[1]

Пирсон попытался закричать, но шок лишил его дара речи, и из горла вырвался лишь сдавленный хрип – так иной раз стонут во сне. Он набрал полную грудь воздуха, чтобы предпринять вторую попытку, но чьи-то пальцы, как железные щипцы, сжали его левую руку повыше локтя.

– Это будет ошибкой, – послышался настойчивый голос у левого уха. Не голос – шепот. – Серьезной ошибкой. Можете мне поверить.

Пирсон обернулся. Существо, которое вызвало желание, нет, потребность, закричать, уже исчезло в банке, как это ни странно, никем не замеченное, и Пирсон смог обернуться. За руку его держал симпатичный молодой негр в кремовом костюме. Пирсон не был с ним знаком, но узнал, как узнал бы и любого другого представителя странного маленького племени, которое он называл перекурщиками (все они собирались у здания банка дважды в день, в десять утра и в три пополудни)… он полагал, что остальные точно так же узнавали и его.

Симпатичный молодой негр пристально смотрел на него.

– Вы видели? – спросил Пирсон. Нервным, визгливым фальцетом, столь непохожим на его обычно размеренную речь.

Симпатичный молодой негр отпустил руку Пирсона, как только убедился, что тот не собирается оглашать дикими криками площадь перед Первым торговым банком Бостона. Пирсон тут же схватил молодого негра за запястье. Будто не мог жить, не ощущая живого тепла другого человека. Симпатичный молодой негр не возражал. Разве что посмотрел на руку Пирсона, прежде чем вновь встретиться с ним взглядом.

– Вы видели? – повторил Пирсон. – Ужасно! Даже если это грим… или маска, которую кто-то нацепил ради шутки…

Но, конечно же, такое объяснение, как грим или маска, не выдерживало критики. Существо в темно-сером костюме от Андре Сира и туфлях за пятьсот долларов прошло совсем рядом, так близко, что Пирсон мог бы к нему прикоснуться (не дай Бог, мгновенно отреагировал его мозг, а по телу пробежала дрожь), и он знал, ни о гриме, ни о маске не могло быть и речи. Потому что кожа на громадном выступе, который, как полагал Пирсон, заменял чудовищу голову, пребывала в постоянном движении, различные части выступа двигались в разных направлениях, как кольца экзотических газов, вращающиеся вокруг гигантской планеты.

– Дружище, – начал симпатичный молодой негр в кремовом костюме, – вам надо…

– Что это было? – оборвал его Пирсон. – Я никогда не видел ничего подобного. Такое можно увидеть только… только в фильме ужасов… или… или…

Голос исходил не из привычного места в голове. Его источник теперь располагался где-то в вышине, будто он сам провалился в глубокую расселину, а голос, неприятный, пронзительный, принадлежал кому-то еще, человеку или некоему существу, расположившемуся над ним.

– Послушайте, друг мой…

Если бы все ограничилось только голосом. Несколько минут назад, когда Пирсон вышел через вращающуюся дверь с «Мальборо» в руке, он отметил, что день очень мрачный, похоже, собирается дождь. А теперь все стало не просто ярким, а суперярким. Красная юбка миловидной блондинки, которая стояла футах в пятидесяти от двери (она курила и читала книгу), слепила глаза, как только что вымытая пожарная машина. Желтая рубашка проходящего мимо курьера превратилась во второе солнце. Лица людей обрели небывалую четкость, стали такими же, как на картинках в детских книжках, которые любила читать его ненаглядная Дженни.

И его губы… он не чувствовал губ. Они онемели, как случалось после укола новокаина.

– Глупо, конечно, – признался Пирсон симпатичному молодому негру, – но я сейчас грохнусь в обморок.

– Нет, не грохнетесь. – Безапелляционность тона заставила Пирсона в это поверить, хотя бы временно. А пальцы симпатичного молодого негра вновь ухватили его за руку, пусть и не так крепко. – Пойдемте сюда… вам надо сесть.

