Чувствую, что тот, кто меня сейчас грубовато ласкает, сам начал возбуждаться, потому что большое и жаркое упирается мне в бедро.

Я, конечно, слышал, что некоторые альфы позволяют себя трахать, но я же не такой!

Мой возмущённый вопль мог бы услышать любой, вот только из-за кляпа и того, что нас обоих окружает магия и тьма, я не уверен, что кто-то услышит.

Мои запястья скручивают крепкой верёвкой, а тело рывком приподнимают. Я всё также остаюсь спиной к нападавшему, но ненадолго. Меня разворачивают, и… повязка на глаза полностью лишает меня зрения.

Зато обострились чувства, которые меня и пугали, и в то же время заставляли прислушиваться и принюхиваться. Я лелеял надежду, что узнаю нападавшего, и тогда тот поостережётся меня лапать.

Но мой нюх выдавал лишь тонкий запах ночи и снега, все остальные были как будто стёртыми.

Пока думал и гадал, меня спокойно успели привязать и, сняв полностью мою одежду, раздвинули шире ноги и зафиксировали.

-Что, малыш, интересно становится? — промурчал тихий голос, — А вот так?

Свист, и я чувствую, как ягодицы обжигает что-то широкое и гибкое. От внезапности и от удивления я ойкнул, но в то же время, получив ещё такой же удар, застонал и попытался вырваться.

Меня «придержали» за немного опавший член и вновь стали дрочить.

Через несколько секунд я вновь почувствовал, как кожу ягодиц обжигает удар, но уже ладонью. Невольно подаюсь вперед и слышу довольный смешок.

Теперь я чувствовал и наслаждение и стыд от унизительных шлепков. Изредка по моей груди проходились чем-то мягким и невесомым, отчего я был растерян и не знал толком, на что реагировать.

На боль, что жаром распространялась по ягодицам, страсть, которую чувствовал, когда меня ласкают опытными пальцами внизу, или щекочущие и приятные ощущения от чего-то третьего.

Так, стоп!

Третьего?

Значит, рядом с нами находится ещё кто-то третий?!

Чувствительные прикосновения к моим соскам заставили взвыть и попытаться рыкнуть, но меня тряхнули немного, а затем соски стали пощипывать и посасывать, ещё и покусывать.

Если бы была возможность, то я бы застонал в голос, но лишь издал заглушённый стон и выгнулся, требуя продолжения ласк.

Широкие руки свободно притрагивались ко всем моим чувствительным точкам, а из-за того, что я не видел своего невольного любовника, то чувствовал очень даже сильно.

На миг всё прекратилось, но затем я ощутил влажный рот на своём члене, и в то же время что-то небольшое стало проникать меж раскрытых ягодиц.

Меня фиксируют настолько, что я не могу двинуться и даже попытаться это сделать, а настырный рот всё глубже и глубже, не только сосал, но и причмокивал мой член. Зато также и ягодицы и анус не оставляли в покое, а старались сжать, раздвинуть, и проникнуть на много дальше колечка.

-Раздвинь шире, — вновь тихий шёпот, и чьи-то руки требовательней заставляют шире расставить ноги, — Хороший мальчик.

Несколько секунд и в меня врывается, что-то скользкое и тонкое.

Лёгкий дискомфорт, и я с удивлением понимаю, что начинаю от этого скольжения получать некоторое удовольствие, которое сопровождается прикосновением к моему члену и, в особенности, головке.

Но не прошло и минуты, когда, это что-то скользкое и тонкое, стало постепенно увеличиваться. Мои яички чуть сжали, а затем на них повязали ленту, чьи концы также связали с основанием моего члена.

Амплитуда проникновения то увеличивалась, то уменьшалась, то менялся угол, и я уже не слишком замечал, как мой анус всё больше открывается и открывается, а вот прикосновения к члену делали всё болезненно-сладким. Хотя чужие руки и рот дарили невероятные ощущения.

Внезапно они и то, что было у меня внутри, исчезли, но ненадолго. Горячее тело прижалось позади меня, руки с уверенностью ложатся на грудь и поясницу, заставляя тем самым выгибаться и прижиматься плотнее. А затем, несколько раз проведя головкой вдоль расщелины, член стал медленно проникать в разработанный, но ещё сопротивляющийся вторжению анус. Его я почувствовал, потому что стало больно. Попытки увильнуть не получилось, потому что меня ещё сильнее прижали и, рыча, куснули загривок.

