Лис столь откровенно зевнул, что хруст челюстей, наверное, был слышен на улице, и так широко распахнул пасть, что все туда невольно заглянули. Даже Шарль, честное слово!

– Хорошего дня, джентльмены, – с благородной грацией поклонился мой наставник.

– Ах ты, мерзавец, клянусь говяжьими потрохами, я выбью из тебя…

– Заткнитесь, Гавкинс, – медленно произнёс инспектор, сам весьма похожий на усталого английского бульдога.

Доберман замер с распахнутой пастью в каких-то двух-трёх дюймах от шеи Лиса. Ни дворецкий, ни мой учитель даже не шевельнулись, но вот лично я подобные фокусы видел впервые…

– Прощу прощения за горячность моего сотрудника. Дело действительно серьёзное. Речь идёт о серийном убийце. Наше собственное расследование зашло в тупик, и если вдруг каким-то чудом ваш совет мог бы помочь полиции Лондона… вы знаете, мы всегда отплачиваем услугой за услугу.

– Шеф, но он же борзеет на глазах!

– Гавкинс.

– Сэр?!

– Я вынужден повторить, заткнитесь.

– Инспектор?

– Мне повторить?!

– Нет, сэр, – опустив голову, сдался доберман.

Но его взгляд при этом полыхал всеми оттенками пламени преисподней. Это выглядело впечатляюще и жутковато. По крайней мере, для меня, но Лис, похоже, не боялся никого и ничего. Мне ещё так много придётся узнать о так называемых «близких к природе».

Хотя бы то, что положительные или отрицательные стороны их характеров были, несомненно, гипертрофированы и очень сильно зависели от того, насколько дикими или домашними зверями были их предки. Тогда я ещё не был уверен в том, что эти зверолюди имели все права войти в наш общечеловеческий мир. Впрочем, я не уверен в этом до сих пор, но всё меняется…

– Инспектор Хаггерт, я и мой юный помощник к вашим услугам!

Доберман, обернувшись, посмотрел на меня так, словно я лично был виновен во всём, и ведь он наверняка засадит меня в каталажку при первом же удобном случае. Пресвятой электрод…

– Я весь внимание! Майкл, будь так добр, пунктуально записывай всё, что скажет наш гость. Во избежание всяческих недоразумений фиксируй каждое слово инспектора. О, вот и ваши сливки, Гавкинс! Не благодарите, я помню ваши вкусы.

Сержант едва не поперхнулся своим же рычанием, но крыть ему было нечем. Если кто и умел играть в покер с завязанными глазами, то этой мой учитель и наставник.

– Маньяк вернулся.

– Потрошитель?

– Мы не знаем, как его называть, – устало покачал головой инспектор, принимая с подноса стопку бренди. – Честно говоря, мы вообще не представляем, кто он, поскольку полиция Лондона всегда идёт на шаг позади преступника. Пока мы лишь подбираем за ним трупы.

– Сколько?

– Нисколько! – опять влез доберман, в минуту выхлестав подогретые сливки. – Помогать государству и короне – твой долг гражданина! Бесплатно!

– Сколько трупов, инспектор? – терпеливо повторил Лис.

– Шесть. Только люди. – Толстяк достал из кармана большой носовой платок и промокнул шею. – Почерк убийств такой же, как и четыре года назад. Убийства происходят в самых тихих и безлюдных местах. Нас вызывает ближайший полисмен, обнаруживший тело. Собственно, мы и взялись за это дело после третьей смерти.

– Женщины?

Инспектор молча кивнул.

Я честно записывал всё, что тут обсуждалось, электрическое перо так и бегало по бумаге, а сердце замирало от страха и возбуждения. Кто же мог знать, что моя жизнь вот так круто изменится всего за один день?

Ещё вчера я был обычным лондонским мальчиком, ходил в школу, забивал себе голову никому не нужными изобретениями, а теперь я помощник и секретарь самого месье Ренара, Лиса, частного консультанта Скотленд-Ярда, благородного и солидного джентльмена. Клянусь, я буду помогать ему в деле расследования убийств и поимке жуткого маньяка!

Тогда всё это казалось мне невероятно загадочным, мистическим и, главное, очень нужным. Да, я был молод, глуп и наивен.

– Мне нужна вся информация. Отчёты врачей, показания свидетелей, доклады полицейских, работавших с этим делом. Ах да, ещё мне понадобится подробная карта города с точным обозначением мест, где были найдены тела несчастных жертв.