Широкую площадь перед банком украшали мраморные островки высотой три фута, на каждом из которых высаживали цветы. Бордюры этих клумб и облюбовали перекурщики. Кто-то читал, кто-то разговаривал, кто-то просто разглядывал бесконечный поток пешеходов на Торговой улице, но параллельно все они занимались одним делом, которое объединяло их, ради которого Пирсон спускался вниз и выходил под открытое небо. На мраморном островке, ближайшем к Пирсону и его новому знакомому, росли астры, и их пурпур буквально бил по глазам. Бордюр пустовал, возможно, потому, что часы уже показывали десять минут четвертого, и народ потянулся к рабочим местам.

– Присядьте. – Молодой негр в кремовом костюме указал на бордюр. Пирсон попытался сесть, но, скорее, рухнул на мрамор. То есть только что он стоял у красновато-коричневого бордюра, а потом колени у него подогнулись и он плюхнулся задницей на холодный камень. Приложился так, что боль стрельнула в позвоночник.

– Согнитесь, – скомандовал молодой человек, устроившись рядом. Лицо его оставалось доброжелательным, а вот глаза тревожно шныряли по площади.

– Зачем?

– Чтобы кровь прилила к голове, – ответил молодой негр. – Но сделайте вид, что сгибаетесь не для этого. Прикиньтесь, что нюхаете цветы.

– Прикидываться для кого?

– Делайте, что вам говорят. – В голосе послышались нетерпеливые нотки.

Пирсон согнулся, глубоко вдохнул. Выглядели цветы хорошо, а вот пахли, как он выяснил, не очень, собачьей мочой. Однако в голове у него начало проясняться.

– Начните перечислять штаты, – приказал молодой негр. Он положил ногу на ногу, поправил брючину, чтобы не мять стрелку, достал из внутреннего кармана пачку «Уинстона». Только тут Пирсон понял, что его сигарета куда-то подевалась. Должно быть, он выронил ее в тот самый момент, когда увидел, как чудовище в дорогом темно-сером костюме пересекало площадь.

– Штаты, – тупо повторил он.

Молодой негр кивнул, достал зажигалку, которая на первый взгляд выглядела гораздо дороже той цены, которую он за нее заплатил, закурил.

– Выберите любой и двигайтесь на запад.

– Массачусетс… Нью-Йорк… а может, Вермонт… смотря откуда смотреть… Нью-Джерси. – Он распрямился, уверенности в голосе прибавилось. – Пенсильвания, Западная Вирджиния, Огайо, Иллинойс…

Молодой негр изогнул бровь:

– Значит, Западная Вирджиния? Вы уверены?

Пирсону даже удалось улыбнуться.

– Да, конечно. Правда, я мог поменять местами Огайо и Иллинойс.

Негр пожал плечами, показывая, что не так это и важно, тоже улыбнулся.

– Зато вы больше не собираетесь падать в обморок, я вижу, что не собираетесь, а это главное. Хотите покурить?

– Спасибо, – с благодарностью ответил Пирсон. Он не просто хотел покурить, чувствовал, что умрет, если не покурит. – Я спустился вниз с сигаретой, но где-то потерял ее. Как вас зовут?

Негр сунул Пирсону в рот сигарету, чиркнул зажигалкой.

– Дадли Ринеманн. Можете звать меня Дьюк.

Пирсон глубоко затянулся, посмотрел на вращающуюся дверь, уводящую в глубины Первого торгового банка.

– Это не галлюцинация? Вы видели то же, что я, так?

Ринеманн кивнул.

– Вы не хотели, чтобы он понял, что я увидел его, – говорил Пирсон медленно, словно учился заново составлять из слов фразы. Но зато своим обычным голосом. Это радовало.

Ринеманн вновь кивнул.

– Но как я мог не увидеть его? И откуда он мог знать, что я его не вижу?

– А вы заметили на площади хоть одного человека, с которым, как с вами, чуть не случилась истерика? – спросил Ринеманн. – У кого-нибудь глаза лезли на лоб, как у вас? У меня, например?

Пирсон покачал головой. Он не испугался – пребывал в полном замешательстве.

– Я встал между ним и вами и не думаю, что он вас заметил, но чувствую, что успел в последнюю секунду. Выглядели вы как человек, увидевший мышь, которая выползла из его куска мясного рулета. Вы работаете в кредитном отделе, не так ли?

– О да… Брендон Пирсон. Извините.