Что, если бы вовремя не оказался здесь? Думаешь родная, смог бы жить с этим грузом в сердце, без тебя? Глупая моя девочка! Зачем зацепилась за чужое мнение, которое тебе пытались так навязать, разрушая тем самым твои сказочные мечты? Но почему не поговорила со мной об этом? Почему не сказала мне всей правды?

Достаю из пачки последнюю сигарету, и подношу дрожащими пальцами к губам. Делаю долгожданную затяжку, перестраивая мысленно все свои планы, лихорадочно обдумываю, что делать дальше.

Кожа покрывается мурашками, стоит вновь представить её бездыханное тело в луже собственной крови. Не замечаю, что задержал дыхание, пока не ощущаю в груди нехватку кислорода. Закрываю глаза в попытке отогнать парализующие мою сущность, мысли. Достаю из кармана джинсов смартфон, и набираю номер моего заклятого врага, её отца.

Чёртов выбор! – злюсь я, докуривая сигарету. Никогда бы не стал снова делать этого. Но сейчас действительно обязан, пройти через все круги паршивого унижения. Обязан сообщить им о том, что их дочь находится в реанимации.

Наконец, долгие трели гудков прерываются холодным, – Да! – которое так знакомо, и снова режет мой слух.

– Снежана в реанимации, – бросаю так же чёрство я. – Центральная больница номер 144!

На какой-то миг, на другом конце провода повисает гнетущее молчание. Кажется, я даже слышу через трубку, как работают шестерёнки в мозгу её отца.

– Ты так иронично издеваешься, что ли?! – наконец выдаёт Евгений Стоцкий серьёзным тоном, наполненным всепоглощающим ядом. – Не смешно, щенок! – Слышу его заключительную реплику, после которой тихо произношу: – Я не выхожу из игры! И только лишь на время ухожу в сторону, после чего обязательно вернусь. Она моя, и никто не сможет этого уже изменить! Никто из вас.

– Центральная больница номер 144, – напоминаю ему и прерываю наш разговор, не дав больше его злости ни малейшего шанса. Блокирую его номер, чтобы больше не смог дозвониться, и отключаю телефон.

Солнце уже припекает во всю, заявляя свои права на новый день. Наполняет улицы переливами света, игрой насыщенных оттенков.

Мысленно, снова уношусь к событиям прошедших лет. Вспоминаю каждый миг, каждую секунду наших встреч, наших непростых отношений, прожитых совместно.

Все преграды, через которые пришлось пройти и преодолеть, скрывая изначально от всех наши запретные чувства. Странное, томящее ощущение в груди дезориентирует, пугает своей неизвестностью. Вспоминаю её манящий взгляд, который каждый раз выбивал меня из реальности, заставлял снова и снова нырять в пропасть безвыходного положения. До сих пор ощущаю на себе её дикую страсть, дерзость, вперемешку с необыкновенной нежностью, любовью, к которой изначально не был готов, и которая всё же разрушила со временем все мои убеждения, приоритеты, воспитываемые годами. Разрушила закоренелую стену цинизма, которую выстраивал и тщательно продумывал, дабы не оступиться и не оказаться на пути к соблазнению. И всё же ни на мгновение не сожалею о свершённых поступках, вновь повторил бы их, повернув время вспять. Всё ради неё! Ради капризов моей снежинки!

Ничего, моя хорошая! Мы больше не станем жить прошлым. Мы будем мечтать вместе о светлом будущем, о нашем совместном будущем. Разве мы не заслужили лучшего с тобой?

Эти мысли вновь согревают душу, вселяют надежду на то, что ещё не всё потерянно.

ГЛАВА 1

(Марк Сорин  2005 год.  Санкт-Петербург)

Наш самолёт, рейсом из Берлина, наконец-то приземлился в северной столице огромной и необъятной России. Я не мог не обратить внимания, насколько широкой стала улыбка моей матери, в тот момент, когда среди галдящей толпы и сливающих между собой звуков аэропорта, она заметила своих родственников. Она была настолько довольной, что казалось в тот момент, забыла обо мне, направляясь быстрой походкой к своей кипишной родне. Я плёлся за ней, изучая её изящную спину и тащил за собой огромный чемодан с подарками. До меня всё никак не могло дойти, какого чёрта я забыл здесь? Зачем она потащила меня с собой, пятнадцатилетнего подростка, напрочь позабывшего свою когда-то любимую родину. Тем не менее мама настояла, а я был не в праве ей отказать, вынужден был послушаться, и прилететь с ней в Россию на все летние каникулы. Слава богу, у нас в Германии они длятся всего-то на всего шесть недель. Не то что здесь, в России, школьники наслаждаются свободой целых три месяца. Чёрт! Три месяца?! Да я бы чокнулся здесь, за это время. На стены лез бы от тоски.

Ругаясь мысленно себе под нос, я пропихивался сквозь толпы гудящих словно пчелиный рой, людей, которые то и дело заслоняли мне дорогу, в то время, когда моя мать уже во всю наслаждалась долгожданными объятиями со своей младшей сестрой Светланой.

Я стал вспоминать, когда мы виделись в последний раз.

Мои родители разошлись, когда мне было пять лет. Вскоре мама повторно вышла замуж за известного немецкого режиссёра Кристиана Шмидта, и вот уже как более десяти лет мы живём в прекрасном городе и столице Германии, Берлине. Последний раз я приезжал в Санкт-Петербург четыре года назад, в отличие от моей родительницы, которая так и не смогла вытеснить тоску по родине из своего сердца, и посещает Питер при первой же возможности.

Подойдя ближе к весёлой толпе, я слегка скривился, когда мой взгляд упал на мою так называемую двоюродную сестру Снежану. Я стал вспоминать её возраст, сколько ей было лет на тот момент, когда мы виделись в последний раз.

Сестрёнка посмотрела на меня своими зелёными, огромными глазами и сладко улыбнулась. И всё же я заметил некую застенчивость в её пристальном взгляде.

– Привет Марк! – прощебетала она. У неё была очень завораживающая и красивая улыбка, а на её впалых щёчках виднелись симпатичные ямочки.

– Добро пожаловать домой, на родину! – нараспев произнесла она.

– Домой? – Я слегка был удивлён тем, что только что услышал. Не знаю почему, но именно в тот момент мне захотелось ответить ей колкостью, обидеть, дабы знала своё место.

Я посмотрел на её родителей, которые в тот момент всё ещё баловали вниманием мою мать, и выдал ехидным голосом: – А ты ничего не перепутала, красавица? Вообще-то я в гости приехал, не домой! И не собираюсь задерживаться здесь надолго, если ты об этом ещё помнишь!

Она бросила на меня, как мне показалось, обиженный взгляд и что-то ещё хмыкнула в ответ.

Я вовсе не обязан был играть роль заботливого, старшего брата. Не дождётся!

– Марк! Мальчик наш, ты ли это? Как же ты подрос, племянник мой любимый! – эти радостные возгласы принадлежали моей тёте. Она подлетела ко мне, чуть ли не сбивая меня с ног от радости, и повисла на моей шее. – Боже мой, какой ты красавчик! – Светлана потрепала меня за щёки, и снова обняла. – Ну, наверно от девочек, отбоя нет? А мама?! – обратилась она к моей матери.

– Привет Светлана! – сказал я, не удосужившись даже улыбнуться, за что был тут же награждён недовольным взглядом своей матери.