Глаза Аннабель наполнены страхом. Её руки связаны за спиной, как и мои. Она не сможет использовать свою доску… Аннабель родилась немой и может общаться только письменно. Её волосы медного цвета выбились из привычного пучка, а лицо такое бледное, что веснушки выделяются слишком ярко. У меня пересыхают губы.

— Оставьте нас, — приказывает герцогиня, и ратники закрывают за собой дверь.

— Она ничего не знает, — выражаю я слабый протест.

— Мне трудно в это поверить, — говорит Герцогиня.

— Она не знает! — кричу я еще громче, пытаясь вырваться из своих пут, потому что я не могу позволить Аннабель пострадать. — Клянусь могилой своего отца, она не знала!

Герцогиня смотрит на меня изучающим взглядом, на ее губах играет жесткая улыбка. — Нет, — говорит она. — Я все еще не верю тебе. — Ее рука с отвратительным шлепком бьет по лицу Аннабель, словно плетью.

— Пожалуйста! — кричу я, когда Аннабель оступается, почти потеряв равновесие. — Не трогайте ее!

— О, я не хочу делать ей больно, Вайолет. Это твоя вина. Ее боль закончится, когда ты скажешь мне правду.

Мои запястья саднят, веревка режет кожу, пока я пытаюсь вырваться. Внезапно герцогиня быстро приближается ко мне и вцепляется в лицо своей железной хваткой, ногтями врезаясь в синяк на щеке. — Как давно ты спишь с ним?

Я пытаюсь ей ответить, но не могу раскрыть рта. Герцогиня отпускает меня.

— Как давно? — спрашивает она снова.

— Один раз, — задыхаясь, говорю я. — Это было только один раз.

— Когда?

— Предыдущей ночью, — отвечаю я, тяжело дыша. — Перед вторым разом, когда врач пытался…

Герцогиня смотрит на меня, закипая от ярости. — Ты намеренно прерывала эти беременности?

Я чувствую, что мои щеки начинают краснеть. — Я…. нет. Как бы я смогла это делать?

— О, я не знаю, Вайолет. Ты такая находчивая девушка. Я уверена, что ты смогла бы найти способ.

— Нет, — отвечаю я.

Рука герцогини снова бьет Аннабель по лицу.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Я говорю вам правду.

Одно из плеч Аннабель приподнимается так, будто она пытается прикоснуться к опухшей щеке. Наши взгляды встречаются, и все, что я вижу – это страх. Смятение. Ее брови сведены вместе, и я знаю, что она пытается что-то спросить у меня, но я не могу понять, что именно.

— Такова моя дилемма, Вайолет, — говорит герцогиня, расхаживая передо мной взад-вперед. — Ты очень ценное имущество. Как бы я ни хотела убить тебя за то, что ты натворила, это не выгодно. Очевидно, что с этого момента твоя жизнь в этом дворце будет другой. Не будет больше балов, виолончели, не будет… что же, я полагаю, ничего не будет. Если придется, я буду держать тебя привязанной к больничной кровати в течение всего твоего пребывания здесь. Я послала экстренное письмо Курфюрсту с просьбой о казни компаньона, поэтому он должен быть мертв в течение часа или около того. Это послужит тебе наказанием. Но я спрашиваю себя, будет ли этого достаточно?

Я пытаюсь подавить поднимающийся к горлу всхлип, но герцогиня слышит это и улыбается.

— Такая потеря, на самом деле… он очень красив. И довольно опытен, как я слышала. Леди Потока восторгалась им на помолвке Гарнета. Жаль, я не получила шанс опробовать его таланты.

Холодное и скользкое чувство пожирает меня изнутри. Улыбка герцогини становится шире.

— Пожалуйста, скажи мне, — продолжает она, — на что ты с ним рассчитывала? Вы хотели вместе ускакать в закат? Ты знаешь, с каким количеством женщин он переспал? Это отвратительно. Я думала, что у тебя вкус получше. Если ты искала в этом дворце пылкую любовь, то почему не выбрала Гарнета? Может, у него и отвратительные манеры, но он довольно симпатичный. И с отличной родословной.

Я не могу сдержать скрипучей и горькой усмешки. — Его родословная? Вы искренне полагаете, что это важно хоть для кого-то, кроме королевских семей? Вам даже не понадобились бы суррогаты, если бы вам не были так важны ваши глупые родословные!

Герцогиня терпеливо ждет, пока я закончу.

