Но наш Разбой видимо думал немного иначе, так сказать специфически, по-своему, а проще говоря..., по бычиному.

Услышав гудок паровоза, он исподлобья резанул по нему взглядом..., а затем вообще прекратил всякое движение. Разбой остановился на рельсах и встал на них, как вкопанный, внимательно и отнюдь не дружелюбно глядя на это приближающееся крикливо-голосистое существо. Глаза его при этом, недобро сверкнули и стали медленно наливаться кровью.

Очень может быть, что он принял паровоз за своего возможного соперника, который пытается угрожать ему своим "рёвом...", хочет отобрать у него и завладеть его коровками, его гаремом, и тем самым лишить его безграничной власти, любви и свободы. Кто его знает, о чём в это время думал наш Разбой!? Это осталось тайной. А гудок паровоза, он по всей вероятности рассматривал, как боевой клич, или, как вызов, брошенный ему незнакомым, но уже очень ненавистным ему соперником.

И Разбой этот вызов принял, как истинный рыцарь и защитник своих "дам", то бишь "тёлок, тёлочек и телушек...".

Он наклонил голову вниз и исподлобья смотрел на приближающегося врага. При этом его рога, едва не упирались в шпалы. Затем он начал злобно мычать и бить копытами, отщепляя от этих шпал увесистые щепки.

Машинист паровоза (предполагаемый соперник бычка - вот умора...) начал понимать, что с быком творится что-то неладное, и уже с беспокойством и тревогой жал на гудок. Паровоз, тоже сейчас гудел без остановки. Для Разбоя это было не что иное, как сигнал к бою и призыв к действию. Он, вначале медленно, а потом всё быстрее и быстрее, начал набирать скорость, несясь галопом по шпалам, навстречу паровозу. Хвост быка находился в боевом положении, параллельно рельсам, а близлежащую округу заполнило громкое, злобное мычание.

- Му-у-у-у... - во всю свою глотку ревел бык, во время бега, высекая копытами искры. - Ту-у, ту-у, ту..., надрывно гудел мчащийся на встречу быку паровоз, в кабине которого, с вытаращенными глазами метался машинист. Два объекта, один из плоти и крови, другой из железа и огня, стремительно мчались навстречу друг другу. Ни тот, ни другой не желал уступить друг другу дорогу. Паровоз, по причине того, что ехал по рельсам, которые удерживали его в строго определённом направлении, а бык, по причине своей несусветной глупости и нежелания делится с кем бы то ни было своим гаремом.

Машинист, уже не свистел и не гудел. Он со всей силы давил на все тормоза, которые имелись на паровозе. И из-под колёс ревущего "соперника", как и из под копыт Разбоя, в разные стороны, летели искры. Но было уже поздно. Расстояние между ними быстро сокращалось. Встреча неминуемо должна была состояться.

И она, эта встреча состоялась. Как говорится в полной мере и лоб в лоб.

Треск был слышен за много сотен метров от места столкновения и выяснения, очень своеобразных отношений, между паровозом и быком.

Паровоз отделался легкими царапинами и вмятинами, а наш бедный Разбой, летальным для него исходом.

"Вечная ему людская и коровья память, за проявленный героизм и мужество, при защите своих законных бычьих прав, на свою чрезмерную сексуальность и почему-то очень осуждаемое в нашем обществе многоженство...!"

= = =

ГЛАВА - 29.

"МАКСИМ не СДАЁТСЯ, как крейсер "ВАРЯГ...".

- Вы чего это больной безобразничаете...!? - растерянно, но очень грозно спросила медсестра, возвращая Максима из воспоминаний детства, к реальной действительности. - Не хорошо так..., не по - "советски..." вы как-то поступаете...!

Максим ничего не ответил, Максим усиленно молчал.... Ему, который раз уже в жизни, было стыдно. Он чувствовал и понимал, что сейчас, он чем-то был похож на быка Разбоя, из своего далёкого детства. Максим по гороскопу был Телец, то есть, - тоже упёртый бычок...! Но только без гарема...

