– Не ошиблись, – согласилась я. – Только зачем вам мое наследство разбирать?

– Кроули сказал за долги.

– У меня есть конь и никаких долгов! – возмутилась я из-за наглого поклепа на честную, законопослушную королевскую подданную. И три привода в стражий участок за проникновение в особняки знаменитостей никто не считает. Пробралась по делу, то есть из-за хорошей статьи.

– Знаете, дамочка, – вдруг совершенно алогично разозлился один из мужчин, заявивший, что собирается превратить мою лавку в кучку старых дощечек и щербатых камней. – Разбирайтесь с Кроули сами, а потом уже нас вызывайте!

– Я уж с ним разберусь! – мстительно процедила я сквозь зубы, готовая не только хуком справа, но и конем слева доказывать свою правоту.

Никогда в жизни не одевалась быстрее! Вытащила из сундука измятый синий плащ в белый горох, на голые ноги натянула туфли на высоком каблуке, не сразу сообразив, отчего обувка надеваться решительно отказывалась. Проход перегораживал прилавок. Когда протискивалась к двери, на ум пришла досадная мысль, что стоило приказать поставить махину на место, а не на пол. Как теперь ее двигать?

Накануне мошенник Кроули оставил личную карточку с адресом, написанным витиеватым почерком. Особо было подчеркнуто, что клиентам следовало идти в центр города, к мэрии. Здание, где располагалась контора, стояло в разбитом конскими копытами переулке и выглядело порядком обшарпанным. Даже здесь обдурил мошенник!

Кабинет оказался пыльной каморкой и в общем соответствовал хозяину. Наплевав на испуганного помощника, пинком я открыла дверь и замерла на пороге, буравя поверенного злобным взглядом.

– Алекса… – промычал Кроули.

– Для вас, отвратительный человек, госпожа Колфилд! – рявкнула я. Мошенник щелкнул челюстью и, судя по болезненно скривившейся бледной физиономии, прикусил до крови язык.

– Я хотел сказать, вы… – Он постучал себе по лбу, намекая, что я круглая дура.

– Вы меня еще и оскорблять вздумали? – с угрозой в голосе вкрадчиво переспросила я.

– Да нет! У вас на голове… – Кроули выразительно скосил глаза на мою шевелюру.

– Удивлены, что у меня есть волосы? – проворчала я, но руки между тем подняла и немедленно нащупала мягкую пышную шапочку для купаний с бантиками на сборке. Проклятие! Я бежала через весь город в розовом купальном чепчике, и ни один хороший человек, а встретилось мне их, сволочей, немало, не намекнул, что на голове пестреет нечто несуразное! Быстро сдернула шапочку, смяла в кулаке и засунула в карман.

– Присядете? – Кроули указал мне на стул.

– Не сомневайтесь, – отозвалась я, и от моей тяжести ножки подозрительно зашатались, а спинка заскрипела. – А теперь объяснитесь! Ко мне в лавку вломились рабочие и принялись обчищать торговый зал! Попытались вытащить мебель и даже посягнули на святое: на бронзового коня! Сказали, что у меня долги! И как это понимать?

– А что же тут непонятного? – с фальшивым недоумением развел руками Кроули.

– Да, собственно, все непонятно!

– Пять лет назад ваш дядька заложил землю под лавкой. По договору, если долг не закрыть через пять лет, земля перейдет в собственность кредитора. Пять лет прошло… Вот посмотрите бумаги.

Передо мной легла тонкая коричневая папочка с красными ленточками, завязанными аккуратным бантиком. Кажется, у Кроули только бантики в конторе и были аккуратными.

– Вообще-то, пять лет назад мой дядька умер, – заметила я. – Вас удивит, но мертвецы неспособны отдавать долги.

– Конечно, – как злобный крокодил, готовый слопать маленькую птичку, улыбнулся Кроули и с видом победителя откинулся на стуле (хоть бы, что ли, упал), – но в нашем королевстве долги переходят к наследникам. Так почему же вы, госпожа Колфилд, не внесли ни одного платежа?

– Может, потому что узнала о лавке неделю назад из вашего письма? – сухо уточнила я. – Что же вам помешало написать мне сразу после смерти дядюшки?

– Я искал вас долгие пять лет, – не моргнув глазом, соврал мошенник.

