– Давайте, закрывайте уже двери, выстудили все вконец, – по-хозяйски скомандовал Фил, – залили тоже. Пить аккуратнее нельзя разве?

Игорь Васильевич перешагнул через ноги Игоря и закрыл двери.

– Полегчало? – спросил он.

Проветрившейся голове Игоря и правда стало полегче, а спазмы в желудке улеглись, он оторвался от бутылки, из которой пил мелкими глотками вязнущую на зубах и отдающую углекислотой в нос жидкость, и кивнул.

– Погнали, давай, дальше, – скомандовал Игорь Васильевич, впрочем, Фил и без его команды, как только хлопнули двери, начал трогаться с места.

– Тебя не поменять? – спросил Игорь Васильевич Фила. – А то ты вялый какой-то был, когда Игорек отходную читал.

– Да не, нормально всё, – ответил Фил, блеснув глазами в салон.

– Я тогда покемарю малясь, – сказал Игорь Васильевич.

– Да тут недалеко уже, ты не успеешь, – сказал Фил.

Молодой незаметно забрал газировку из рук Игоря и вытянул в одну морду почти половину бутылки. Игорь смотрел в заднее окно, он поймал себя на мысли, что желтое мигание светофоров его успокаивает. В некоторых многоквартирных домах, мимо которых они проезжали, горели одно-два окошка, и это тоже действовало на Игоря успокаивающе, хотя в квартирах с включенным светом, как уже Игорь убедился, могло происходить все что угодно. Он загляделся на небоскреб, отстроенный в центре совсем недавно, – во всем здании было темно, и только этаже на пятнадцатом, на лестничной площадке, горела одинокая лампочка. Там же, освещенный ее чахлым светом, похожим на аварийный, стоял маленький человек и, кажется, курил.

– Что ты говоришь, недалеко, мы вон через центр едем, – предъявил Игорь Васильевич Филу.

– Мы через край центра, – объяснился Фил.

– Тебе бы таксистом работать, – сказал Игорь Васильевич.

– Счетчики отменили, смысла нет, – снова отбился Фил ровным своим голосом.

– Через тракт выехал бы сразу, – не сдался Игорь Васильевич. – Там по объездной вчистил бы.

– Не знаю, че-то накатило.

Игорь Васильевич смирился и замолк. Сначала Фил окунул их в переулки, становившиеся все мельче, но увешанные светящимися вывесками и рекламами, почти каждое дерево по пути было оплетено мигающими гирляндами. Из-за сумрака и движения не было видно грязи и легшего там и сям снега, проулки казались этакими европейскими предновогодними улочками. Потом вывесок стало меньше, но они не исчезли совсем, а стали попроще, оплетенные гирляндами деревья попадались все реже. Наконец, выехали на улицу, которую Игорь хорошо знал и по которой сам каждое утро ездил на работу, – это была широкая улица с тополями и высокими фонарями по бокам. За деревьями стояли высоченные новостройки, но сейчас их было не видно – фонари хоть и освещали асфальт под собой, сгущали мрак за пределами пятна света и образовывали целую стену темноты. Затем был мост, с которого, когда они по нему ехали, Игорь увидел пассажирский поезд, бесшумно двигавшийся, освещенный изнутри плацкартным ночным светом.

Через несколько минут дорога перестала быть ровной, сначала их кидало на ямах, пробитых в асфальте грузовой техникой, потом и вовсе пошла грунтовка. Молодой принялся придерживать агрегат и шипеть на Фила, чтобы тот ехал осторожнее.

– Ты туда ехал нормально же, – сказал Молодой.

– Так то – туда, – как бы объяснил Фил, но Игорь не понял этого объяснения; когда их особенно тряхануло и внутри аппарата что-то зазвенело, как на пружинах, Молодой взъелся на Фила одним только нечленораздельным возгласом.

Возле шлагбаума их уже поджидал Ринат Иосифович.

– И давно ты тут сторожа изображаешь? – сунув голову к Филу, метясь, видимо, в приоткрытое водительское окошко, крикнул Игорь Васильевич.

Игорь не услышал, что ответил Ринат Иосифович, потому что мерзлая земля как-то особенно загрохотала под холодной резиной колес, когда Фил сбавил скорость, а Игорь Васильевич, видимо расслышал, потому что понимающе сказал:

– А-а, – и добавил, скорее всего, отвечая на вопрос: – Да нормально. Гладко, в принципе.

