– Это не из экономии, вы не думайте, – сказала одна из женщин, улыбаясь мудрой улыбкой. – Это просто для того, чтобы у нас был стимул расти. Стать офицерами хотя бы ради того, чтобы не ютиться больше в этой тесноте. А что, для некоторых – вполне стимул.

***

Обстановка в Готэй оказалась не настолько формальной и строгой, как опасалась Каори. Она полагала, что здесь нельзя шагу ступить без разрешения, приходится почти непрерывно стоять по стойке смирно, а в остальное время выполнять приказы. В действительности все оказалось намного проще.

Начать с самой планировки расположения отряда. Да, конечно, было здесь административное здание штаба, длинные белые домики казарм, склады и вспомогательные помещения, тренировочные залы и площадки, но там, за казармами, был разбит уютный парк с беседками и верандами. Здесь синигами отдыхали в перерывах между дежурствами.

Дальше: не было никакой необходимости торчать в штабе круглые сутки. Достаточно знать, когда ты заступаешь на дежурство, а узнать это просто, все расписания вывешены на доске в холле административного здания. Закончив смену, можно идти, куда угодно, в том числе и домой. Старшие соседки по комнате объяснили новобранцам еще до того, как об этом сказал командир группы, что весь отряд по тревоге поднимают редко. Если уж это случается, то нужно сломя голову нестись в расположение отряда и получать распоряжения. Когда происходит что-то такое, сигнал тревоги будет слышен во всех уголках города. В обычных же случаях неприятности разгребают те, чья очередь дежурить.

Новостью для Каори оказалось и то, что синигами патрулируют не только территорию Готэй, но и город за пределами расположения отрядов. Ей и в голову не приходило, что те синигами, которых она время от времени встречала на улицах, на самом деле патрули. Что ж, это разумно, решила она про себя, ведь пустые могут появиться где угодно в городе.

Сегодня ей предстояло ее первое патрулирование в паре с Йошино, мосластым верзилой с лицом, с которого еще не сошли юношеские прыщи. Йошино прослужил в отряде уже целый год, что, несомненно, давало ему право важничать. Вот он и старался.

– А ты не из нашей группы, – заметила Каори, когда командир, распределив патрули, оставил их наедине. – Почему мы вместе дежурим?

– А это без разницы, – стараясь выглядеть самоуверенным, буркнул Йошино. – Всегда так ставят, чтобы кто-то был старше. Мне положено за тобой присматривать.

Он страшно стеснялся и оттого все сильнее выпячивал подбородок. Это был первый раз, когда его назначили старшим в патруле.

– Понятно, – Каори смерила напарника оценивающим взглядом. – Значит, ты будешь меня обучать? И отвечать на мои вопросы?

– Куда деваться, – вздохнул парень. – Давай свои вопросы.

– Вопрос первый: ты знаешь, куда идти?

– Ну само собой, – важно выпятил грудь Йошино. – Пошли, малявка.

– Не называй меня малявкой, – серьезно возразила Каори, следуя за своим проводником. – Я такой же боец, как и ты.

– Да я вижу, – Йошино пожал плечами. – Только не понимаю. Что тебя заставило так рано? Ладно я. В Руконгае есть такие места, откуда хочется смыться как можно скорее. Так что я, как только понял, что могу попытаться стать синигами, тут же побежал вприпрыжку. А ты-то местная, правильно я понял? Местным зачем рваться в Академию в таком возрасте, когда и дома неплохо? Разве только что-то случилось…

– Ну, в каком-то смысле, – Каори вдруг погрустнела. – Это из-за отца. Если бы он не бросил службу… Представляешь, вдруг заявил, что ему это не нравится! И что он предпочел бы попробовать другие занятия. Я тогда так разозлилась на него! Получается, что он вроде как предал…

– Предал что? – Не понял Йошино.

– Ну, как бы это выразиться… Вообще все. Наши принципы, наши идеалы. Мы же синигами! Служить в Готэй – наша прямая обязанность. И я тогда решила, что если он не хочет, то я займу его место. Прямо сейчас. Скажешь, ребячество, ну так и мне тогда лет шесть было. Сразу, конечно, не получилось, но уж если я что решила, то сделаю рано или поздно.

