Бег. Стремительный бег на последнем дыхании. Страх, ноющий в животе тупой болью и сливающийся с огненным возбуждением от которого подкашиваются ноги. И странное ощущение неправильности всего происходящего. Гулко стучит сердце где-то в желудке. Деревья мелькают одно за другим. Темнота размазывает очертания паркового леса, превращая все вокруг в черное пятно. Но то и дело взгляд цепляется за мелкие детали, отправляя в мозг тревожные сообщения, смысл которых пока неясен.

Прячусь за какими-то кустами, полностью скрывающими мою яркую внешность. Все. Осталось только ждать, что ОН не найдет…

Почему и куда я убегала? А главное: от кого?

Чтобы понять это, придется начать издалека.

Меня зовут Валерия Соколова. Мне – двадцать семь лет. Я – вокалистка малопопулярной андеграунд группы и по совместительству – кассир в онлайн-банке.

Нет. Это слишком далеко. Попробуем поближе.

Есть у меня одна проблема. Практически проблема всей моей жизни. И зовут ее – Влад. Ударник нашей группы, красавчик и абсолютно безголовый рокер. Мой мужчина.

Уже пять лет как мы вместе. Несмотря на то, что у меня длинные розовые волосы, пирсинг, где ни попадя, и тату на линии бикини, я, как и все приличные девушки, мечтаю о замужестве. Мечтала. Ровно до сегодняшнего дня.

Субботний вечер в Castle Rock club мы привычно отыграли свою программу. В зале под зажигательные аккорды одной из песен остервенело трясли длинными волосищами по большей части наши же собственные друзья. Я окинула помещение скептическим взглядом: вот она слава, к которой мы шли всю жизнь. Под пьяные выкрики: “Бладууун!”, что должно было означать наше гордое название: “Blood moon”, мы покинули сцену.

– Лер, ты домой? – окликнула меня маленькая миловидная блондинка с родинкой над губой. Такая миловидная, что частенько рядом с ней я казалась себе инопланетянином. Знакомьтесь – моя сестра.

– Кать, я устала, – ответила я, когда мы уже выходили из метро на своей станции.

– Давай отпразднуем выступление, ну что ты опять, как синий чулок! – воскликнула она, нахмурив свои кукольные бровки.

Эх, дать бы ей хорошего пинка… С детства мечтаю. Нет, я люблю ее, конечно. Но, в конце концов, кто из нас неформальная молодежь? Я со своим кожаным корсетом и волосами из классики аниме, или она – со своей черной юбочкой, светлой блузочкой и кожей без намека на пирсинг и тату?

– Кать. Не начинай, а?

– Лерусик, ну что ты ворчишь, – прижался ко мне Влад, нежно сопя в ухо, как подвыпивший лабрадор.

Терпеть не могу его такого. Но привычка – страшная штука. Музыка значит для него слишком много. А группа – вообще все. Наши скромные выступления, которые и концертом-то назвать язык не повернется, похоже, кажутся ему веским поводом для праздника. В принципе, я могу это понять. Еженедельные репетиции, полугодовая подготовка и потом полтора часа на сцене – есть, что отметить.

Раньше и я так думала. Но последние месяцы меня все чаще стала посещать мысль, что до конца своих дней я так жить не хочу.

– Давай, выпей с нами винца, а домой пойдешь попозже, – проговорил Пашка, наш гитарист.

Всунул в руки пластиковый стаканчик и налил золотисто-желтого напитка.

– Ребят, мне завтра вставать в шесть утра, – ответила я, задумчиво заглядывая в наполненный стакан. – Меня шеф вызвал.

– Тогда, конечно, другое дело, – кивнул басист. – Давай, с тебя один тост. И иди уже.

Я улыбнулась. Неисправимые они у меня.

– В раю нам пива не дадут, поэтому и пьем мы тут, – немного вяло проговорила я, подняв пластик с вином вверх. Пошловато, зато в тему.

– Четко подмечено! – ухнул мой Влад и опрокинул в себя стакан.

Катя хихикнула, отпивая из своего, и проговорила:

– Пойдешь домой, унеси с собой мою сумку, хорошо?

Я взяла протянутую кожаную вещицу, напоминающую чересчур раздутый кошелек и ответила:

– Думаешь, если оставить ее здесь, она напьется в хлам вместе с вами?

