Annotation
В ходе эксперимента с феноменом фазового смещения, киборг Владислав Вертер оказывается затянут в варп. Имматериум выпускает его из своей хватки только через сорок тысяч лет, и уроженцу XXII столетия придется с головой окунуться в кошмары далекого будущего.
Здесь больше нет привычного гуманизма и прогресса, нет науки, нет просвещения - только вечная война.
Здесь трудно выжить, но стократ труднее остаться Человеком.
Здесь извечная мечта человечества о звездах стала явью. Только стоила ли она того?
Обновлено 05.04.18
Фанфик по Warhammer 40000.
Demonheart
Demonheart
Во мрачной тьме
197.М2, Святая Терра (в последствии)
Последний день...
Вертер открыл глаза. Влетевший в открытое окно ветерок весело щекотнул остатки живой кожи. Утреннее солнце заливало щедрыми лучами палату, приносящими с собой тепло и необходимость активировать фильтры в зрачках. С улицы даже доносился щебет птиц. Это был последний день Вертера в стенах сто раз проклятого исследовательского центра корпорации 'Aquila Inc' и он не мог заставить себя радоваться этому.
'Ну же, соберись, - вяло попытался он подбодрить себя. - Еще двадцать четыре часа, и вот она, свобода!'
Он хотел было сказать 'и ты свободный человек', но поперхнулся своими же словами. Сложно называть себя человеком, когда плоти в тебе осталось едва ли треть от прежнего. Благодатнейшая почва для философских размышлений и самоедской рефлексии. Психологи корпорации, наблюдавшие таких как он последние пять лет, пока длился эксперимент, имели на этот счет каждый свое мнение, единодушно, однако, сходясь в одном - нет никаких причин для беспокойства. Ну, еще бы... у них не было задачи помочь Вертеру принять свой новый облик. Только удержать от дестабилизации поведения и возможного саморазрушения до окончания контракта.
'Контракт...', - мрачно подумал он.
Говорила же мама в детстве, что всегда нужно читать мелкий шрифт. Может, жизнь без ног на нищенскую ветеранскую пенсию была бы не так уж и плоха. Конечно, когда тебе немногим больше двадцати, а у тебя уже на груди блестят медали и ходишь только под себя, то не раздумывая ухватишься за любую возможность... Вертер оглянулся. Висящий на стене портрет Большого Босса, казалось, одарил его суровым взглядом и испустил в атмосферу волну харизмы.
- Ликом пригож, а речами умилен, - пропел в полголоса Вертер кусочек старинной детской песенки. - Только в глазах царит холод могильный...
Пять лет назад он, Владислав Вертер, этнический русский, гражданин Великой Польши, ветеран Исламской войны, потерявший на фронте обе ноги, находясь в здравом уме и твердой памяти, подписал контракт с корпорацией 'Aquila Inc' на добровольное участие в программе кибернетического протезирования. Так это называлось. Так завлекали калек вербовщики. Драка против муслимов была насмерть, недостатка в кандидатах не ощущалось. Европа лежала в руинах, впервые более чем за почти полтора века вспомнив, что такое тотальная война, и подтирать задницы полудохлым героям было просто некому. Корпорация же обещала полное содержание в течение времени эксперимента, возможность оставить себе все, что имплантируют за это время, и вдобавок - очень серьезную сумму по окончании. Нужно было только продать свою задницу и душу корпорации. Вертер лез по головам, чтобы попасть в эту программу, и только после первой операции осознал, что корпорация говорила правду. Только правду, ничего кроме правды. Но не всю правду.
Технически, у него снова были ноги. Сильные, невероятно крепкие ноги, с каркасом из металлопластового полимера и синтетическими мышцами, на голову превосходящими живые. Но его руки, здоровые руки, отправились в ведро с хирургическими отходами, уступив место таким же кибернетическим манипуляторам, соединенным с нервной системой и запитанным от биоэлектричества. С большей части его тела срезали кожу и верхний слой мышц, заменив их упругой обшивкой. И это было только начало...
- Только недаром так добр он к людям, время придет - по счетам платить будешь, - снова пробубнил Вертер себе под нос. - Сокровища в раз тебе станут постылы...
Из коридора послышался стук шагов.
