А художник Ухов стоял неподвижно, всё ещё не веря в своё чудесное спасение. Он находился в шоке, и прибывшие полицейские не могли сразу добиться от него подробных показаний. Из разговора Ухов лишь понял, что полицию успела вызвать по телефону консьержка, которая увидела кровавую расправу из окна первого этажа.

Прибывший на место сыщик Лукин первым делом пробежался вместе с кинологом и овчаркой в направлении проходного двора, через который скрылся убийца. В соседнем пустынном переулке пёс покрутился у края тротуара, а затем жалобно заскулил, давая понять, что потерял след. Пожилой кинолог безнадёжно махнул рукой:

– Всё, капитан, раз Индус отказывается работать, значит, следа больше нет. Здесь преступник сел в машину и уехал. Дальше твоя работа. Ищи автотранспорт. Возможно, тут есть видеокамера, хотя вблизи офисов и магазинов не видно.

Лукин вернулся к месту расстрела семьи Мазиных. Эксперт указал сыщику на разбросанные на асфальте гильзы:

– Преступник особенно не таился. Уцелевший свидетель указал, где стоял убийца, и по расположению вылетевших из оружия гильз можно предположить, что стреляли из «Вальтера».

– Значит, три выстрела и три трупа. Работал профессионал?

– Трудно сказать. Если стоишь вплотную к машине и стреляешь в упор через открытое стекло, то и любитель не промахнётся. Ты лучше поговори со свидетелем. Он, похоже, начал выходить из ступора.

Лукин подошёл к стоящему чуть в стороне мужчине с мольбертом и представился:

– Я капитан Лукин, веду розыск преступника. Назовите себя и расскажите, что вы видели.

– Я Ухов Вячеслав Петрович, член союза художников. Возвращался домой и увидел, как подъехала иномарка Мазина. Он с женой живёт здесь. Внезапно к их машине быстро подошёл молодой человек и начал стрелять. Сначала он убил водителя, потом самого Мазина и его жену. Затем направил пистолет на меня. Я был в шоке и не мог даже пошевелиться. Но тут раздался рёв полицейской сирены, и убийца убежал через проходной двор. Это всё.

– Вы молодец, чётко и кратко изложили суть дела. А теперь меня интересуют детали. Убийца что-нибудь говорил при стрельбе?

– Нет, всё происходило в полном молчании и быстро. И жертвы даже крикнуть не успели.

– Значит, вас спасло быстрое прибытие полиции?

– Не совсем так. Всё же у убийцы были в распоряжении мгновения для выстрела. Но он, похоже, сомневался, есть ли смысл в моей смерти.

– Понятно, а теперь опишите приметы преступника.

– А зачем? Я же художник и могу вам нарисовать точный его портрет.

– Это удача! Подслеповатая консьержка видела стрелка только со спины, и кроме вас нет других очевидцев. Сейчас, давайте проедем с нами, и вы покажете своё искусство.

Пока художник рисовал портрет, сыщик Лукин находился в раздумьях:

«Стрелок сначала застрелил водителя, исключив возможность вступиться за хозяина. Так бы поступил киллер при выполнении заказа на устранение бизнесмена. Но если он после убийства Мазина решил устранить его жену как свидетеля, то почему пощадил художника? Явная нестыковка. Придётся помимо версии о деловых разборках копаться ещё и в интимных отношениях загубленной семейки. Похоже, дело предстоит сложное».

Лукин рассуждал об обстоятельствах совершённого преступления с холодной отстранённостью сыщика, привыкшего к кровавым человеческим драмам.

Художник Ухов покинул отдел полиции уже ближе к полуночи. Портрет убийцы он нарисовал с профессиональной быстротой. Яркость впечатления о происшествии способствовала точности изображения. Но затем ему пришлось долго давать показания дотошному следователю, который замучил его уточнением запомнившихся деталей.

Придя домой, Ухов долго не мог уснуть. Едва он закрывал глаза, перед ним вновь возникала картина безжалостного расстрела возле подъезда. Особенно отчётливо запечатлелся в памяти устремлённый на него вопрошающий взгляд преступника. Ухов недоумевал, почему убийца оставил его в живых. Он налил себе виски и залпом выпил за своё второе рождение. Это помогло, и художник, наконец, смог погрузиться в сонное забытьё, оградив себя от враждебной реальности окружающего мира.

