И я ждала того же от тебя. А ты все никак не мог угомониться. Все время что-то требовал, убеждал, заставлял, настаивал. Иногда я сдавалась и шла навстречу, но чаще пыталась отстоять свое мнение. А тебе казалось, что я выпендриваюсь, обманываю, притворяюсь... Не знаю, что там еще. И я просто устала не соответствовать.

   Вот такой вот монолог, после которого остается только долго молчать. А что тут скажешь? Как всегда, ходит тузами, на мелочь не разменивается. И крыть мне тут нечем. Какой джокер у меня в рукаве? Любовь моя неземная? Так ее сейчас не время доставать. Она и ее так же начнет препарировать. И превратит мое больное, измученное чувство в какую-нибудь зависимость "по Фрейду". С нее станется. А я этого пока не хочу. Мне пока нужно подумать.

   - Будешь вино к ужину?

   Скептический взгляд в сторону ящика, где стоит недопитая бутылка - память о вчерашнем неудавшемся свидании. И почему не выкинул? Ведь дрянь же, Аня такое не пьет, я - тем более.

   - Да нет, не то. Такую бурду я тебе предлагать не стану.

   - Я должна себя чувствовать польщенной?

   - Как хочешь. Просто я помню, что ты любишь, и у меня стоит бутылка красного сухого, настоящего испанского. Ездил туда в отпуск, привез. Наверное, тебя дожидалось.

   - О, это уже прогресс. Если не должна - тогда да, я чувствую себя польщенной. - Что это было сейчас? Намек на то, что ответил правильно, что понял ее, наконец? Если так, я готов повторить эту фразу еще три раза, чтобы услышать такое же одобрение и радость в голосе. Настоящую радость и удовольствие.

   Отпила глоток, посмаковала, закрыв глаза, довольно хмыкнула:

   - Спасибо. Действительно, очень вкусное. - Вот почему я глаз от нее не могу оторвать, когда она ест или пьет, особенно вот так - с явным удовольствием? Оттого, что так невыносимо эротично прикрывает глаза или облизывает губы? Наверное, все-таки маньяк, или больной извращенец. Потому что за столом начинаю думать о постели. Хотя, рядом с ней всегда об этом думаю. Плачет по мне дядюшка Фрейд, вместе с остальными мозгоправами.

   - Слушай, я понял, что ты не хочешь "прогибаться под изменчивый мир", но как ты тогда живешь? Как друзей заводишь, как на работе общаешься?

   - На работе все просто: деловые отношения, прописанные инструкцией. Никто никого не должен любить или дружить. Вышли за порог магазина и можно забыть друг о друге. Пока от меня компания не потребует сделать что-то вразрез с моими убеждениями, нет никаких проблем. А с друзьями - просто хороший фильтр. Рядом остаются только те, кому со мной действительно интересно. Остальные растворяются через время. Зато я уверена, что те, кто остался - ценят меня такую, какая есть, со всеми тараканами и вывертами.

   Да, у нее, оказывается, все очень просто. Хотя намного сложнее, чем у других. Собственная философия. Интересно, каково с ней по жизни?

   - И ты не боишься, что останешься совсем одна, когда вдруг окажется, что никого не устраиваешь?

   - Тогда я пойму, что не мир сошел с ума, а у меня с головой проблемы. И начну их лечить. Только сейчас нет такой проблемы: мне хватает того круга друзей, которые давно определились, что им нужно от меня, а мне - от них. Вот и ты, Дим, определись, что тебе нужно: дурная девка с кучей тараканов в голове, которая их не прячет, или нормальная женщина, тоже с тараканами, но хорошенько прикрытыми?

   А что тут определяться? Вариантов у меня давно уже нет.

   Глава 18.

   Дима перебрал массу вариантов и поводов, чтобы, следуя совету Сергея, снова встретиться с Анной. Понял, что это ему необходимо, иначе есть все шансы свихнуться от тоски.

   Но, не имея опыта в возвращении ушедших женщин, никак не мог определиться - как лучше? Какой повод найти, чтобы стал серьезным и не надуманным, чтобы не прогнала на первых же минутах, или сама не ушла? Маялся еще несколько дней, хотя стало немного легче: появилась цель, и ушло ощущение безысходности.