— Тебе стоит тщательнее подбирать слова, — говорит она. На этот раз от её удара кожа под правым глазом Аннабель лопается. По щеке Аннабель бегут слезы.

— Я хочу, чтобы ты поняла, — говорит герцогиня. — Ты принадлежишь мне. Врач не остановится, пока внутри тебя не вырастет мой ребенок. Мне теперь абсолютно плевать на твою боль, дискомфорт или настроение. Ты будешь как мебель для меня. Ясно?

— Я сделаю все, что вы пожелаете, — говорю я. — Но, пожалуйста, не бейте ее больше.

Герцогиня вдруг становится очень спокойной. Выражение ее лица смягчается, и она вздыхает. — Хорошо, — говорит она.

Она направляется туда, где лежит скорченная Аннабель. Одним движением она за волосы поднимает её в вертикальное положение, оттянув голову назад.

— Ты знаешь, Вайолет, — произносит герцогиня, — я заботилась о тебе. Я действительно это делала. — Она, кажется, искренне сожалеет, когда поднимет на меня взгляд. — Зачем ты сделала это со мной?

Я не вижу ножа в ее руке – лишь серебристый взмах, прошедший по горлу Аннабель. Больше от удивления, чем от боли, глаза Аннабель расширяются, когда на ее шее открывается багровая рана.

— НЕТ! — кричу я.

Аннабель смотрит на меня; ее лицо такое прекрасное и хрупкое. Теперь я достаточно ясно вижу тот самый вопрос на её лице, что ей даже не нужна доска, чтобы его задать.

«За что?»

По ее груди льется кровь, окрашивая ночую рубашку в ярко-алый цвет. Затем ее тело падает наземь.

Дикий гортанный вопль заполняет комнату, и лишь через секунду я осознаю, что он исходит от меня. Невзирая на веревки, не обращая внимания на боль в спине и запястьях, едва чувствуя их вообще, я пытаюсь подобраться к Аннабель, надеясь, что смогу что-нибудь сделать. Если буду держать её в своих руках, я смогу вернуть её. Должен быть способ вернуть её, потому что она не может быть мертва, она не может быть…

На меня уставились открытые и пустые глаза Аннабель; кровь выливается из раны на шее, пропитывая ковер.

— Тебя нужно было наказать за то, что ты сделала, — говорит герцогиня, вытирая кровь со своего ножа о рукав халата. — И ее тоже.

Так небрежно, как будто это ничего не значит, она перешагивает через тело Аннабель и открывает дверь. Прежде чем дверь закрывается, я мельком вижу свою гостиную и двух ратников, охраняющих меня. И я остаюсь одна с трупом девушки, которая стала моим первым другом в этом дворце.

Глава 2

Я ПАДАЮ НА КОЛЕНИ.

Я повисла на веревках в неудобном положении, но мне всё равно. Ноги меня сейчас не держат.

Из тела Аннабель больше не идет кровь. Я смотрю на ее красивое, теплое, доверчивое лицо, и все, что я вижу – это ту девушку, которая осталась со мной в самую первую ночь, хотя и не должна была. Девушку, которая держала меня на руках на куче разорванных платьев после похорон Далии, которая почти всегда обыгрывала меня в халму, каждую ночь расчесывала мне волосы. Она узнала мое имя прежде, чем все остальные.

Я любила ее. И теперь я убила ее.

— Мне так жаль, — шепчу я, и слёзы, сдерживаемые до этого момента, начинают бежать вниз по моим щекам мириадами тонких ручьев. — Мне так жаль, Аннабель.

Меня поглощает необратимость ее смерти – зияющая, бесконечная пещера скорби. Слезы превращаются в рыдания, которые разрывают мне грудь, и я плачу до такой степени, что горло и легкие начинают болеть. Внутри меня не осталось ничего, кроме пустоты в том месте, где раньше была Аннабель.

ПРОХОДИТ ВРЕМЯ.

В какой-то момент я замечаю, что у меня болят предплечья – ноющая боль, которая отвлекает меня от скорби. Но у меня нет сил, чтобы двигаться.

Кажется, я слышу что-то за дверью… Небольшой хлопок, затем два удара. Может, герцогиня вернулась. Интересно, кого она убьет передо мной следующим.

Дверь открывается, и входит ратник. Он в одиночестве, что сразу же настораживает меня, и он закрывает за собой дверь. Его взгляд на одно ужасающее мгновение задерживается на теле моей подруги, затем он торопливо направляется в мою сторону.