- Спасибо, лурон, - вежливо пробубнила, пытаясь соответствовать приличиям.
А когда удалось сфокусировать взгляд и отрешиться от боли во лбу, подавилась воздухом. Передо мной, на площадке у храмового входа, стоял до мурашек знакомый волк. Точнее, по лицу я его не узнала, лишь по ауре и смутно знакомому аромату. Юноша был примерно моего возраста, может чуть старше. Загорелый, с черными прямыми волосами, неровной длинной челкой, которая сейчас почти полностью скрывала его глаза. Зрачки оборотня были почти черными в обрамлении коричневых ресниц. Это создавало такой удивительный редкий контраст, что не запомнить его было невозможно. Тот самый волк, которого я попыталась полоснуть ножом и, который успешно чуть не оторвал мне руку. Бросились в глаза не только его странный оттенок зрачков, но и необычно широкие ладони с крупными фалангами. Даже если бы я не могла видеть расу разумных с первого полувзгляда, то по одним рукам узнала бы в нем волка. И в человеческом теле его ладони слишком сильно напоминали лапы, просто своим строением.
Подавила в себе рвущийся крик, следом отвесила подзатыльник. С этим древним артефактом что-то явно не так - уже не в первый раз ловлю себя на том, что печальная, вышибающая жалостливую слезу, биография Ристит, влияет на меня. Юноша понял, что напугал, моментально отпустил, опустив руки, отошел на два шага назад, к самой лестнице.
Если сейчас запустить в него заклятье, то он, скорее всего не успеет правильно отклониться и покатиться со ступеней, а у меня будет несколько секунд для хорошей форы. Но я покосилась себе за спину устраивать драку у храма, тем более после того, как сам Создатель хвостатых снизошел до внимания к моей персоне? Нет, нельзя так хамить Богам. Они ведь не гордые, легко пришлют приветливый ответ.
- Простите, лура, я напугал вас. Но, и вы меня, стоит признать. Вы так выскочили из храма, что я подумал было: нет ли за вами погони.
Говорил волк очень чисто, но были в его оборотах легкий выговор восточных провинций, где, до сих пор, видимо под влиянием малых народов, речь украшают всевозможными завитками и ненужными смысловыми конструкциями. Хотя, это только с моей точки зрения, а с его, наверное, моя речь, выглядит простой и выдающей большие прорехи в образовании.
- Лура, с вами все в порядке? чуть нахмурился волк, но не пытаясь приблизиться.
- Да, лурон, простите за столь вопиющее поведение, свидетелем коему вы имели неудовольствие стать. За мной не было погони, просто я имела глупость не рассчитать время, и сейчас страшно опаздываю по неотложным делам, - привычно подстраиваясь под собеседника, ответила я, все еще потирая лоб. Благодарю за помощь, мне пора.
Я стала бочком, подобно морскому гаду, пробираться к лестнице, огибая волка по большой дуге и стараясь, чтобы с каждым шагом расстояние между нами увеличивалось.
- Мне пора, - повторила я.
Волк приоткрыл рот, даже приподнял правую руку, в попытке меня задержать, но потом передумал и одернул себя. А взгляд почти черных глаз стал каким-то обреченно-решительным. Я повернулась к нему спиной и быстро спустилась на две ступени.
Нет! Ноги сами остановились А в Бездну все!
Обернулась и, сама не веря в то, что говорю, озвучила вопрос:
- Вы что-то хотели от меня, лурон? Дура, Боги, какая же я дура, куда лезу?! Но, всполохи нарастающего горя в его ауре
- Лис, - машинально представился оборотень, - Лис Уэндлит.
Я кивнула.
- Приятно слышать ваше имя, лурон Уэндлит. Мое, как я полагаю, вам известно?
Волк вздрогнул, но кивнул.
- Вы имели ко мне вопросы, лурон? напомнила я.
Лис открыл рот, потом, так же как и я, минуту назад, покосился себе за спину. Как я его понимаю, устраивать скандал на пороге дома Создателей неприемлемо. Но, он так опасался, что я сбегу. Эта мысль читалась на его лице. В нем боролись двойственные эмоции, с одной стороны: он никак не желал меня отпускать, а с другой: явно решил, что больше пугать и нападать не станет. Я мысленно вздохнула. Милостивая Астарта, ну почему ты беспрестанно испытываешь меня?
