Не меньше.

Старый колдун с дрожью вспоминал о прошлом, скрашенном молоденькой Августой, пока она, закономерно, не бросила глаз на него, своего профессора по Трансфигурации, Альбуса Дамблдора.

После некоторых случайно подстроенных ей же встреч ночью в коридорах школы, он стал бояться ей до дрожи в поджилках, а она заимела на него зуб. Месть - вещь холодная, морозная, пахнущая трупами.

Поэтому Альбус Дамблдор притаился и стал ждать звездного момента.

Хоть именно ждать он не знал, как это делается.

Весь его старательно обдуманный План рухнул и утек под лёд Черного озера, а за преподавательским столом выстроился ряд старых, но духом и магической силой не постаревших дам, которые следили за каждым его шагом. Без своего ручного героя в наличности терялся смысль его жизни. Не сидел за столом Гриффиндора его маленький герой на убой, ни белобрысый отпрыск Люциуса, который должен был стать школьным врагом МКВ.

Ученики мелькали перед подслеповатым взором директора и были для него на одно лицо. Только рыжие дети выводка Артура и Молли, иногда, привлекали внимание к себе, прежде всего своим развязным, шумным поведением и особо злостными шутками-приколами близнецов.

Надо было втянуть маленького Невилла в погоню за "Философским" камнем и старательно обыграть ситуацию так, чтобы он смог бы победить одержимого паразитом Волдеморта Квирелла, чтобы указать пальцем на мальчика и смело утверждать: "Вот кто был настоящий Герой волшебного мира, господа!", да не решился на такое Дамблдор. Невилл Лонгботтом не был одиноким сиротой без магической родни.

Принятие одержимого Квиринуса обратно в Хогвартс, когда здесь появилась тройня колдуний из старой гвардии, было дело, которое могло бы сорваться с самого начала, но, почему-то, фиолетовый тюрбан на голове молодого волшебника ничего, кроме тоненьких ухмылок старых дам не вызвал. Или Альбус ошибался в чем-то? Но они молчали, молчал и он. Однако, в Большом зале ощущалось дикое потрескивание магии в ожидании первого шага на шахматной доске. Напряжение нарастало, но пока стоял жесткий паритет готовности к действию, никто не хотел пасть первой жертвой партии.

В школе ощущалось затишье перед бурей...

С другой стороны, задумка с Философским камнем провалилась изначально, так как Распределяющая шляпа отправила мелкого Лонгботтома не на Гриффиндор, как ожидалось, а на Хаффлпафф. Далеко от личной псарни директора, где уживался весь рыжий выводок Артура и Молли Уизли.

Августа, профессор Лонгботтом, сначала ходила холодной как тот айсберг, из-за которого утонул трансокеанский лайнер Титаник, но студенты барсучьего факультета приняли Невилла как своего и она успокоилась.

С самого первого дня хаффлпаффцы невзлюбили шестого, такого же рыжего, мальчика Уизли, Рональда, из Гриффиндора, который, по указанию директора, набивался в друзья к Невиллу. Молодой Рональд оказался тот еще подсвинок за обеденным столом, а и интеллектом мало чем от него отличался. Увидев перед собой полные подносы с едой, он терял дар речи и набрасывался на пищу словно жил впроголодь.

Зная способности Молли Уизли за плитой, Альбус Дамблдор сомневался, что Рону дома доставались лишь сухие корки хлеба, но, увидев повадки самого младшего сына Артура, шокированный директор школы засомневался не существует ли некое влияние на манеры поведения человека его место жительства. В доме под названием Нора (Borrow) принцев не вырастишь.

И, вот тебе на! Сидит за гриффиндорским столом Рон и двумя руками загребает пищу, нагружая себе в тарелку такое количества, что она рассыпается, испачкав все вокруг - поверхность стола, одежду, соседей рыжика. Ел Рон как гиена, заглатывая целые куски мяса, не разжевывая их и не переставая говорить, говорить и говорить ... Был еще Рон шумным, невоспитанным, навязчивым и т.д. и.т.п. Это всё, что о нём можно было подумать.

Барсуки, с их тихой аккуратностью, не позволили шестому Уизли даже приблизиться к ним, а почуяв его рвение любым способом подружиться с Невиллом, стали стеной для того чтобы воспрепятствовать этому.

