Просидев с отсутствующим видом некоторое время, я решил как-то отвлечься и продолжил свою священную войну с гнилой формой феминизма, к которым недавно присоединились еще и неадекватные бодипозитивщицы. Еще один тип женщин, которые интерпретировали движение, призванное поддержать неполноценных людей или калек, как отличную возможность не следить за собой. Осталось еще поругаться с веганшами и лесбиянками, для полного набора. Хотя, иногда складывалось впечатление, что все это возникало одно за другим в женских головах.

Задумавшись над тем, не перегибаю ли я палку, я все удивлялся их призывам и лозунгам. Каждая здравомыслящая женщина, по их мнению, просто обязана была меня возненавидеть. Хотя я и не думал обижать слабый пол. Всю жизнь, я относился к ним уважительно и был за равноправие. И уж тем-более я не испытываю каких-либо негативных чувств к нормальным феминисткам, лесбиянкам, веганам и бодипозитивщицам. Просто считаю, что есть границы, переступая которые, общество начинает разлагаться.

Я отвлекся от этих мыслей, вспомнив, что у меня на сегодня было еще одно дело. Мне предложили провести что-то вроде лекции, рассказать про творчество, ответить на вопросы студентов в одном университете. Посчитав это не такой уж плохой идеей, я согласился, но совершенно забыл об этом.

Пришлось сильно поспешить, чтобы не сильно опоздать на это мероприятие. Перед входом в аудиторию я попытался привести себя в порядок, посмотрев в зеркало. Видок немного помятый после вчерашнего, да и голова побаливает, но вроде бы все в пределах нормы.

Войдя в лекционный амфитеатр, я окинул его взглядом и довольно сильно удивился. Он был забит под завязку. Молодые лица студентов и довольно много преподавателей этого университета, замолкнув, с интересом уставились на меня. Что ж, такой аншлаг немного выбил меня из колеи. Я и сходки то со своими фанатами почти никогда не устраивал и опыта публичных выступлений у меня было мало. Одно дело играть на камеру, совсем другое перед такой толпой.

Поначалу немного растерявшись, я забыл, с чего хотел начать свое повествование и начал импровизировать. По плану мне стоило представиться, быстренько рассказать основные моменты и перескочить на ответы на вопросы, так как вдаваться в какие-то подробности написания книг или раскрывать секреты успеха я бы не смог, потому-как и сам то их толком не знал. У меня просто был свой путь за плечами. И рассказывать его в детальных подробностях было бы глупо.

К счастью, мне быстро удалось взять себя в руки и вернуть самообладание. Все пошло на лад и мне даже начинало нравиться. Видимо, рассказывал я складно, так как аудитория меня молча слушала. Закончив, я попросил задавать вопросы и тут же поднялась суматоха. Как оказалось - я был интересен публике и, вероятно, зря редко давал возможность с собой пообщаться.

Один за другим следовали совершенно неожиданные вопросы. Их интересовало все, от моего распорядка дня до мыслей, которые посещают меня в душе. Стараясь отвечать быстро и честно, чтобы не обидеть никого и успеть за оставшееся время, мой взгляд бегал по аудитории и внезапно зацепился за знакомое лицо. По коже пробежал холодок и на секунду я перестал слышать, что происходит вокруг, уставившись на злобный взгляд Бориса, словно впившийся в мою душу.

Аудитория, кажется, почувствовала мои эмоции и тоже на секунду притихла. Тут же переведя взгляд на следующего студента с поднятой рукой, я продолжил работать со слушателями, постаравшись откинуть мысли о надвигающейся беде.

Под конец я довольно сильно устал. Подобное выступление перед публикой довольно сильно выматывает. Но в целом я был доволен собой, все прошло просто отлично. Сказав заключительные слова, я поклонился и услышал над своей головой хлопки. Подняв взгляд, я увидел Бориса, одиноко вставшего со своего места и усердно хлопающего в ладоши. Публика быстро подхватила его начинание и обдала меня овациями.

Что ж, это должно было быть приятно, но, понемногу отходя от ража выступления, я все больше уходил в себя. Отвратительное чувство опасности просто кричало мне - "БЕГИ". Понимая, что это бесполезно, я просто вышел на улицу, подкурил сигарету и молча ждал, пока Борис подойдет ко мне.

