Максим ещё не понимал и не воспринимал всё происходящее в жизни до конца и в целом, но даже те разрозненные куски из его собственной жизни, уже достаточно хорошо изученные и усвоенные им, раскрывали перед ним в определённой степени, довольно понятную для него, мозаичную, жизненную картину. И это понимание давало ему право на некоторые, найденные им, конкретные, и даже достаточно серьёзные житейские выводы.

Он теперь уже с уверенностью мог сказать, что практически вся его жизнь, всё, чем он занимался в ней и что делал, очень и очень мало что значит. Как для него самого, так и для всех тех, кто окружал его в жизни. Он никого и никогда по настоящему не сделал счастливым, и ни одного человека не сделал свободным.

Он и сам, и тогда и сейчас, не был ни свободным, ни счастливым....

Максим так же понимал, что ни при каком, даже его самом огромном желании, ни он, и никто-либо другой, этого тоже сделать не сможет. И не потому, что кто-то нехороший и неспособный изменить всё к лучшему, и поставить всё с головы на ноги, а только лишь потому, что все без исключения люди, жили и продолжают жить в нынешнем, если так можно сказать, очень плохом, сатанинском промежутке времени, который очень затянулся. И это, так называемое плохое время, стало таким не само по себе, а лишь потому, что его таковым, желая того или нет, сделали сами же люди. Не все конечно, а исключительно только те, кто первыми из всех поняли, что даже время может быть плохим или хорошим. Остальные же, ни о чем, не задумываясь и не рассуждая, всё время просто слепо следовали за ними и выполняли их установки и указания. И что его, это самое "время", тоже, пусть искусственно, но можно "делать...". "Нехорошим..." для очень многих и "хорошим" для избранных и очень немногих людей. Максим был среди этих многих, и как раз именно поэтому, данное обстоятельство его поддерживало в жизни, вдохновляло и давало ему силу.

Максим прекрасно осознавал, что он, далеко не одинок в этом огромном мире, и что таких же несчастных, потерянных в жизни горемык, как он, на земле, значительное большинство. Он сейчас, как и многие, или почти все в этой жизни, представлял собой всего лишь на всего, обычную, простую, статистическую единицу, и не более того. Ну, вот был человек, и не стало человека, и о нём быстренько забыли через какое-то короткое время. Забыли навсегда. Как в своё время забыли лесника Каретина. Здесь Максим вспомнил строчки, написанные О. Хайямом:

"Мы уйдём без следа - ни имён, ни примет...

Этот мир простоит ещё тысячи лет...!

Нас, и раньше тут не было, после не будет...

Ни ущерба, ни пользы от этого нет...!"

Максим был с ним согласен и не согласен одновременно.... Омар Хайям был прав, но только на сегодня, на настоящее время. Но для того будущего, о котором думал и мечтал Максим, эти стихи не подходили. Ну, никак...! И здесь

с ним, Максим был, категорически не согласен. Будущее у людей должно быть и обязательно будет другим, и стихи тоже будут другими.

Ну, а теперь, сегодня, даже те люди, которые составляли меньшинство, и которые вроде бы всё смогли, всего достигли и добились, и всё имели в этой жизни, не посмеют искренне утверждать, что они по настоящему, по-человечески, были счастливы. Ведь им всегда, только казалось, что на общем фоне человеческого горя, бед, несчастья и всеобщей безысходности, они выглядят более значимей и предпочтительней.

Но это им действительно только казалось и, кажется до сих пор. Они же на самом деле, являются гораздо более несчастными людьми, нежели это самое большинство, поскольку они в первую очередь обманывают самих себя, а только потом остальных. Они сами жили в изначально придуманном и созданном ими, несправедливом, безнравственном для всех без исключения, мире. И для них, в том числе...! От перемены мест слагаемых, сумма, никогда не изменится и не станет другой.... Результат, всегда будет один и тот же. Даже если ты кушал слаще, и спал "мягше..." чем многие другие люди.

