Мне в прошлой жизни не пришлось побывать в стране д'Артаньяна, так, что я даже не знаю, чего я ждала от встречи с галльской землёй, но проехавшись по узким, грязным, продутым сырым промозглым ветром зимней Атлантики улочкам я испытала нешуточное разочарование и досаду. Нет, умом я понимаю, что другой век, что мушкетёров в шляпах и со шпагами давно вывели и последних уже давно с устройством Гильотины познакомили на практике. Но, что сделать, если немного наивное и детское ожидание чуда живёт и никак не желает бросать свою веру в сказку и чудо? На борту, к нашей радости тоже ничего криминального не произошло. Для того, чтобы "выдержать лицо", нам ещё минимум день здесь нужно простоять. Небольшую часть матросов не для прогулки, а скорее для её имитации отвезли на берег, где они в темпе пробежали по набережной, выпили по кружке вина, чтобы уже через пару часов вернуться на борт. Ближе к вечеру второго дня английский броненосец, до колик похожий на "Микасу" адмирала Того, развёл пары и ушёл в наползающую с океана дымку, а вместо него остался один из броненосных крейсеров. А у нас, вернее у меня, с обеда начало нарастать какое-то гнетущее напряжение, которое смогла определить для себя как ожидание чего-то плохого. Вся команда ещё на подходе к французским берегам была переведена в предбоевое состояние, то есть никто не сидел безотлучно у орудий, но даже спали не раздеваясь, подготовленные снаряды ждали своего часа вблизи орудий, а минёры набили полные ресиверы. В общем-то, с момента выхода из Артура это было первое приведение в готовность наших вооружений. И вот уже почти двое суток в таком режиме, при этом, стараясь, чтобы со стороны это не бросалось в глаза. Нам осталось только переночевать на рейде эту ночь и с утра можем сниматься и уходить в Копенгаген. А как велят классики, злодеи ужасно любят творить свои чёрные дела самой тёмной глубокой ночью, но видимо с английскими адмиралами мы читали разные книги или смотрели разные фильмы. Потому, что в момент, когда команда начала готовиться к ужину, меня вдруг словно ударило током и "Новик" - умница чётко обозначил опасность со стороны входящего на рейд малым ходом голландского трампа. Я поднялась на мостик и стала внимательно осматривать его в бинокль, и с двух километров так и не смогла ничего опасного в нём углядеть. Со стороны "Новика" кроме волн почти паники тоже ничего конкретного, а если к этому добавить, что даже по сравнению с кишащим джонками и сампанами рейдом Шанхая здесь количество разных эманаций зашкалило и разобрать в этой оре что-либо индивидуальное было непосильной задачей. Я попробовала выбросить в сторону этого парохода свой ментальный щуп, но я свернула его поняв бессмысленность попыток ощупывать пароход, что толку, если не решила для себя, что именно мне надо нащупать. Моё внутреннее напряжение уже не ждало, оно верещало в голос с "Новиком", я продолжала вместе с Николаем разглядывать голландца, когда вдруг получила от "Новика" яркую и отчётливую картинку того, что на самом деле несло нам опасность. И это был не пароход, а пароход ЭТО лишь заслонял, а теперь перестал. Теперь я чётко видела, что со стороны нашего левого борта к нам приближается под водой узкий карандаш подводной лодки, похоже под перископом, и зашарив по покрытой рябью воде я скоро обнаружила бурун за торчащим из воды перископом. В голове вдруг зазвучал голос Николая "Если я хоть что-то понимаю, то это лодка фирмы Холанд из САСШ, четыре торпеды в носовом залпе и одна назад, но ей нужно подойти на два кабельтова...". Я же лихорадочно соображала, уйти мы от неё сможем довольно легко, кочегары держат пары, и сняться на скорости до шестнадцати узлов для нас не проблема, только проходить придётся мимо неё, но от торпеды мы в любом случае увернёмся. Но дело в другом, что за такую наглость англов нужно наказывать и это без вариантов. Только вот как это сделать, не устраивая здесь шумные стрельбы и прочие кренделя из боевого амплуа? Ведь главное, чем хотят воспользоваться англы - это скрытность и неожиданность, тихо пришла подлодка, пустила пару торпед и так же тихо ушла, а отчего вдруг при скоплении людей взорвался русский крейсер, да кто ж его знает? А ещё ведь создал опасность другим в нейтральном многолюдном европейском порту! Вот и надо бы вернуть им той же монетой. Все эти мысли промелькнули в голове за доли секунды, и я уже отдала приказ срочно на мостик прибыть Степану Ильичу. А сама продолжала наблюдать, как на расстоянии восемьсот метров или больше четырёх кабельтовых к нам ползёт подводная пакость. В принципе они вполне достанут нас торпедами и с такого расстояния, только едва ли рискнут, и правильно Николай сказал, что постараются подойти на два кабельтова или даже меньше, тогда вероятность, что мы заметим след торпеды и увернёмся, станет минимальной, но при этом ещё останется мала вероятность того, что заметим их перископ над водой, чем если подойдут ближе. Так, что у нас пока есть время. Потом надо будет извиниться перед Сергеем Николаевичем, что начала командовать, не сказав ему ничего, но искать сейчас его некогда...