– А мать что? – Уточнил Йошино.

– Да она и вовсе не служила, – пренебрежительно отмахнулась Каори. – Благородная дамочка.

В тоне девочки Йошино послышалось почти презрение к этому факту, и это его покоробило.

– Не говори так, – попросил он.

– Как? – Удивилась Каори.

– Так, будто это плохо. Нет ничего плохого в том, что женщина сидит дома, воспитывает детей. Так и должно быть, это правильно. Вот когда я женюсь, – вдруг в порыве откровенности признался он, – моя жена будет сидеть дома, готовить мне еду и растить моих детей. Да, именно так.

– А у тебя есть дом? – Каори скептически прищурилась.

– Нету, – Йошино слегка покраснел. – Но будет. Я заработаю и куплю. Или построю. – Он воодушевился еще больше. – А что, вот возьму и построю сам. Никто же не запрещает, найди свободное место да и строй. Пусть это сначала будет маленький домик, но потом я его постепенно расширю. Обязательно построю дом для своей женщины. Иначе зачем это все?

– Зачем что?

– Ну, служба эта. В отряде.

– То есть как это – зачем? – Каори вытаращила глаза в изумлении.

– А зачем еще? – Пожал плечами Йошино. – Это работа, за нее платят деньги. И если я могу делать эту работу, почему бы мне ее не делать?

– Работа? – Каори недоуменно таращилась на него. – Деньги? И… и что, все руконгайцы так думают?

– Не знаю, – Йошино отчего-то смутился под ее взглядом. – Мы редко говорим на подобные темы. Почти никогда, я бы сказал. Но мне кажется… наверное. Скорее всего. Да, почти наверняка. А по-твоему выходит иначе?

– Ну само собой! – Каори чуть не захлебывалась воздухом от возмущения. – Ведь мы синигами! Наше предназначение – держать равновесие мира! И если мы рождаемся не для того, чтобы выполнять свое предназначение, то для чего тогда?

– Ну, не знаю, – буркнул Йошино. – Мне лично про равновесие ничего не известно. То есть, я хочу сказать, в Академии про него все уши прожужжали, но я не чувствую никакой потребности положить жизнь на сохранение какого-то там равновесия. Для этого есть настоящие синигами. Такие, как вы. Мое дело – выполнять приказы. Идти, куда велено, уничтожить положенное количество пустых, сопроводить какие велено души. А все остальное меня не касается.

Каори изумленно моргала. Йошино еще подумал и добавил:

– Это же не для всех смысл жизни – служба в Готэй. Есть и другие вещи. Я, например, просто хочу, чтобы у меня был дом, и чтобы в нем было уютно. И безопасно. Не как в Руконгае.

– А знаешь, – подумав, проговорила Каори, – это хорошо, что ты мне об этом сказал. Я никогда раньше не задумывалась, что для кого-то все может быть иначе. Может быть, я даже перестану злиться на отца. Когда-нибудь.

***

Вечером Каори решила, что поняла, о чем говорила офицер Момои, когда утверждала, что не захочется идти домой. За день она намотала множество километров, и мысль еще о нескольких, до дома, приводила в ужас. Поэтому она прошла в комнату, бросила на пол футон и рухнула на него, вытянув ноги. Ужин решила пропустить: есть не хотелось. Радовало одно: на завтра патрулирования назначено не было, вместо него офицер Икеда должен был провести тренировку.

День выдался теплым и солнечным, и тренировку проводили на открытом воздухе, на одной из площадок отряда. Новички усиленно лупцевали друг друга бамбуковыми мечами, а Икеда ходил между ними, присматривался, исправлял ошибки. Несколько раз бойцы меняли партнеров. Каори очень старалась показать себя с лучшей стороны, так что к концу занятий с нее пот катил градом. И когда командир объявил, что занятия окончены, она немедленно опрокинулась на спину, выронив меч.

Почти сразу высокое голубое небо заслонило обеспокоенное лицо наставника.

– Что с тобой? Ты как себя чувствуешь?

– Все в порядке, офицер Икеда, – доложила Каори, стараясь изобразить безмятежную улыбку. – Или это важно, чтобы я сейчас же встала? Но мне показалось, что тренировка окончена.