения своей семьи именно сюда. Волшебство Мирассы, чтоб его…

Гостиница, носившая гордое наименование «Венец императора», оказалась приличным, но не современным заведением. Нам предоставили апартаменты из трёх комнат, расположенные на втором этажи. Лавиния получила ключи от ещё более скромного номера, состоящего из одной-единственной спальни. Обстановка тоже не поражала воображение: среднего размера комнаты, сплошь нетрансформируемая деревянная мебель, имитирующая какой-то до-Пространственный стиль, солидные тёмные цвета покрытий. Вместо автоматических экранов – плотные шторы на огромных окнах-дверях, ведущих на широкие балконы, заставленные ёмкостями с местными растениями. Правда значительным плюсом был великолепный вид на море, город и императорский дворец.

Я читала когда-то, что сам Лемир Грасс выбрал для своего первого официального места обитания именно это побережье, несмотря на то, что пляжей тут было – раз-два и обчёлся. Но, возможно, его привлекли именно скалы и обрывы, – вот этого добра было в изобилии. Гостиница, кстати, тоже стояла на скале, и балконы нависали прямо над пропастью. Далеко внизу пенился прибой, облизывавший обломки скалы. Воображение сразу начало представлять, что будет, если вдруг свалишься…

Город тянулся довольно узкой лентой вдоль побережья по обе стороны от того места, где мы поселились. Утёсы и скалы заставляли дома то лепиться друг к другу, то, наоборот, разбегаться подальше, втискиваясь между какими-нибудь особенно гигантскими камнями. Судя по всему, общественный транспорт, если он тут был, передвигался только по воздуху, потому что никаких дорог, пригодных для тех же мобилей, я не увидела. Зато чуть не на каждом доме имелась посадочная площадка для флайера. Большинство домов были покрашены в светлые тона, и под волшебным светом мирасского солнца сверкали, будто драгоценные камни.

Слева, за границей города, высилась мощная скала, которую венчал, как корона, настоящий замок. По крайней мере, внешне, он выглядел совершенно старинным и неприступным, как у древних королей. Высоченные башни, острые шпили, узкие окна, даже массивные ворота, – всё, как полагается. Вот только попасть внутрь и вовсе было невозможно, – к нему не вело даже тропок. Замок просто гордо высился над городом и морем, никак не сообщаясь с ними.

- А как туда попадают? Только по воздуху? – поинтересовалась я у подошедшего стратега, который обследовал выделенные нам комнаты, и тоже вышел посмотреть на окрестности.

- Не знаю, – ответил он, поизучав видимую нам часть замка. – Возможно, есть тайные ходы.

- Как романтично… – проворчала я. – Пробираться подземным ходом, с фонарём в руке…

- Угу, но такое возможно только, если у тебя электрическое питание отключилось, – уточнил прагматичный мачо. – Наверняка здесь есть своя, независимая система энергоснабжения, например, из морской воды. И, кстати, пути отступления тоже, должно быть, предусмотрены.

- А какой в них смысл? Здесь же всё, абсолютно, подконтрольно ему было? Зачем ещё городить какие-то тайные ходы? – спросила я.

- Ну, доля у диктаторов такая, постоянно быть настороже… Вполне возможно, арх-генерал не верил, что воспользуется когда-нибудь ходами для бегства, но я не верю, что он их не предусмотрел. Глупцом он не был, это точно… Может, только слегка сумасшедшим. Так что, твои романтичные прогулки возможны, если перед этим дворец кто-нибудь разбомбит.

- А хорошо бы… – мечтательно заметила я.

- Эй, Жужелица, не увлекайся! Помни, мы обещали: никакой войны!

Я скорчила гримасу и вернулась в комнаты.

Вообще, мы позволяли себе такие откровенные разговоры только потому, что ещё дома озаботились специальными устройствами, которые глушили практически любую прослушку. Кудесник-Вигор, в компании с нашими инженерами, не меньшими кудесниками, смастерили специальные мини-аппаратики, которые мы втроём, с Эдором и Лавинией, и проглотили. На трое суток их должно было хватить, а потом они начинали самоликвидироваться, распадаясь на отдельные части, которые и выводились из организма естественным путём.

Конечно, оставалась опасность тайной съёмки и чтения по губам, но стратег считал это совершенно параноидальной идеей, не заслуживающей серьёзного внимания.

- Мирассцы, – толковал он мне, – достаточно расслабленные и легкомысленные люди. По крайней мере, те, что живут там сейчас.

- Расслабленные? А с чего же тогда эти постоянные проверки? Ни на одной планете нет такого дотошного досмотра улетающих, как на Мирассе!

- Ах, Жужелица, будь он действительно дотошным, ты никогда не смогла бы увезти оттуда своего гуманоида. В том-то и дело, что осталась одна видимость строгости, а на самом деле всем на всё уже наплевать. Мирассцы привыкли к неизменности своей жизни, и им кажется, что она сама себя охраняет. Ничего не может случиться просто потому, что ничего никогда не случается, понимаешь? Замкнутый круг.

Я тогда не стала с ним спорить, потому что делать это было бесполезно, но осталась при своём мнении.

И сейчас, уже будучи на Мирассе, несмотря на все его уверения, что никакой опасности нет, я чувствовала себя точно, как лазутчик во вражеском лагере. Не в силах усидеть на месте, я слонялась туда-сюда по комнатам, не зная, чем заняться.