   Осенило в тот момент, когда услышал, как Славка просил Алексея поискать какую-то редкую модель телефона: "Аня просила помочь, свой старый где-то профукала, а новый не нравится - не удобный. Хочет найти такой же, как был раньше". Понял, что совсем поглупел: ведь повод для встречи так и лежал у него дома, отключенный.

   Хотел рвануть тут же, но сдержался: столько дней прожил, можно прожить и еще один. Ночь не спал, обдумывая, что и как скажет, о чем спросит, и как удержится, чтобы не сграбастать ее в охапку и не утащить куда-нибудь, подальше от глаз людских.

   С утра рвался в бой, еле утерпел, чтобы не поехать сразу же к ней на работу и караулить у входа. Тоже показалось слишком глупым, да и некогда ей будет с утра разговаривать: наверняка, дел невпроворот. К обеду, на бегу решая рабочие вопросы, все-таки сорвался. Приехал к ее служебному входу, встал на такое уже привычное место: чтобы видеть всех выходящих, но сильно не светиться. Хотя того, что она заметит его машину, можно было не опасаться: она просто не помнила ни модель, ни марку. Только цвет и габариты: большая и черная. Каждый раз путалась, пытаясь определить. На вопрос, как можно не запомнить, как называется классический "Лэнд Крузер", и как его можно перепутать с кем-то другим, она отвечала: "а ты сможешь запомнить, чем ботинки от ботильонов отличаются? И с ходу определить, что это перед тобой? Вот то-то же. Мне лишняя информация совершенно ни к чему".

   Поэтому он спокойно, не прячась, стоял и ждал, когда ее душенька соизволит выйти на перекур, дергаясь каждый раз, когда дверь открывалась и выпускала кого-то наружу. И разочарованно откидывался назад, видя, что это снова не она.

   Ждать пришлось долго, минут сорок - не меньше. Наконец, эта чертова дверь выпустила Аню. Он залюбовался: в какой-то новой незнакомой шубке, с распущенными волосами, она была похожа на совсем юную девочку. Не сразу и узнал - такая расслабленная, улыбающаяся, со светлым лицом, она не часто ему показывалась. Понял только, когда она знакомым жестом откинула от лица волосы, подняла голову, подставляясь ярким солнечным лучам, и зажмурилась, счастливо улыбаясь. Затем, все с той же улыбкой, обернулась к девушке, видимо, обратившейся к ней. Дима позавидовал в тот момент этой девчухе, захотел, чтобы и ему улыбнулась так же.

   И понял, что боится. Забыл все слова, что придумывал всю ночь и полдня. И как сейчас к ней подойти, не испортив последнюю попытку (понимал, что еще одной неудачи не выдержит) - не знал. Пока судорожно соображал, чуть не упустил. Она еще погрелась на солнце и направилась обратно к входу. Успел только открыть окно и крикнуть:

   - Аня...

   Она притормозила, удивленно оглядываясь. Понятно, очки на лбу - не видит ничего нормально, да еще и солнце глаза слепит. Пока она осматривалась, успел выйти из машины и рвануть к ней. Подошел, неуверенно засунув руки в карман джинсов ("Трындец, как пацан, дергаюсь" - промелькнула мысль). Заглянул в лицо - вроде бы, не выглядит удивленной. Только щурится - не понятно, то ли от солнца, то ли пытается рассмотреть выражение лица.

   - Привет.

   - Привет. - Вот так, без лишних слов, за которые можно ухватиться и продолжить разговор.

   - Мне тут Славка сказал, что ты телефон хочешь такой же, как был. И вспомнил, что ты его у меня оставила. Решил привезти, зачем тебе тратиться? - и протянул несчастную трубку, не желая расставаться с предметом, единственным, что от нее и остался.

   - О, здорово! А я никак не могла вспомнить, где посеяла. Спасибо огромное! Я так замучилась с этой новой бандурой, никак не могу к ней привыкнуть. Пока наберу номер - полгода пройдет, и никто ответа не может дождаться, пока все блоки поснимаю. - И искренняя радость на лице. Не притворяется. Только вот не ему радуется, а обнаруженной пропаже.

   - Хочешь, помогу разобраться?

   - Да нет, спасибо, Дим, мне проще в старый симку вставить, а этот отдам кому-нибудь. - Не приняла подачу. Специально? Или снова просто не поняла, что это попытка восстановить общение? Иногда ее наивность вводила в ступор.