Но Максим также понимал, что это ещё, далеко не всё, и что это ещё не конец всему. Он свято и безоговорочно верил в то, что всё ещё может, должно измениться, и непременно измениться. И это сделает, пока, что ещё слепое, но уже стремящееся к свету, к своему прозрению люди. И что он вместе со многими, такими же, как и он, сейчас вместе с другими, принимает в этом самое непосредственное участие. Всё для него определилось. Он шёл к своей цели. Максим верил в то, что в конце этого пути, он наконец-то сможет увидеть противоположный берег, нередко очень бурной и опасной реки своей жизни, через которую он с огромным трудом, плыл все эти годы!

Максим сейчас вспомнил, как он, двенадцатилетним мальчишкой, первый раз пустился в самостоятельное, но опасное и даже где-то безрассудное плавание, через довольно широкую реку Северский Донец. Отказаться плыть было нельзя. Мальчишеский долг и честь...! Что в этом возрасте может быть выше...!? Максим проспорил, Максим проиграл чуть более старшему по возрасту парнишке. Оба учились в одной школе и частенько вместе проводили время на реке.

Максим уже был на противоположном берегу. В компании взрослых людей, он переплывал эту реку в лодке, а чтобы, вот так, сам, вплавь, без какой-либо страховки или дополнительной опоры, такого ещё, в его жизни не было....

Своим ещё чистым и неиспорченным умом и сердцем, Максим чувствовал и понимал, что он очень многим сейчас рискует, и что существует реальная опасность того, что этот его первый самостоятельный заплыв, может оказаться для него последним....

Максиму было очень страшно.... Но и отступить он тоже не мог. Не мог и всё тут...!

Откажись он сейчас плыть, над ним бы, наверное, посмеялись, назвали бы трусом. Ну и всё...! На этом и конец! Через какое-то время об этом бы все просто забыли. Зато опасность, которая нависла над Максимом сейчас, исчезла бы, улетучилась совсем. Максим это тоже хорошо понимал. Но он сам, до конца всего не осознавая, почему-то не выбрал второй путь, а выбрал первый вариант решения возникшей жизненной проблемы.

Он должен плыть, чего бы это ему ни стоило. И он будет плыть....

Под взглядами мальчишек, внимательными, пытливыми и одновременно с этим, бесстрастными и абсолютно бескомпромиссными, Максим зашёл в воду.

Он шёл очень медленно...., осторожно...., стараясь проделать как можно бОльший путь, по твёрдому дну реки. Вода уже тихо и почти ласково, плескалась на уровне его груди.

Максим оглянулся назад, очень надеясь увидеть значительное расстояние от него до ребят стоявших на берегу, но к своему огорчению и разочарованию увидел, что по дну реки он прошёл всего не более десяти, двенадцати метров. Максим развернулся и посмотрел в сторону противоположного берега. Он тёмной полосой виднелся, где-то там, очень далеко.

Надо было делать первый шаг. Максим оттолкнулся от песчаного дна и поплыл к этой далёкой, береговой полоске....

Плавать он мог, но опыта держаться на воде длительное время у него не было. Как правило, ребята купались на мелководье. И если кто уставал, то всегда можно было встать на дно реки и перевести дух, восстановить силы, отдохнуть. Сейчас Максим таким способом отдохнуть не мог, дно было, где-то там далеко внизу. Там было холодно и темно. На нём конечно можно было отдохнуть, но только с одним условием, что это будет навсегда или в лучшем случае - надолго. Максиму такое условие, почему-то очень сильно не нравилось. Юная душа его никак не принимала....

В самом начале своего заплыва Максим допустил довольно серьёзную, непростительную ошибку. Он сразу поплыл саженками, стараясь мощно загребать воду руками. Ему очень хотелось, как можно быстрее доплыть, или хотя бы в своих мыслях, просто зрительно, приблизить к себе, этот далёкий и ставший сейчас для него, таким ненавистным и в то же время таким жизненно необходимым для него берег. Максиму очень хотелось, чтобы всё это незапланированное и непредвиденное им жизненное испытание, как можно скорее закончилось.