Они приехали, Игорь спрыгнул на бетонный пол гаража, и по тому, как тяжело толкнулся бетон в подошвы, понял, как устал, как затекли ноги во время поездки.

– Одну таблетку я тебе сэкономил, – сказал Игорь Васильевич подошедшему к ним Ринату Иосифовичу и потряс бутыльком, вынутым из кармана.

Ринат Иосифович недовольно поморщился и потер висок, Игорь Васильевич толкнул локтем стоящего рядом, потягивающегося, как после сна, Фила, и они оба – Игорь Васильевич и Фил – заулыбались. Игорь не удержался и тоже улыбнулся. В свете гаражных лампочек, похожих на лампочки в какой-нибудь подсобке или за кулисами (ребенком Игорь играл новогодние спектакли в местном клубе и знал, какой свет бывает за кулисами), все произошедшее казалось глупой мистерией, а усталость, накладываясь на декорации гаража, где началась поездка, создавала впечатление, что вообще ничего не было. Казалось, они пришли в гараж, простояли несколько часов и теперь должны были повторить все свои действия – выдачу табельного оружия, погрузку агрегата в «Газель» – в обратном порядке.

Все они, гуськом, как утята, двинулись за Ринатом Иосифовичем в его подсобку и повторили спектакль – Ринат Иосифович придирчиво изучал оружие и считал патроны, а они расписывались. За потраченную пилюлю Игорю Васильевичу пришлось заполнять объяснительную, все остальные стояли полукругом возле столика, где он это делал. Игорь готов был молиться, чтобы Игорь Васильевич заполнил бумагу с первого раза.

– Диктофон не потеряли? – спросил Ринат Иосифович, и у Игоря екнуло сердце, но Игорь Васильевич сунул руку в карман штанов и хлопнул диктофоном о столик, как доминошкой, и, хитро оглянувшись, полюбовался бледностью Игоря.

– Осторожнее, пожалуйста, – попросил Ринат Иосифович. – Передайте Игорю Петровичу и распишитесь.

– Ринат, блин, – сказал Игорь Васильевич, – ну сколько просить, давай по-человечески, можно же утром или послезавтра.

– Послезавтра уже концов видно не будет, – резонно заметил Ринат Иосифович.

Пока загрузили обратно в каморку Молодого его бандуру, пока Фил прибирал в машине, а все стояли и смотрели, как он это делает, пока Игорь принимал диктофон на свой баланс, наступило раннее утро. Где-то за забором один за другим загрохотали первые трамваи. Игорь не знал, хочет он спать или уже не уснет, настолько его усталость уже перешагнула через сонливость. Когда Игорь, Фил, Молодой и Игорь Васильевич собрались в курилке, Игорь чувствовал себя так, словно выпил десять чашек кофе подряд. За окном курилки начинал синеть демисезонный рассвет.

– Ох, и зрачки у тебя, Петрович, – заметил Игорь Васильевич. – Руки вон подрагивают. Ты меня как подбрасывать до дома будешь?

– Когда тебе уже твою таратайку починят? – возмутился Молодой. – Хватит тебя, может, уже катать.

– Да все обещают, обещают, – уклончиво сказал Игорь Васильевич.

– Довезу уж как-нибудь, – обнадежил Игорь.

– Нет, ну серьезно, нашел таксиста, – опять встрял Молодой.

– Я тебе говорю, возьми мою, – предложил Фил. – Мне-то тут все равно сидеть.

– Ага, спасибо, – воодушевленно начал Игорь Васильевич, – а если мне ее кто царапнет или еще что? С ДВУМЯ машинами потом трахаться?

– Так страховка же, – сказал Фил.

– А если не все покроет? А мало ли что еще?

– Ну ты и пессимист, – сказал Фил, – как моя тетка.

– Мне все равно по пути, – влез Игорь, чтобы их примирить.

– Так на него же бензина уходит, как на троих меня, подвеска потом, кресло это туда-сюда, оно у меня уже не закрепляется, по-моему, после этих поездок, – встрял Молодой, чтобы снова начать свару.

– У меня вроде все нормально, – сказал Игорь.

– Это пока, – утешил Молодой.

Утренние сумерки сменились какими-то полусумерками, походившими уже на свет дня, до полной дневной яркости осталось совсем немного, когда они, зачем-то несколько раз попив чая и кофе у Фила в каморке, отправились по домам.

– Ренат, сука, еще затемно свинтил, – ругнулся Игорь Васильевич на свежий автомобильный след, тянущийся по рыхлому снежку.