– Проходит! – Выдохнул в микрофон Хидака.

– Понял, – деловито отозвался дежурный. Было слышно, как защелкали кнопки.

О вторжении он немедленно сообщил своему капитану, находящемуся в точке выхода. Куроцучи потер руки в предвкушении.

– Измеряйте все! – Приказал он. – Соберите все данные, какие только возможно!

***

Когда раскрылась гарганта, Кучики и остальные находились в дальнем конце поляны. Бьякуя и Хаями как раз затеяли драку на кулаках, а лейтенанты, отодвинувшись подальше, внимательно за ними наблюдали и шепотом обсуждали увиденное.

Заметив вторжение, Хаями прервал свою атаку и двинулся было по направлению к гарганте, но Бьякуя, оскорбленный словами Куроцучи насчет растяп, остановил его.

– Пусть сам возится, как он того хотел.

Все четверо выстроились в линейку и приготовились наблюдать.

Маюри поднялся на ноги и двинулся навстречу пустому, а Нему осталась на прежнем месте, у приборов. Здоровенная ящерица лениво вывалилась из гарганты и уселась под выходом, аккуратно свернув хвост. Куроцучи потащил из ножен занпакто.

– Разорви, Ашисоги Дзизо!

Под челюстью пустого распахнулись отверстия, небольшие в сравнении с его габаритами, но по диаметру превосходящие садовый шланг. Из них ударили две струи разом, короткие, но под хорошим напором, и в каждой порции жидкости было по ведру, не меньше. Маюри накрыло с головой, и он немедленно сложился, как подкошенный.

– Ого, – тревожно шепнул Абарай. – Это та же атака. Только мощнее.

– Они ее усовершенствовали, – согласился с ним Бьякуя. – Теперь она бьет дальше, и объем жидкости больше.

Однако с места никто не двинулся. Кучики решил для себя, что вмешается только в самом крайнем случае, если потребуется спасти жизнь этому грубияну, а до того пусть справляется сам, как умеет.

Куроцучи и не намеревался звать на помощь посторонних. Упав на землю, он тут же деловито окликнул ровно тем же тоном, каким требовал подать инструмент во время какой-нибудь операции:

– Нему!

Дочь в два прыжка оказалась возле него, на ходу успев не только вытащить шприц, но и зарядить в него ампулу лекарства. Молниеносным движением, раньше, чем кто-то успел сообразить, что происходит, она вколола в шею капитана иглу. Через несколько секунд Маюри уже спокойно поднимался на ноги.

– И он тоже усовершенствовал свое противоядие, – прокомментировал Бьякуя.

Нему вернулась на исходную позицию и склонилась над приборами. Маюри перехватил меч поудобнее и бросился в атаку. Два прыжка прямо, сюнпо в сторону и зигзагом, сбивая противника с толку. Пустой заворочался, завертел башкой, пытаясь уследить хотя бы взглядом за перемещениями капитана. Быстро понял, что это ему не удастся, и низко припал на передние лапы. На спине вдруг выросли выступы, на каждом из которых раскрылись отверстия, словно маленькие жадные пасти. И из каждой пасти вдруг шарахнуло мощное серо. Удар накрыл веером половину поляны.

– Ракетница! – Вспомнил Хаями словечко из методичек о Мире живых.

– И это тоже знакомо, – заметил Бьякуя.

– Точно, я с таким дрался, – подтвердил Абарай. – Только тот не умел плеваться.

– Они точно испытывают оружие! – Заявила Рукия. – Теперь они соединили в одном пустом разное вооружение, которое уже опробовали раньше.

– А ведь похоже на то, – согласился Хаями.

Куроцучи поднялся на ноги, одежда на нем дымилась. Он оглянулся туда, где у приборов скорчилась от удара Нему, понял, что от оборудования мало что осталось, и заскрипел зубами от злости. Пропали данные, которые он надеялся собрать в момент открытия гарганты.

– Ну, если после этого я не заполучу хотя бы образец… – Прорычал он.

Он снова стремительно бросился в атаку, успел проскочить до очередного залпа и прорваться к ноге пустого. Кончик занпакто располосовал толстую шкуру. Маюри в один момент переместился к задней лапе и рубанул мечом и ее.

И ничего. Пустой снова тяжело заворочался и попытался наступить на атакующего его капитана лапой. Куроцучи одним прыжком оказался в тылу врага, где и остановился, озадаченно его разглядывая.