– Ха-ха, – скривилась Катя. – Это что, была шутка, или мне показалось? Лер, ты и шутки – вещи несовместимые.

Пожала плечами, слабо улыбнувшись.

– Пошли, сумка, – сказала вместо ответа, – здесь тебя плохому научат.

Попрощалась с ребятами. Влад обещал быть дома не позже часа ночи. Катя временно остановилась у нас на съемной квартире. Вообще-то она совсем недавно приехала из Воронежа, где все это время жила с родителями. Но вот уже три дня, как моя любимая сестренка околачивается в Москве под предлогом поступления в институт. Эх, я ей немного завидовала – лучшие годы впереди. Мои-то уже отгремели…

Тьфу, что за странные мысли меня посещают? Как это отгремели? Я ж еще – ух! УХ!

Подбадривая себя таким нехитрым образом, я поднялась домой в нашу скромную однушку на семнадцатом этаже новостройки. Разделась, приняла душ, смыла клубный боевой раскрас.

Подошла к зеркалу, окинула себя быстрым взглядом: бледная кожа, два колечка в левом ухе и одно в правом, зеленые глаза, розовые волосы. В детстве мне хотелось прическу, как у Ариэль из диснеевского мультика. Помню, мама очень удивилась, когда однажды именно с такой шевелюрой я и приехала к ней в гости.

Высунула язык, дразня саму себя. В зеркале и здесь блеснула штанга пирсинга.

– Ух! – повторила я на этот раз вслух.

И уже собралась лечь спать, как из сумки сестры донесся звук телефонного вызова. Честно говоря, я совершенно не намеревалась лезть в ее личную жизнь, узнавая, что за редиска трезвонит моей сестре в двенадцать часов ночи. Но противный аппарат совершенно не собирался замолкать.

Пришлось распотрошить кожаную “подругу по трезвости”, выволакивая на свет божий маленький розовый мобильник.

– Господи, до чего ж ванильно, – пробурчала я. – И, как в стиле сестры!

На экране под именем “Джесси” красовалось фото какой-то девчонки, щелкающей саму себя на фоне тарелки с суши.

– Мда, “если ваша девушка не делает селфи хотя бы раз в день, проверьте, может ее давно съели пришельцы, и вы общаетесь с одним из них”, – вырвалось у меня сквозь смешок.

Звонки сыпались один за другим, и мне пришлось поднять трубку. На том конце тонкий девчачий голосок требовал немедленно подать ему Катю. Вопрос жизни и смерти!

Пробурчала в ответ нечто невнятное, сунула ноги в мягкие тапки и вяло поковыляла к лифту. Вся наша компания должна была сидеть сейчас внизу под подъездом, распивая остатки вина. Так что мне нужно лишь отдать телефон нерадивой сестренке, и я свободна. И почему я не плюнула на это неблагодарное занятие? Ведь даже банального “спасибо” я вряд ли дождалась бы.

У подъезда никого не оказалось.

– Блин! – проговорила в ночную пустоту, кутаясь в мягкий халат. И ведь могла же позвонить Владу, спросить, где они…

Впереди на площадке увидела тени. Там, на лавочках деревянной беседки мы частенько болтали и поглощали семечки. Или портвейн. Так что, видимо, мои друзья все же здесь.

Я пошла вперед, ругая себя, что вообще подняла трубку. Приблизилась к беседке, скрываясь во мраке кустов, и вдруг замерла. На деревянной скамейке извивались и хрипло постанывали два тела. Мужское и женское.

Сердце гулко забилось. И не потому что я застукала сцену чьей-то бесстыдной любви прямо на детской площадке. А потому что вот именно эту белобрысую голову, и вот эту упругую задницу чуть ниже кожаной куртки с белыми крыльями я прекрасно знала!

Катя и Влад. Мой мужчина и моя сестра.

Что-то тяжелое легло на сердце. Что-то тяжелое и дурно пахнущее, как немытая корова. И все это прямо на грудь.

Я нервно дернулась и отвернулась, закрывая глаза, зажимая уши. А потом пошла в противоположном от дома направлении. По маленькой вытоптанной тропинке в парк, что раскинулся в какой-то сотне метров отсюда.

Тапочки уже безнадежно испачкались, но меня это не беспокоило. Наверно стоило обозначить свое присутствие, застать Катю и Влада за этим делом. Устроить скандал. Хотя бы удовольствие им испортила бы.