Пьер мог бы продолжать свой полёт фантазии ещё очень долго, поскольку впервые он нащупал тропу, в направлении которой его мысль не ведала границ. Но было уже поздно, а подъём предстоял ранний. Оставалось не больше пяти часов на сон, и мужчин решил поскорее направить усилия своей воли на то, чтобы приблизить своё засыпание.

Случилось это не так уж и скоро, но когда, наконец, сон пришёл, то Пьер к своему удивлению наблюдал сновидение, которое никогда не ожидал бы увидеть. Он вновь был на том самом месте, недалеко от Артуа, в лесу, где когда-то в детстве нашёл необычайный муравейник. И вновь, как тогда, много лет назад, Пьер позволил своему сознанию совершить схождение в глубины конструкции, по извилистым ходам, минуя муравьёв различных социальных групп, пока он не оказался в кромешной темноте, в сердцевине муравейника и пред ним не предстала королева-матка.

На этот раз в его памяти с детальной точностью ожил рокочущий звук, издаваемый созданием, но это не вызывало страха, поскольку Пьер отчего-то понимал, что королева не представляла для него никакой угрозы.

Всматриваясь в огромные фасеточные глаза гигантского насекомого, Пьер быстро утонул в сознании королевы, что позволило ему видеть то, что та желала ему показать.

Он видел свои ноги, одна из которых была полностью боса, штанина на ней была разодрана, и сама нога кровоточила из нескольких ран сразу. Он словно шёл вперёд, прихрамывая на каждый шаг, клонясь вперёд, едва удерживаясь от того, чтобы не упасть лицом вниз. Под ногами был песок, и очевидно – горячий песок, нагретый лучами раскалённого солнца, однако, босая нога не чувствовала жара.

Наконец, когда он смог поднять свой взгляд и увидел на некотором удалении от себя целую группу людей в форме, очевидно представителей индийских властей, он как будто бы поспешил к ним, желая поскорее оказаться рядом с ними. Вот уже и некоторые из этих людей поспешили к нему. У них был встревоженный вид, некоторые из них смотрели на него с недоверием, другие – с состраданием.

Тот мужчина в форме, что оказался впереди всех, вдруг остановился и вытянул вперёд руку. Этот жест, сперва показавшийся нелепым предупреждением, затем обернулся прямой угрозой, когда Пьер различил в вытянутой в его направление руке пистолет. Остановившись на месте, Пьер видел, как мужчина ухмылялся и его указательный палец ужен начал спускать курок. Внезапно возле этого мужчины появилась женщина. Её появление было совершенно немыслимы, поскольку она возникла из неоткуда, одетая в знакомую Пьеру одежду – лёгкое платье украшенное цветочным узором. Её длинные светлые волосы колыхались на неощутимом ветру, и она, посмотрев на Пьера, улыбнулась ему, после чего её рука легла на пистолет, направленный на мужчину. Вооружённый индус не видел женщины, продолжая что-то говорить на хинди, он ухмылялся и его указательный палец уже спустил курок пистолета, но выстрела так и не последовало, поскольку рука таинственной женщины, в которой Пьер, с каждой секундой, узнавал всё больше черт, удерживала затвор.

Когда женщина в очередной раз повернулась к Пьеру, тот понял, что перед ним была его мать, погибшая, по словам отца, в несчастном случае на Витри-ан-Артуа. В следующий миг Пьер проснулся под незамысловатую мелодию будильника. Уже было половина шестого, и оставалось не так много времени, прежде чем он мог бы подготовиться к предстоящему отбытию в аэропорт.

В шесть ровно, Пьер, уже собравшийся, встретил в парадной большого дома Балларда. Мужчина был нагладко выбрит и в полном обмундировании, добавив к своему вчерашнему костюму ещё и пиджак из такого же светлого материала, что и рубашка с брюками. Рукава профессор предусмотрительно закатал, предстоял жаркий день. На голову он водрузил шляпу, поля которой могли бы сделать его похожим на знаменитого искателя сокровищ, но вместо этого, из-за сомнительного фасона головного убора, Баллард больше походил на австралийского торгового агента, коих Пьеру доводилось видеть лишь однажды, и коих он точно никогда бы не позабыл.