- Прогуляемся по этому чудесному парку? - Раздалось за спиной.

- Почему бы и нет, он и вправду красив. - Согласился я, окидывая взглядом великолепное место, напротив которого располагался этот университет.

- Вы меня удивляете в последнее время, дружище, взялись за ум, творите великие дела. Наслышан о фонде по борьбе с наркотической зависимостью и полон слухов о Вашем будущем великом творении. - Произнес Борис.

- Удивлен, что вы знаете. Я не особо разглашал информацию о своей новой книге и о чем она будет. - На самом деле не особо удивившись, произнес я, понемногу привыкая к подобным его выпадам.

- Помилуйте, в наш век, все, что вы только начали вводить на клавиатуре своего ноутбука - уже может попасть в чужие руки. Неужели Вы об этом не слышали? - Хмыкнул он.

- Наслышан, но не думал, что я могу быть кому-то настолько интересен. - Ответил я.

- Примите от меня пожертвование в честь фонда? Презираю наркотики. - Спросил он.

- Пока в этом нет нужды. Не удивлюсь, если ваше презрение не мешает вам их успешно распространять. - В своей обычной манере, сказал я.

- За что Вы так рьяно боретесь, мой юный друг? Я могу понять, зачем был создан фонд. Лишь дань Вашему прошлому. Но все эти намерения изменить мир к лучшему...Это же просто юношеский бред, неосуществимая мечта. Никогда не думал, что Вы такой. К чему все это? - Совершенно беззлобно и даже с интересом спросил Борис.

- Почему же у меня не должно быть такого желания? Я хочу помочь тем, кто в этом нуждается. - Просто ответил я.

- Не кажется ли Вам это жестоким? Вы хотите дать надежду людям, иллюзию свободы, которой они никогда не смогут воспользоваться. И, о уверяю Вас, многим это совершенно без надобности. Я сейчас имею ввиду Ваш кропотливый труд над книгой, по большей части. - Ухмыляясь, произнес он.

- Что ж, значит я глупец, который все еще верит в невероятное и в хороших людей. Я вполне отдаю себе в этом отчет. Но без этого, я не стал бы тем, кто я есть. Без этого, я не смог бы писать. - Уверенно ответил я.

- О! Я прекрасно понимаю это. Так же, как и то, что в Вашем случае, тут не обошлось без происков того великого чувства, что мы называем любовью. Это читается у Вас в глазах. Есть та, ради которой Вы готовы обрушить сами небеса. Как это необыкновенно, в наше время. Вы все еще уникальны, в моих глазах, хотя и разочаровываете подобной глупостью. - Возвышенно сказал Борис.

Я проигнорировал его слова. Мы молча шли по тропе, заходя в глубь парка. Остановившись у озера и закурив, Борис продолжил разговор:

- Но подумайте вот о чем. Неужели Вы готовы на жертвы, ради каких-то условных людей, которых Вы даже никогда не видели? Люди - это грязь, дорогой мой. Извращенные и эгоистичные создания. Каждый, от ребенка до старика затаил настоящего зверя внутри своей жалкой души. Мы все греховны и не имеем право на прощение, так к чему же быть таким сентиментальным? - Спросил он.

- Я не верю в Бога, но и не претендую на его роль. У каждого - свои скелеты в шкафу, но мне нравится считать, что каждый может заслуживать прощения. То, что мы все греховны, нас и сближает. - Так же затянувшись дымом, ответил я.

- Ваш взор затуманен чувствами, о Творец. Попробую достучаться до Вашего разума. Подумайте только, какие перспективы я могу Вам дать, если Вы все же примите мою просьбу? В какой-то мере - Вы будете неприкосновенны и свободны в своей деятельности. Помочь одному злодею, чтобы попробовать спасти многих нуждающихся в этом. Как Вам подобная постановка классического выбора меньшего зла? - С нескрываемой насмешкой спросил Борис.

- Я все же вынужден отказаться. Поймите, я не корчу из себя святого и не собираюсь кого-то спасать. Моя цель - лишь делать то, что я считаю правильным и хорошим в моем субъективном понимании. И я не собираюсь отступать от своих принципов, иначе сорвусь с этого пути. - Глядя прямо ему в глаза, произнес я.