– Не действует, – пробормотал он. – Странно. Если только слишком толстая кожа…

Пустой крутанулся, стараясь зацепить капитана хвостом, промазал и снова шарахнул серо. Выстрел прошел слишком высоко, Куроцучи не стал даже дергаться. С фланга уже стремительно заходила Нему. Она высоко подпрыгнула, собрала реяцу в кулак и смачно врезалась в бок пустого. Гигантская туша качнулась… и опрокинулась.

Пустой нелепо загребал ногами, тщетно пытаясь подняться. Нему сидела на нем сверху, словно намереваясь удержать. На этой громадине крохотная фигурка лейтенанта в полной боевой готовности выглядела слишком непропорционально и потому забавно. Возможно, рано или поздно этой неповоротливой махине и удалось бы встать на ноги, но к ней уже устремлялся Маюри, предвкушающий добычу.

Пустой перестал трепыхаться, замер на миг… и тут же прогремел взрыв. Это выглядело так, будто вся его туша была полностью начинена взрывчаткой. Смяло и расшвыряло толстенные стволы, и даже офицеров, находящихся на дальнем конце поляны, сдуло и покатило. Бьякую, постаравшегося защититься реяцу и любой ценой удержаться на ногах, припечатало к стволу дерева. Хаями еще попытался в последний момент прикрыть Рукию, но это привело лишь к тому, что он придавил ее сверху. Ренджи зашвырнуло в кустарник.

Улеглась взметнувшаяся пыль и сорванная листва, утих шум в ушах. Бьякуя с трудом отлепился от ствола, кое-как восстановил сбитое дыхание и оглянулся на остальных. Хаями и Рукия копошились на земле, пытаясь разобраться, где чьи конечности. Ренджи отчаянно отплевывался, выползая из зарослей. Впереди зияла гигантская воронка. Тренировочный полигон шестого отряда стал уже в два раза больше.

– Самоликвидация, – констатировал Бьякуя. – Куроцучи придется оставить эту затею – ловить пустого.

– Думаешь, он еще жив после такого? – Пропыхтел Хаями снизу.

– Уверен, – равнодушно отозвался Кучики. – Он многократно изменил свое тело, я даже сомневаюсь, что теперь он может называться синигами. А его лейтенант и вовсе полностью искусственная.

– Ну и дела! – Поразился Хаями. – Я об этом никогда не слышал. Но все равно, давайте посмотрим.

Кучики оказался совершенно прав. Оба Куроцучи были живы, хоть и пострадали изрядно. Маюри вместо ответов на расспросы только ругал пустого последними словами. Выглядел при этом настолько скверно, что Хаями, сжалившись, настоял на том, чтобы переправить раненых в госпиталь, хоть и недолюбливал капитана двенадцатого отряда почти с самого начала своей службы в Готэй. Бьякуя поначалу возражал, уверяя, что эти двое и сами со временем восстановятся, но после уступил.

***

Пока длилось это сражение, в дальней комнатке позади лабораторий четвертого отряда происходило совещание старейших капитанов. Кьораку, Укитаке и Унохана сидели за маленьким столиком с чашками чая.

– Теперь ситуация стала чуть более ясной, – говорила Унохана. – Хотя до настоящего понимания нам еще очень далеко. Ясно, что синигами шестого отряда погибли именно от процесса извлечения занпакто из их души. Капитан Кучики был единственным, кто сумел выдержать болевой шок от этого. Впрочем, я не исключаю, что дело не только в болевом шоке, но и в других изменениях в организме, которые нам пока неизвестны. Сам процесс не изучен. Я не понимаю, каким образом наши враги смогли это сделать, но уже ясно, что они принудительно заставили занпакто материализоваться, отделив его от владельца.

– Только я все равно не понял, откуда взялся шок, – почесал подбородок Кьораку. – Разве это не то, через что мы все проходили? Заставить занпакто материализоваться, чтобы подчинить его себе…

– Здесь принципиальная разница именно в инициаторе, – объяснила Унохана. – Когда мы хотим достичь банкая, мы своей волей заставляем занпакто проявиться во внешнем мире, инициатором процесса здесь становится сам синигами, и потому опасность может заключаться в чем угодно, только не в самом процессе материализации. А тут инициатором процесса стала какая-то внешняя сила. Видимо, само отделение занпакто проводилось очень грубо, да еще организм синигами подсознательно сопротивлялся этому…