Задуманная еще в прошлом году череда препятствий к таинственному предмету, спрятанному в укромном местечке с входом на третьем этаже, так и остался таинственно спрятанным для предполагаемого "настоящего Героя", которому только дай копаться в грядках оранжереи и петь дифирамбы о каком-нибудь волшебном растении.

Ударом для директора оказалось и то, что выпущенного Квиреллом тролля кто-то съел, и он к приобщению Невилла с Рональдом Уизли не привел. Дамблдор чесал репу в раздумьях, боясь предположить, что за создание сделало это, откуда оно как таинственно появилось и таким же образом исчезло, как оно могло победить, убить и проглотить огромную тушу горного монстра.

Но факт оставался фактом - на лестнице из подземелий на первый этаж, испачканной сверху донизу кровью тролля, нашлась омерзительно пахнущая тряпка из чей-то кожи, сломанная пополам огромная палка и до неузнаваемости изогнутый артефакт подчинения, сделанный как металлическое кольцо-сережка, при помощи которого подавляли волю монстра.

Вечером барсуки не выходили из своих помещений, кроме как посетить расположенную недалеко кухню замка, просто перебежав через коридор.

Ни Зеркало Еиналеж не увидело кандидата-героя, ни о Николасе Фламеле он не поинтересовался. Услышав от громко рассказывающего неподалеку Рона Уизли, что на третьем этаже есть трехголовый пес-цербер, который сторожит чего-то, настолько ценное, что директор школы рискнул с выбором стража, Невилл не бросился удовлетворять обычное ребячье любопытство, как сделали бы некоторые из гриффиндорской башни, а сказал напрямую своей бабушке.

Августа сразу связалась с ДМП каминной сетью и это спасло директора Дамблдора от серьезных неприятностей, потому что связь с замком никуда не девалась. Он поспешил вернуть в его убежище в Запретном лесу Пушка, щенка цербера, где его растил с зимой прошлого года печально почивший лесник Рубеус Хагрид.

***

Делегация кентавров, во главе с предводителем табуна, светловолосым Бейном, нагрянула в замок одновременно с отправленной из Аврората комиссией проверки верности слухов о наличии в школе цербера.

Бейн воинственно махал руками и кричал:

- Люди, ваше пренебрежение к исконным договоренностям приведет к мерзким событиям, разве не видите, как ночью светится красное око Марса?

- Что хочешь этим сказать, уважаемый Бейн? - невинным голосом туповатого старичка спросил его Дамблдор, а настороженные маги из министерства стали прислушиваться к разговору.

На лицах кентавров появилась дикая ярость и они натянули направленные на людей луки со стрелами.

- Не глумись ты, старый колдун, твоя природа не секрет для нас! - закричал темнокожий кентавр из-за туловища Бейна. - Убери из нашего леса свою адову собаку, кольца Сатурна уже видны в линию. Пес скоро возмужает и беды всем достанутся...

***

Трехголовую псину авроры нашли в небольшом, сильно засоренном участке в Запретом лесу и утащили ее в министерский заповедник, где условия для его проживания были гораздо лучше, чем под попечительством хогвартских эльфов.

Вина проживания щенка цербера в близости до школы, в которой жили дети, Дамблдор приписал своему умершему летом леснику, Рубеусу Хагриду, широко известный своей нежной любовью к всевозможным жутковатым тварям. Как не хватало Дамблдору его простоватого друга-полувеликана, который слепо верил и верно служил ему, не задумываясь, не спрашивая, не интересуясь - сразу выполнял команды директора с автоматизмом добротного голема.

Проблема с Пушком замялась, а знание о существовании и самого факта близкого проживания трехголовой собаки приписывалась неусидчивости и непомерному любопытству близнецов Уизли, как и большому рту их младшего брата. Упоминание им третьего этажа замка в связи с щенком цербера, отнеслось к чрезмерной тупости последнего сына Артура Уизли. Рональд получил сполна от своих братьев, от родителей и от своей деканши, Минервы МакГонагалл, за болтливость и распространение порочащих школу колдовства слухов, поэтому он притаился и стал ниже воды, тише травы.