– И сколько вам обещали заплатить, чтобы вы пять лет искали человека, который никуда не терялся?

Он кашлянул в кулак.

– Видимо, неплохо, – изогнула я бровь. – К счастью, лавка все еще моя.

– Вот и забирайте собственность, но землю освободите.

– Говоря «забирайте», что вы имеете в виду? По дощечкам?

– Не думаю, что вы сможете перевезти лавку в другое место цельным домом…

Выходило, что без хозяина отобрать землю они не могли, дотянули, а стоило наследнице появиться, как тут же принялись выселять! Никогда в жизни меня так ловко не обманывали! Лавка, конечно, была не фонтан, а ночью я замерзла как собака. Поленьев для камина не нашла, из разбитого окна в соседней комнате, пусть и заткнутого подушкой, сквозило, но к развалине я все равно прикипела душой. Да и идти мне было некуда. Оставалось сыграть на пафосе.

– Я ославлю вас на все королевство! – спокойно пригрозила. – Вы не понимаете, с кем связались? Меня знают во всех газетных листах столицы! Я не оставлю от вас ни косточки!

– Насколько мне известно, госпожа Колфилд, это от вас не оставили ни одной косточки. Пережевали и выплюнули. Иначе почему бы вы приехали в глухую провинцию? Так что вряд ли вы сможете меня ославить, разве что народ насмешить.

Он был прав. От осознания полного бессилия я вдруг почувствовала, как к глазам подступили злые слезы.

– Дайте мне сюда договор, – сердито пробормотала я, придвигая папочку. Бумаги были написаны аккуратным секретарским почерком. Судя по дате, с завтрашнего дня земля под лавкой «Чайная Ходжеса» переходила к некому Роберту Э. Палмеру. Сумма залога была немаленькая, полторы тысячи золотых, но возможность расплатиться за пару лет я уж нашла бы.

– Господин Палмер был бы согласен пойти на уступку и отсрочить выплату, если бы к нему пришла хотя бы пара монет, но в течение пяти лет ни пенни, – проохал Кроули.

– Естественно, – процедила я, и тут в голову простая мысль: – Говорите пару пенсов за отсрочку?

– Так и есть.

– И он не забрал бы свое обещание обратно?

– Никогда! Господин Палмер – человек чести.

– Такой же, как и вы? – иронично уточнила я, а когда поверенный нервно подергал узел галстука, пояснила: – Знаете поговорку: рыбак рыбака видит издалека?

– Впервые слышу.

– Жаль. Будьте добры мне лист бумаги. Хочу написать вашему человеку чести.

– Не думаю, что он смягчится…

– Да нет, – перебила я и, вытащив из ридикюля кожаный кошель, достала золотую монету. – Договор истекает только завтра. Вы сами сказали «пару пенсов». Я отправлю ему целый золотой в счет долга.

У Кроули вытянулось лицо, и вид сделался ужасно обиженный. Похоже, мошенника впервые обвели вокруг пальца. И кто? Столичная штучка! Просто те, кто считал аферистами поверенных, никогда не сталкивались с газетчиками, получившими награду «Самое бойкое перо королевства». У нас не только самописные перья бойко скрипели, но и голова неплохо работала.

– К слову, расписку тоже дайте, – потребовала я. – Во избежание недоразумений.

Говорят, что краткость – сестра таланта. В письме я была кратка до неприличия. Написала: «в счет долга», поставила дату, подписалась, сунула в конверт золотую монету и скрепила личной печатью.

– Всего хорошего, господин Кроули, – улыбнулась я. – А бумаги заберу с собой. Для изучения.

Едва не подпрыгивая от радости, что сумела обставить прощелыгу и выгадать время, я вышла из душного пыльного кабинета.

Вызов был брошен! Меня ждала огромная работа! Я собиралась восстановить старую чайную лавку.

***

Вернувшись, первым делом попыталась оттащить от двери прилавок – бесполезно. Перевернутая громадина не сдвинулась ни на дюйм. Оставалось смириться с тем, что в ближайшее время мне предстояло просачиваться к выходу, как юркой змейке. Переодевшись в домашнее платье, я вооружилась блокнотом с самописным пером и пустилась на ознакомительную экскурсию по унаследованным владениям. Правда, начала записывать с собственной спальни.