- Мама, почему Гарри Поттер с этими грязно... - писклявым и притворным голосом крикнул белобрысый мальчик.
- Шу-шу, Драко, невоспитанно говорить так при людях. Мадам Малкин, закончили ли вы с моим заказом?
Собственница магазина порозовела от неудобства, пока зыркала на своих портних, но честно ответила:
- Прошу прощения, леди Малфой, ваш заказ был слишком большим. Мы приготовим его часа через два. А у нас кроме ваших есть и другие заказы, и другие посетители, простите. Не захотели ли бы вы прийти за одеждами после обеда, если вас это не слишком затрудняет? Я хочу лично все пересмотреть, чтобы все было на уровне.
- Ладно, мы с Драко пойдем за остальными покупками, пообедаем и к трем часам зайдем за мантиями.
В тот момент дверный звонок возвестил, что кто-то еще вошел в магазин и все повернулись к новому посетителю. Это был высокий, представительного вида и неопределенного возраста - то ли тридцати, то ли пятидесяти лет, блондин - высокомерный, ухоженный, выхоленный в атласной мантии угольно-черного цвета и с серебряной тростью с набалдашником в виде головы змеи.
- Папа, папа, тут Гарри Поттер с оравой грязнокро...
- Силенсио! - внезапно произнесла мать несдержанного белокурого мальчика и он, замолчав на полуслове, ошарашенным и обиженным взглядом посмотрел в ее сторону. Лицо взрослого блондина окаменело, в его глазах появились опасные огоньки и он стал играть желваками. Тем временем леди Малфой повернулась к сидящим на стульях Грейнджерам и тихим голосом заговорила:
- Господа, прошу вас, извините несдержанность моего сына, дома он понесет свое наказание за слова, возможно, не имевшие ничего общего с действительностью. Позвольте представиться - я леди Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, мой муж - лорд Люциус Малфой, сына зовут Драко. Он едет осенью на первый курс в Хогвартс и премного взволнован этим фактом.
Мать Гермионы переглянулась со своими спутниками и все, следуя ее молчаливому приглашению, встали с мест и она, понимая, что если с ними заговорила жена этого напыщенного волшебника, правильно будет представиться самой и представить своих ей близких:
- Очень приятно, леди Малфой. Мы родители будущей первокурсницы - это мой муж - д-р Ричард Грейнджер-Дагворт, стоматолог, я - д-р Эмма Джин Грейнджер-Дагворт, в девичестве - Стоун, стоматолог. А это наша дочь - Хэтти, Гермиона Джин Грейнджер-Дагворт и ее жених - Гарри Джеймс Поттер-Блек. Прошу не обращать внимания на внешний вид мальчика и на его обноски, мы оденем его с иголочки.
Чета Малфой не заметила, как их челюсти стали падать все ниже и ниже от удивления, а когда прозвучало последнее слово, одновременно воскликнули. Он:
- Дагворт?
Она:
- Блэк?
А Драко лишь таращился.
Гермиона была, наверное, единственная из присутствующих, осведомлена обо всем и тихо засмеялась, зная, что момент истины еще не наступил. Ричард, посмотрев на развеселившуюся дочку, заподозрив длиннющую череду открытий, отработанным голосом врача предложил:
- Уважаемые господа Малфой, в свете вашей реакции на наши фамилии, у нас с вами, очевидно, есть о чем поговорить. Как бы отнеслась ваша семья к нашему приглашению отобедать в каком-нибудь ресторанчике?
- В маггловском ресторанчике, мистер Малфой! Настаиваю! - отчеканила девочка и все в удивлении уставились на ее серьезное выражение. - К тринадцати часам, например, чтобы и мы с Гарри могли заказать мантии и прочие вещи и переодеть... ся, - поправилась она. - Купить себе палочки и остальное...
- Хм, - сказал Люциус Малфой. - Нарси, дорогая, мы давно не выходили за барьер, примем приглашение?
- Я взволнованна, конечно, примем.
Челюсть белобрысого пацана угрожала упасть на пол после всех потрясений своего мировоззрения, вызванных теплыми отношениями родителей с этими гря... А грязнокровки ли они в действительности?
***
- Какая палочка тебя выбрала, Гарри, - спросила леди Малфой, когда все расселись и сделали заказ.