Кхамап появился последним. Он тоже снарядился подобающим образом, отдавая предпочтение традиционной одежде, но придав ей необходимые кондиции для длительного и активного путешествия. Мужчина, судя по всему его виду, восстановил присутствие духа. Он энергично приветствовал своих теперешних компаньонов, и после того, как Баллард переспросил своих новоявленных товарищей о степени их готовности, трое мужчин отправились на автомобиле Кхамапа к месту, указанному Баллардом. Там, среди узких закоулков кашмирских улочек, их встретил большой, старый внедорожник, на котором они продолжили свой путь до аэропорта.

В аэропорту, к удивлению Пьера, Баллард не стал заказывать билетов, он просто поговорил о чём-то с кассиром и передал женщина бумажный конверт с деньгами. Спустя ещё минут пятнадцать, к мужчинам подошёл сотрудник предполётного досмотра и попросил их проследовать за ним. На лицах Кхамапа и Пьера было нарисовано беспокойство, а вот Баллард чувствовал себя прекрасно. Вместо досмотра мужчин провели по служебному входу в «стерильную зону», где находилась зона ожидания объявления посадки. Сотрудник досмотра что-то объяснил женщине, сидевшей за компьютером у прохода к воздушным судам. Та кивнула несколько раз и внимательно посмотрела на троих мужчин.

– Деньги здесь решают всё. – констатировал Пьер, наблюдая за происходящим.

– Деньги решают почти всё, и не только здесь, а везде, мой друг! – отозвался Баллард.

– Не спеши только делать поспешных выводов, – встрял в разговор Кхамап, которому явно не совсем нравилось то, с какой лёгкостью его соотечественники, находясь на столь ответственных должностях, брали взятки и пренебрегали всякими мерами безопасности – Мздоимцам уготована кара!

– А мне не говорили, – отозвался Баллард – что у нас в компаньонах верующие!

Кхамап улыбнулся в свойственной ему манере и спросил:

– А может ли это служить достопочтенному гостю каким то обременением?

– Ну что вы! – столь же умело изображая радушие отвечал профессор – Праведность окрыляет ещё при жизни, так у вас говорят?

В этот момент Пьер вспомнил знаменитый       рекламный слоган, широко используемый производителем одного известного бренда энергетических напитков, но озвучить свою мысль он не решился, не желая оказывать на Кхамапа дополнительного эмоционального давления.

Мужчин пригласили пройти на борт самыми первыми, чем было привлечено ненужное внимание со стороны других пассажиров рейса. Пьеру никогда не приходилось даже видеть подобные авиаперелёты. Традиционный пассажирский Боинг на триста с небольшим мест, был забит едва ли не полутысясчной толпой, состоявшей из мужчин и женщин, которые громко разговаривали, много улыбались и от того вся атмосфера в салоне принимала образ некой фантасмагории. Пьер ещё минувшим днём заметил эту особенность местного колорита, мужчины часто широко улыбались, демонстрируя набор белых зубов. Кхамап пояснил своим спутникам, что в Индии принято считать, что состояние мужских зубов в некотором роде отражает состояние как внутреннего мира этого человека, так и общее положение его дел. Принцип был прост. Если человек с молодого возраста не следил за своими зубами, то скорее всего его характер не позволил ему добиться хоть мало-мальски успеха в жизни. А раз на настоящий момент такой мужчина не вылечил свои зубы и не восстановил белизну, стало быть, средств у него на это не было. А вот женщинам подобное поведение не было свойственно, и вскоре Пьер понял почему. У большинства женщин были проблемы с зубами, и у этой проблемы было сразу множество предпосылок. Социальный статус женщины в сложном устройстве кастового общества не оценивали по её зубам, поэтому, не было никакой необходимости следить за белизной зубов, а стоматологические процедуры женщины получали лишь в тех случаях, когда их к этому подталкивал недуг.

Детей в салоне было много, и они сильно шумели, как только начинал плакать один ребёнок, это подхватывал другой, затем третий и так продолжалось до бесконечности, ведь успокаивая первого зачинщика этого какофонического оркестра, уже не было никакой возможности остановить цепную реакцию.