Парню было так плохо. Я не могла понять, что с ним случилось, но бурю самых разных чувств в глазах рассмотрела хорошо. Ему было так тяжко. Да, это самое подходящее определение. Тяжесть будто давила на этого юношу, что для буйных нравом молодых волков, по меньшей мере - странно.
Я чуть опустила веки и мысленно, на выдохе, позволила чуть проступить подлинной натуре, сквозь полог магии артефакта. Плечи распрямились, лицо приняло уверенно-расслабленное выражение, ощутила как из глаз исчез вечный затаенный испуг, а к щекам, бледным от того же внутреннего напряжения, вернулся легкий румянец спокойного и уверенного в себе разумного. Приятной внутренней истомой скрылся почти постоянный страх и ожидание самого плохого. У реальной девочки Ристит, как и у подобных, никогда не могло бы быть такого выражения на лице. Мысленно помянула недобрым словом Синего Дракона и его Пергамент Души.
В свое время, изучала многих из правящих домов разных рас. Видела на лицах тех, кто не был аристократом по праву крови, а был выбран и принят в род, именно такие затравленно-напряженные выражения, которое я вынуждена постоянно ощущать на собственном лице, с того момента, как перенеслась сюда. Чаще всего это были женщины, которые когда-то давно были никем: младшими дочерьми дальних ветвей родов, из обедневших или вовсе не аристократических семей. Их выбрали сильные, властные мужчины и привыкшие повелевать семьи. Таких женщин одевали в красивые наряды, учили подавать себя, их переделывали, жестко ломали, вытравливая ненужное и прививая необходимое, но все равно, даже спустя века жизни в аристократическом роду, такие женщины не приобретали подобного выражения спокойной, мирной уверенности. В глубине их глаз был страх, наигранное высокомерие или агрессия. Но, никогда не было спокойствия, который есть в душе и разуме разумного, если он с рождения знает о своем положении, обязанностях и ответственности. Если поставить рядом две иллюзии с портретами дам с разным происхождением, то эта разница становилась хорошо видна.
Только деревенские простаки могут думать, что аристократия это просто повелевание. На самом же деле, течение времени вывело в аристократах волевую породу, ибо аристократ это в первую очередь разумный с сильным, постоянно клокочущим даром, без сильной воли и самоконтроля его не удержать. Вот и вышло, что чем старше был род тем все более и более спокойные, уверенные отпрыски в нем выживали. Ибо, порченных детей, чей разум не смог обуздать дар, никто, в нашем мире, не отменял. Конечно, это же не отменяет и того, что разумные склонны к самолюбованию, аристократ может злоупотреблять властью или мирно растрачивать состояние, нажитое предками, но умения контролировать себя и эмоции сей факт не отменяет.
Как не печально, это признавать мне, артефактору, но на мышление каждого из нас оказывает слишком большое значение воспитание. А если девушку или юношу растить с тем, что они должны знать свое место и не гордиться этим местом, а стыдиться и втягивать голову в плечи, то в какие тряпки не наряжай и как не учи держать спину, а страх не уйдет из глаз. Потому что стоит закончиться приему или званому обеду, как слабой или слабому укажут на его место. Смятение может превратиться в злость, но не исчезнет, не станет никогда внутренним спокойствием, как и истинной уверенностью в себе, в своих силах.
Если только сам разумный не пожелает расти над собой, не пожелает наработать в себе нужные качества, необходимую мудрость а это желание может вырасти в любом, только если на пути встретиться наставник, танар, способный показать, как следует мыслить, но таких мудрецов во все времена было мало. Кем бы я была, если бы не безмерная забота деда и непоколебимое влияние Даремора, привившего порченному магией ребенку слишком много вампирского хладнокровия и твердой решимости?
Будь я Ристит, то легко могла бы не заметить муки в глазах волка, но я артефактор, Ратри, а мы не умеем не замечать аур, а я не имею права отворачиваться. Голос совести и позыв расы, что б их !