– Всё, что вам угодно, – согласился инспектор Хаггерт, поднимаясь с кресла. – Я пришлю курьера. Надеюсь, вы отыщете след.

Доберман Гавкинс не сказал ни слова, но его прощальный взгляд чётко сигнализировал: «Уж меня-то вам не провести, я буду следить за вами и ждать, когда вы ошибётесь, а вы ошибётесь, и тогда… гр-р…»

Когда они вышли, мой учитель преспокойно принял от дворецкого ещё чашечку кофе, собственноручно добавил ложечку французского коньяка и с удовольствием сделал первый глоток. По его морде разлилась блаженная улыбка.

– Мальчик мой, ты всё записал?

– Да, сэр. Вот, взгляните.

– Хм, у тебя хороший почерк, аккуратный, округлый, я бы даже сказал – женский, – рассеянно похвалил он, явно думая о чём-то своём. Походил из угла в угол, посмотрел в окно, потом медленно развернулся и выбрал из стойки с тростями самую тяжёлую с массивным серебряным набалдашником. – Шарль?

– Месье?

– Будьте так добры, проследите, чтобы мальчик нормально позавтракал. Его прервали, не так ли? Потом проведите часовую тренировку. Не поломайте мебель! Кости тоже, хотя в его возрасте они срастаются за пару недель. Я вернусь после обеда. Когда курьер из полиции принесёт папку с бумагами, положите на стол у меня в кабинете. Майкл?

– Да, месье?

– Для тебя сэр или мистер Лис, – ещё раз и уже без улыбки поправил меня он. – Работа у меня не пыльная, но порой слегка опасна для жизни. Если хочешь доказать, что ты достоин своих денег и намерен прожить дольше чем до вечера, слушайся старину Шарля.

– Но он почти всё время молчит, сэр.

– О, поверь, люди напрасно придают слишком большое значение словам. Этим миром управляют те, кто способен на реальный поступок.

После чего накинул плащ, надел шляпу и, постукивая тростью, вышел из дома.

– Завтрак, – зловеще напомнил мне голос дворецкого.

Памятуя вчерашнее, я не рискнул тянуть время и в пять минут разобрался с омлетом, съел тост с маслом и джемом, торопливо запив всё это остывшим чаем.

– Десять минут, – костистый старик указал мне взглядом на настенные часы, – и начнём.

– А какую тренировку имел в виду ваш хозяин?

Его холодные стальные глаза вдруг вспыхнули таким нехорошим огоньком, что мой завтрак чуть было не попросился наружу. Тем более что дворецкий с театрально зловещей медлительностью снял фрак, аккуратно повесил его на стул, чуть ослабил узел чёрного галстука, пару раз со скрипом присел, поднимая руки над головой, и похрустел кулаками.

У меня похолодело под мышками. Этот молчаливый старик был в сотню тысяч раз страшнее всей банды Большого Вилли, уж поверьте на слово.

– Вы будете учить меня драться?

– Дерутся простолюдины, – медленно протянул дворецкий. – Настоящие джентльмены выясняют отношения.

– Холясё, сто я долсен сделять, сэнсэй?

Как видите, я изо всех сил старался невинной шуткой навести мосты.

– Уцелеть, – кротко ответил Шарль, в мгновение ока превращаясь в чёрный бушующий смерч над Атлантикой.

Я с трудом увернулся от первых размашистых ударов ног и, не думая более ни о чём, просто бросился наутёк. Шарль нёсся за мной молча, без боевых кличей и угроз, и это выглядело куда более устрашающе, уж поверьте!

Я орал, кричал, что сдаюсь, кидался в него всем, что попадало под руку, толкал стулья, умолял прекратить, прятался за креслами, заползал под диван, но он везде настигал меня, методично награждая короткими точными пинками, а пару раз и целой серией ударов. Как он вообще меня не убил, ума не приложу?!

Но в тот момент, когда я был окончательно загнан в угол и каблук ботинка упёрся мне в гортань, снизу раздался стук электрического молотка.

– Прошу прощения, юноша, – вежливо поклонился старый забияка. – Я должен прервать наше занятие и открыть дверь.

Дыхание ко мне вернулось не сразу, а сердце прыгало так, что, казалось, танцевало пиратскую джигу у меня под рёбрами. Всё тело болело, словно меня пропустили через русскую паровую молотилку для зерна. Меж тем дворецкий впустил кого-то в дом, принял под роспись какой-то пакет из Скотленд-Ярда и закрыл дверь. Это был очень зловещий звук…