Если что и было хорошего в машинном бытии - так это возможность запоминать что угодно, и никогда этого не забывать. По звуку шагов, по неуловимым для человеческого слуха частотам и сохранным в электронной памяти акустическим профилям Вертер определил гостей еще до того, как те без стука вошли в его комнату. Марк Голдман, руководитель местного подразделения. Отто Геллер, заведующий лабораторией фазовых сдвигов. И еще двое, незнакомые. Мужчина и женщина.
- Доброе утро, Владислав! - с наглым воодушевлением поздоровался Голдман. - Вижу, ты уже проснулся.
- Зиг хайль, - Вертер вскинул руку в нацистском приветствии, и добавил нарочито механическим голосом. - Обнаружена вредоносная форма жизни. Моя программа требует немедленно сжечь ее нахер. Требуется подтверждение от персонала не ниже второй категории допуска.
- Ну, это то, о чем я говорил, - Голдман картинно вздохнул. - Владислав, ну ведь когда ты только к нам поступил, ты не был таким антисемитом!
- Тогда я еще с тобой не был знаком, - киборг окинул взглядом гостей. - Представь нас, а не растекайся мыслью по древу.
- Мистер Шаттлворт, это Владислав Вертер, наш лучший тестовый стенд. Владислав, это мистер Шаттлворт....
- Учредитель корпорации 'Aquila Inc', - закончил за него киборг. - Простите, рукопожатие не предлагаю. На прошлой неделе напортачили с калибровкой, теперь сложно контролировать выдаваемое усилие.
- Тебе загрузили протоколы настройки, почему до сих пор не поправил? - нахмурился руководитель.
- И так сойдет. Ты ведь не предупредил меня, что придется встречать гостя.
- Это не страшно, - Шаттлворт и бровью не повел. - Я лишь хотел лично увидеть человека, воплощающего в себе надежду на будущее человечества.
- Если вы хотите для человечества такого будущего, - возразил Вертер. - То лучше бы это муслимы вырезали всех нас, а не мы их.
- Вы себя неважно чувствуете?
- Я чувствую себя так, как себя чувствует ошметок живой плоти, запаянный в консервную банку.
- Но вы не можете отрицать, что сейчас ваши возможности несоизмеримы с тем, что уготовано людям от рождения. Не только физические. Память, острота восприятия, устойчивость к внешним агентам и болезням...
- И куда я применю эти возможности? Я - киборг. Первый полноценный киборг на планете. И единственный. Мне просто нет места за пределами этого центра. Можно сколько угодно кричать о том, что плоть слаба, но плоть дарована нам миллиардами лет эволюции, а железки к ней прикручены наспех.
- Именно поэтому нужны первопроходцы, - Большого Босса невозможно было выбить из колеи. - Кто пройдет различными путями, и даст знать остальным об опасностях. Я не одержим идеей превратить человечество в расу киборгов. Я лишь хочу подарить ему звезды. Но космос не слишком дружелюбен, поэтому нам нужно стать лучше, чем сейчас.
- Звезды... Как там поживает марсианская колония?
- Неплохо. Недавно вырастили первый урожай картофеля.
Внезапно Вертер поймал себя на том, что до сих пор смотрел в пол. Он попытался взглянуть в глаза человеку, с которым разговаривал... На миг киборгу показалось, что он ослеп. Ярчайшая вспышка золотого сияния ударила сквозь все оптические фильтры, прямиком в мозг. Перехватило дыхание, даже продублированное механической диафрагмой. Все существо Вертера охватило ощущение своей ничтожности перед лицом несоизмеримо большей, невероятно древней силы. Собрав всю волю, он заставил себя моргнуть, и жуткое ощущение исчезло. Теперь он видел перед собой просто четверых людей. Приземистого колобка Голдмана, похожего на гориллу всем, кроме интеллекта, Геллера. Женщину лет примерно тридцати в строгом костюме, с планшетом в руках - видимо, секретарь. И высокого темноволосого мужчину - Ричарда Шаттлворта. Возраст по лицу последнего не читался, равно как и этническая принадлежность. В нем ощущалась сила - не только и не столько из-за мощного телесного сложения. Что-то необъяснимое, не поддающееся измерению киберсенсорами, но при этом намертво отпечатавшееся в мозгу.
