***

Сырость и холод: так можно описать это место. Некая атмосфера, что пробирала до дрожи, пахла кровью. И чем-то еще, чем-то знакомым. Но она была не внутри. Только всматривалась в темноту, не решаясь перешагнуть свою гордость и спуститься вниз. Она еще что-то подумала о внутреннем виде. Там, должно быть, множество гнилых трупов детей. Может и взрослых. Она, действуя на автомате, скользнула вниз. Но когда приземлилась, то перед собой увидела красный бубончик на фоне грязно-белой ткани. Однако руки, что ее сжали сильнее, явно узнали гостью. Послышался противный смешок. К черту все, ее раскрыли, не успев она и понять, где находиться.

— Ты же не он? — ее голос как всегда был хриплым, но сейчас он был чуть дрожащий.

— Теоретически, не «он», — чуть подумав, ответил клоун. — А вообще, у меня к тебе вопрос: ты часом колодец не попутала?

— Сорян, — она вся сжалась, стараясь занимать как можно меньше места. Она прекрасно понимала, что этот чудак мог сделать, держа ее тело. Ее мертвое несуществующее тело.

И они застыли. Ни она, ни он не спешили что-то делать. Было неловко и непривычно. Самара почувствовала, как его левая рука сжала ее немного сильнее. Послышался хруст.

— Кажется, ты мне ребро сломал, — как-то слегка скривившись, произнесла она с досадой. Он так легко ее ломал.

— Прошу прощения, что только одно, — в его голосе послышалась нотка тревоги, почти незаметная. Что она с ним делает? Зачем?

Вновь тишина. Пеннивайз не выдержал и сделал шаг. Еще один и еще, еще… Такая хрупкая, что почти не ощущается. Синеватая кожа выделяется в полутемном пространстве, а грязное платье светится белизной, но черных волос не видно. Только чувствует их мокрое прикосновение. Как странно. Как необычно.

Неуклюжая надежда сдавливает мысли, а невозможность двинуться сковывает тело. Он о чем-то думает, как будто это очень важно. Девушка начала искать пути отступления, которых нет. И кто просил ее лезть сюда? Глупость эта была единственной ошибкой в ее жизни. Она ни разу не чувствовала муки совести, раскаяния в содеянном. Все, что она делала, оправдывалось. Сейчас же она корила себя за необдуманные, импульсивные решения. Какого черта избегает его? Почему боится? Лезет к нему? Почему подольше хочет побыть на его руках? Ощущение бесконечной привязанности к нему и отвращения к себе захватили девушку. Это все было странно и неправильно. Все-таки не так должно быть.

Тело духа покрывали мурашки (это вовсе нелогично!) и клоун поспешил обнять ее сильнее. Наверное, успокаивал, но взамен получил лишь недоверчивый, испытующий взгляд, в котором был колючий страх и враждебность. Однако за этим он смог уловить растерянность. Сжав кулаки на груди, и осматриваясь вокруг, она придумывала, как выбраться из ловушки невредимой. Пеннивайз ухмыльнулся.

— Как обстановка? — как бы невзначай спросил он. Ответа не последовало. — До этого ты была разговорчивее…

— Что нужно? — тихо спросила Самара.

— О, лишь компания на этот холодный вечер! — уже более оживленно произнес клоун.

— Ты… — голос срывается, — сожрешь меня?

— Не пойми неправильно, не интересуюсь трупами, — он хмурится, а потом переводит взгляд на девушку.

— Тогда могу идти?

— — Ты не труп ве… ох, точно, — он рассеянно дернулся, — но пока ты можешь говорить, то мы будем часто видеться. — И Самара тут же закрыла рот руками, чтобы случайно чего не сказать.

Они опять замолчали. Теперь тишина была более спокойной. Пеннивайз задумчиво шел, а она смотрела на клоуна. Его действия были неожиданными, странными и нелогичными. Буквально врага в логово свое тянет, что за глупость!

Они вышли в более просторное помещение. Тут было больше мусора, но меньше воды. А еще дезориентирующе темно. И, к несчастью, Самара была нечувствительна. Ее тело мертво и никакие касания этого не изменят. Однако его руки девушка чувствовала слишком хорошо. По шуму, которые издавал клоун, Самара поняла, что они прошли где-то до середины зала и остановились.

— Ты ведь сбежишь?

— Да, — не задумываясь, Самара дала ответ, что был, пожалуй, слишком быстрым.

— Тогда отпускаю. Заглядывай почаще.

Она услышала плеск от своего падения. Правой рукой прикоснулась к предплечью, где он ее держал, после того, как ребро сломал. А когда услышала удаляющиеся шаги, то глубоко вдохнула. Сколько же лет она не вдыхала воздух? Она бы еще раз хотела почувствовать эти прикосновения, этот воздух.

— Что же происходит, — она сильнее сжала бледную кожу. Может она еще почувствует его?

— А ты, я вижу, уже скучаешь и уходить не спешишь? — насмешливый голос был где-то рядом. Справа или сзади?

— Я уже ухожу, — прошептала она, но с места не сдвинулась.

— Ты же можешь просто переместиться, — она готова была поспорить, что он ухмыльнулся. Слишком голос довольный.

— Не получается.

— Врешь.

— Не хочу.

— Почему?

— Не знаю.

— А честно?

— Не скажу, — ответ получился совсем тихим, девушка больше напоминает одну из его жертв, которую он долго и постепенно загонял в угол, а теперь прижимает ее к этому же углу.

— Я могу к тебе прикоснуться? — он не хотел спугнуть свою гостью.

Она теперь слишком важна. Но она лишь отпрянула. Глупая, он же сзади. Ты пытаешься убежать, но инстинктивно бросаешься в его руки. Она бы бросилась в его объятия, но это было бы слишком хорошо. Она боялась почувствовать, очень боялась. А он это знает.

— Я лишь воображение, — чуть погодя начала Самара, — даже если сильно захочешь — выдумка, ненастоящая. Пустышка.

Вокруг были люди, но я давно не из их числа. Я лишена всех прав. Я — невидимка

— Возможно, я скажу, что этот мир тоже иллюзия. Что ты теперь скажешь?

— Чудовище.

— Всего лишь слово.

— Это неправильно, — предприняла последнюю попытку.

— А людей убивать правильно, так еще и благородно? — более раздраженно сказал он.

— Я не хочу этого делать…

И снова молчание. Они просто признали все, однако, что делать, не знали. Все было слишком запутано и слишком интимно. Такие личные темы они не смели затрагивать. Эта спонтанность была слишком странной, теплой, нестабильной.

Где-то вдалеке послышался шум. Дождевое эхо пронеслось по всему комплексу канализации. Самара хотела выдохнуть, но не смогла, ведь она столько времени не дышала. Уже и забыла, как это — дышать.

Клоун стоял осторонь и безумно смотрел на девочку. Ее тело — не мертвое, живое — привлекало его. Он хотел заполучить ее всю, но почему-то мнение этой девчонки было важнее. И только это его останавливало. Необычно. Так хотелось прикоснуться, но она неприкосновенна. Самара подняла голову, свои длинные пряди волос она собрала и придерживала сзади. Девушка пыталась найти его, но было понятно, что в этой темноте видит только Пеннивайз. Ее тонкая шея была еще бледнее, чем остальное тело. Теперь он видел ключицы, и это в нем разогревало просто невыносимую злобу. Он не мог дотронуться. Однако неаккуратная буковка «П» все еще была на месте.