Медсестра, поняв, что сама в данной ситуации с этим непонятным и капризным больным не справится, пригласила на помощь врача из отделения. Но и опять не тут то было. Из этого тоже ничего хорошего не получилось. Максим был непреклонен. Максим стоял насмерть.

Вскоре, собрались, наверное, все врачи отделения, во главе с заведующей. Они, каждый наперебой, объясняли ему всю серьёзность его положения, критического состояния его здоровья, просили, требовали, увещевали его и просто стыдили. Ничего не помогало. При очередной попытке поставить капельницу, Максим в ответ, так же последовательно и где-то даже мужественно, сгибал в локте свою руку.

Они все уже знали, как его зовут...! Они уже называли его не по казённому больной, а по имени и даже иногда с долей нежности. - "Так дело может дойти и до моего отчества...!" - немного с юмором, немного с грустью лёжа на койке, подумал Максим.

- Максим..., Вы понимаете, что если при таком отравлении, как у Вас, мы не введем Вам медицинский препарат...! - ласково, но в тоже время с металлическими нотками в голосе, уговаривала его заведующая отделением... - То тогда могут быть, и они наверняка наступят нежелательные и даже очень вероятно, непредсказуемые последствия! Прямо скажем, возможны, трагические последствия.... Если Вы не хотите думать о себе и своих близких, то подумайте хотя бы о нас. Мы отвечаем за Вас, мы несём за Вас ответственность, вплоть до уголовной. Мы у Вас, как заложники! Вы же должны это понимать! Вам же не десять лет...!?

Но Максим не сдавался. И ему было сейчас на всё наплевать. Он стоял незыблемо. Он стоял непоколебимо, прочно, как русский огневой дзот, во время Великой Отечественной войны. Или, как поётся в одной патриотической песне, "Врагу не сдавался наш гордый "Варяг..."!

Врачи видимо поняли, что он никогда, никому не сдастся. Даже на милость победителя. Тем более, что победителем в этой "борьбе", пусть хоть и отрицательным и глупым, и на свою же бедную голову, но всё таки был он, Максим. Максим - Победитель. Ха-ха-ха...! Вот где сюжет достойный описания. Вот где действительно ирония судьбы...!

Люди в белых халатах, на какое-то время оставили его в покое. И спешно удалились, на вдруг, ни с того ни с сего свалившееся, теперь уже на их бедные головы, срочное, незапланированное совещание. Им надо было, во, что бы то ни стало, выполнять свой долг по спасению человека.

Эскулапы совещались недолго. В палату, где лежал Максим, вновь пришла заведующая отделением.

- Ну вот, что дорогой ты наш больной... - подразумевалось, что лучше бы ты к нам такой "хороший", вообще никогда не поступал... - начала зав. отделением: - "У Вас после отравления сильнейшая интоксикация, что повлекло за собой, почти полное отравление организма и её, в любом случае надо снимать. Ваш организм очень основательно ослаблен. Коль скоро Вы не даёте ставить капельницу, тогда Вам придётся просто пить эту самую глюкозу и всё остальное, причем в очень большом количестве. Надеемся, что это хоть как-то Вам поможет.... Вы не оставили нам выбора".

- Пить, я согласен. Пить, это сколько угодно...! - уже не ощущая самого себя, устало, послушно и чуть слышно пролепетал Максим.

И он начал вливать в себя глюкозу и всякую другую медицинскую гадость. Он пил её, пил и пил.... Он уже сбился со счёта, сколько бутылочек им было выпито, а ему медсестра подносила и подносила всё новые. Максим понимал, что пить лекарство необходимо. Надо было, как-то выкарабкиваться из этого состояния. Умирать оттого, что он просто, что-то съел и отравился, Максиму почему-то не очень хотелось. Это же просто смешно. Даже хуже того.... Просто юморина в Васюках!