Боль, ошеломление и легкое неверие в происходящее, и я кричу. Или лучше сказать пытаюсь, но лишь слёзы стекают, и мокнет повязка. А я кричу лишь мысленно, да и стон срывается, но он глухой и не слышимый.

Я не знаю, сколько меня ещё разрывало от боли, но она постепенно стала исчезать от прикосновения магических потоков, а на её смену пришло наслаждение и фейерверки ощущений. В особенности, когда чужой член касался комочка нерв, и по телу распространялся экстаз и желание повторять вновь и вновь.

Хочу кончить, но эта сволочная повязка на члене и яичках не давала сделать это.

Чувствую, как пульсируют стенки моего ануса, как рвано и с некоторым трудом, проникает член.

И о чудо, лента слетает, и пальцы быстро проходятся вдоль основания моего члена, надавливая и как бы требуя немедленного излития.

Мысленно крича от оргазма и стоня, я кончаю, и меня накрывает новая волна, когда в меня впрыскивается поток чужого семени.

Очнулся я лишь в рассветных сумерках. Одетый, и лежащий под деревом, а на моих ногах лежит исписанный листок с парой фраз.

«Ты не испортил никому жизнь, зато получил наслаждения сам. Знаю, я был хорош».

-Сука! — в сердцах крикнул я, пытаясь встать, но взвыл, ощущая, как мою нижнюю часть простреливает боль.

И лишь под струями душа, когда я через час возвратился домой, заметил, что чужак меня пометил.

Конец pov Элькора

====== 24. ======

Проснувшийся сумеречным утром дракон некоторое время с лёгким непониманием рассматривал потолок, затем его взгляд, скользя, переместился на другие детали комнаты, замечая также то, на чём спал. Было ощущение, что эта комната и запах, что витал по ней, ему знакомы, но сонный мозг пока не отвечал, хотя сердце уже выбивает трепетный ритм.

Колыхание штор и источник прекрасного запаха, что уловил чуткий нос, привлекли молодого мужчину, и тот с интересом посмотрел в ту сторону.

Около чуть раскрытой двери балкона, с которого проникала прохлада, стоял полуголый невысокий, но стройный парень, силуэт которого, казалось, был разделён темнотой комнаты и серым утренним светом, что медленно, но верно стремился взять свои права.

Потянувшись всем телом, Михей, несмотря на свою наготу, плавно приподнялся с кровати и, пройдя пару шагов, приобнял своё сокровище. Взглянул в окно, где виднелся дворик, укрытый белым снегом, а затем, чуть отведя голову в сторону — на безмятежное лицо.

«Такой прекрасный и такой волнительно родной», — мелькнула мысль.

Губы прошлись лёгкими, как бабочка, касаниями по бархатистой коже ключицы, изгибу шеи. Дантэ, промурлыкал одобрительно и довольно зажмурился от утренних ласк. Мысленно радуясь тому, что тело так отзывчиво на его ласку, дракон продолжил незамысловатую, но такую нежную игру. Нос на мгновение прикоснулся к жилке, которая невпопад билась на шее юноше, и втянул в себя запах.

Что-то немного Михея в этом запахе заинтересовало, но прижатое к его груди доверчивое и любимое тело сбило с мысли, так что, навязчиво покрутившись, мысль тут же пропала.

-Решил увидеть без меня рассвет? — полюбопытствовал Михей в подставленное ушко и, поцеловав его кончик, также посмотрел на небо, где стали проявляться светлые отблески.

-Я просто хотел запомнить это утро, — тихо ответил парень, переплетая свои пальцы с пальцами дракона. — Хотя я редко в своей жизни вижу рассветы.… В основном, я просыпаюсь, когда меня или будят, или когда звенит звонок.

-А у меня привычка рано просыпаться, потом с полчаса ворочаться или куда-нибудь сходить, а затем — спать до звонка. Мой папа говорил, что это древний инстинкт дракона требует идти на охоту или дожидаться врагов. Таким был и мой легендарный прадед Легорд, которого многие хотели убить и выбирали именно это время для нападения. Думали, что он спит или будет очень сонным, чтобы ответить. Вот только никто так и не додумался, что дракон не спит, когда начинаются предрассветные сумерки. Ладно, хватит о предках и о прошлом.