Лодка медленно под аккумуляторами ползла в нашу сторону, от "Новика" шло ощущение, как я бы проходила над клеткой с тиграми, втянув живот, стиснув кулачки и задержав дыхание где-то под грудью, если бы не нужда двигать ногами для ходьбы, обязательно бы сжала со всей силы коленки. Между приказом и появлением напряжённого и собранного Степана Ильича с Сергеем Николаевичем прошло всего секунд тридцать:
- Степан Ильич! За мной! - и уже на ходу в направлении ютового отсека. - У Вас торпеды в аппаратах?
- Да ! Ваше Превосходительство! Мне кондукторов вызвать?
- Степан Ильич! Чем тише сейчас будет, тем лучше! Вдвоём справимся! - уже влетая в ютовый торпедный отсек. - Открывайте люк правого борта! Надеюсь, ресиверы полные?
- Вчера проверяли! Все набили... - уже открыв бортовой люк...
- Вот и славно! Помогайте! Сейчас выдвинем и нужно сделать пуск, глубина восемь метров, здесь из-за рек солёность ниже. Поэтому реально будет метров десять-одиннадцать... Выставили глубину?
- Выставил! А куда наводить будем?
- Никуда. Степан Ильич! Помните, как вместо мины на англичанина ставили без хода? Всё! Приготовились! Пуск!
- Есть пуск! Торпеда вышла! Борт чистый! Николай Оттович!
- Вот и славно! Люк закрывайте! И будьте здесь, приготовьтесь пустить левую, если прикажу, но люк пока не открывать! Я вам сейчас кондукторов пришлю! Уже в дверях отсека проговорила я...
Сама же занималась запуском торпеды, и выведением её на нужный курс в обход нашей кормы, чтобы по дуге вывести её "Холланду" в носовую проекцию. Я не надеялась попасть в узкий корпус, мне нужно было подвести торпеду под корпус, а в носовой проекции она будет дольше идти под днищем лодки. Взрыва под ней шестидесяти четырёх килограммов улучшенного пироксилина ей должно хватить с гарантией, если крейсера у нас раскалывались. Лодке оставалось идти до нас больше трёх кабельтовых, когда наша торпеда уже вышла на боевой курс и едва она состворилась, я дала команду на подрыв. Похоже, что к взрыву нашего пироксилина добавилась детонация тротила их собственных торпед и наверно запасов бензина на борту, потому, что разверзшееся вдруг в полукилометре от нас "Нечто" подводного взрыва, даже на взрыв было не похоже, вода вдруг вспучилась и взметнулась вверх, но не фонтаном, а формируясь в грибовидное облачко мощного взрыва, которое словно накачивала бьющая снизу струя огня-взрыва. И долетевший звук не был похож на привычный грохот столько раз слышанных взрывов торпед, до нас докатилось стаккато грозового грома близкой серии молний, когда перед грохотом звук успевает, словно просесть, чтобы разрыв громыхнул утробнее, а по поверхности бухты была видна рябь фронта набегающей ударной волны.