А Павел Дудин после учинённой им расправы бесцельно кружил по городским улицам, пока не заехал в глухой тупик. У него не было сочувствия к убитым им людям:

«Этот Мазин издевательски смеялся, когда я просил отпустить Елену. А она подло предпочла остаться с мужем, хотя в минуты близости клялась мне в любви. Я правильно поступил, покарав её за предательство и ложь».

Вспомнив нанесённую обиду, Павел в ожесточении ударил рукой о руль, и боль в сразу вспухшей ладони заставила его придти в себя. Его охватил ужас перед грядущим возмездием. И как в детские годы при возникновении опасности он вспомнил об отце. Только тот мог защитить его от беды. Павел быстро набрал знакомый номер. Услышав голос отца, сразу выпалил:

– Папа! Я попал в беду, выручай!

– Ты сейчас где?

– В районе «Чистых прудов».

– Я задержался на работе. Подъезжай срочно ко мне в офис. Я жду.

Услышав гудки отбоя, Андрей Сергеевич, помрачнел. Этот вопль о помощи обычно дерзкого и самоуверенного сына означал, что тому реально угрожает опасность:

«Этот паршивец мог наделать долгов перед опасными людьми, запутаться в бабах, или вляпаться в криминальную историю. Надо быть готовым ко всему».

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в кабинете появился Павел. Он вытащил из кармана пистолет и положил на стол перед отцом:

– Я только что застрелил трёх человек.

– Ты с ума сошёл?! Кого и где?

– Я казнил изменницу Елену, а заодно её мужа и их водителя.

– Дурак, он и в Африке дурак. Эта баба тебе в матери годится, а ты из-за неё теперь в тюрьме сгниёшь. Откуда у тебя оружие?

– Год назад у одной случайной подруги купил. Её прадед оружие с войны как трофей привёз.

– Уже хорошо, что ствол чистый и ранее в преступлении не использовался. Где это произошло?

– У подъезда их дома.

– Кто-нибудь видел?

– Какой-то художник с мольбертом там стоял. Скорее всего, житель этого дома, поскольку ключи наготове в руках держал.

– В него не попал?

– Я и не стрелял. Сам не знаю почему. Подумал, что этот мужик передо мной не виноват.

– Жалость, значит, проявил неуместную. Всё-таки ты не в меня пошёл. Я любое дело всегда довожу до конца. Иначе бы и капитал не нажил. Ладно, теперь надо думать, как решить проблему, и тебя на свободе сохранить.

Андрей Сергеевич нажал на кнопку звонка, вызывая начальника службы безопасности Седова. Этому человеку он безоглядно доверял. За долгие годы совместной работы они нередко участвовали в делах, за которые могли лишиться свободы. И оба понимали, что провал одного из них неминуемо повлечёт гибель другого. Дудин ценил бывшего оперативного сотрудника, не потерявшего связей среди бывших коллег и способного улаживать дела с уголовными авторитетами. И потому сразу изложил суть дела:

– Слушай, Кирилл, из этого трофейного «Вальтера», привезённого ветераном с войны, Павел завалил трёх человек. Ту самую Елену Прекрасную, о которой ты знаешь, а заодно её мужа и их водителя. Всё произошло возле их дома.

– Надо же какие страсти! И Вильяма нашего Шекспира читать не надо. Не ожидал от твоего парня такой прыти. Полагал, что он проиграется в казино либо скандальную девицу в постель затащит. Но только не в тройном убийстве. У тебя Паша полностью крышу снесло, если ты из-за бабы, да ещё не первой свежести, по людям палить начал. Я мог бы тебе с десяток молодых тёлок для гарема привести.

– Поздно, Кирилл боржоми пить и мораль Павлу читать. Лучше скажи, как ситуацию разруливать будем?

– Подожди, надо выяснить, что известно полиции. Есть у меня один прикормленный мент в Центральном округе. Сейчас отзвонюсь.

Седов набрал номер телефона и представился:

– Привет, Круглов. Это Седов. По Москве слухи пошли, что коммерсанта Мазина завалили. Мой шеф с ним дела имел и потому встревожился, не придут ли киллеры и по его душу.