- Клык василиска и перо феникса, миссис Малфой, - ответил зеленоглазый мальчик, завороженно вертя в руках проблескивающую белизной костяную палочку. - Мистер Оливандер сказал, что она очень мощная, раз не испепелилась в моих руках. Все другие сгорели, когда я попробовал взмахнуть ими. Моя Хэтти смеялась от души.
Глаза мальчика смотрелись в лицо девочки с обожанием.
- Пока не начала выбирать она, - продолжил он, не отрывая взгляд от нее. - В ее руки влетели сразу две палочки, а когда она взмахнула ими... Мистер Олливандер долго исправлял взорванные стеллажи и собирал щепки уничтоженного интерьера.
Кривая усмешка сверкнула на худеньком лице мальчика и в корне изменила его. Оно стало интересным, привлекательным и задорным. Карие глаза Гермионы исполнились теплоты и она легко сжала руку Гарри, неотрывно лежащую до сих пор в ее ладони.
Лицо Нарциссы Малфой вдруг насторожилось и она, посмотрев на своего внимательно слушающего супруга, решилась предложить:
- Думаю, нам надо поговорить начистоту, господа. У нас к вам есть вопросы, наверное, у вас к нам тоже.
Глава 8. К семи часам того же вечера
Сидящего перед камином в своем кабинете директора Хогвартса, Альбуса Дамблдора охватило сначала подозрение, а потом и настоящее беспокойство, когда его лесничий не появился в уговоренный срок возвращения. Рубеус Хагрид, отправленный вчера вечером на остров, где должны были спрятаться магглы, растившие в нужном ключе его Оружие, еще не вернулся из похода, а должен был сделать это еще час назад. Он должен был отвезти мальчика обратно в Литтл Уингинг, отдать ему на прощанье билет к поезду, ничего не разъяснив про то, как найти платформу 9 3/4 и портключом вернуться в Хогвартс. Ему также было приказано принести из Гринготтса очень важный предмет - Философский камень, спрятанный своим владельцем, Николасом Фламелем, в банке.
И вот уже больше часа Хагрид опаздывал.
Дамблдору, на правах бывшего ученика, Фламелем было дано разрешение на ежегодное недельное изъятие камня из ячейки в экспериментальных целях. И он этим правом пользовался уже давно. Николас и Перенель, раз в шестьдесят-семьдесят лет, после омоложения при помощи старого камня, создавали себе новый и сохраняли его где-то, каждый раз в другом, но всегда безопасном месте. На этот раз они выбрали волшебный банк Гринготтс. Но близилось время, когда камень заберут из банка и используют, уничтожив его навсегда. После этого иди ищи иголку в стоге сена - они скроются среди магглов и не покажутся Альбусу на глаза никогда.
Нахождение Философского камня в непосредственной близости для любого живого человека из-за сильнейшей волшебной энергетики, струящейся вокруг, было слишком головокружительным. Ощутив впервые воздействие камня на себе, Альбус возжелал его. Знал бы он, как изготовить себе самому Философский камень, не стал бы возиться ни с Риддлом, ни с Поттерами. Не появились бы ни Пожиратели Смерти, ни Орден феникса, но намеки Альбуса двое Фламелей встречали смехом, подчеркивая, что ему, с его нетрадиционной ориентацией, изготовить камень не только невозможно, но даже опасно пробовать. И ревниво сохраняли молчание, оберегая тайну изготовления и самого камня, и Эликсира жизни из него.
Поэтому Альбус решился на подмену.
Сорок девять раз забирал директор камень из Гринготтса и изучал его свойства. Прежде всего он искал способы сохранить фоновое излучение в посторонних предметах, пока, после длительных проб и ошибок, не установил, что лучше всего он впитывается в сахар.
И он стал всю отпущенную Фламелями неделю держать Философский камень в бочке, полной густого сахарного сиропа. Фонил этот сироп больше года после удаления камня, сохраняя в себе жгучие ощущения радости и даруя крепкое здоровье, сохраняя энергию молодости.
Дамблдор стал делать себе из этого сиропа сладости. Чтобы окружающие не соблазнялись ими, он их заливал литрами чистого лимонного сока, делая их кислыми до невозможности. Похрустывая лимонными дольками, он чувствовал себя отлично, а от поедания этих сладостей никакой кариес ему не грозил. И он гордился своей находчивой идеей.
