– Тогда приготовься к осуждению нашего общества. Не будь дурочкой, Эсмира. Ты же знаешь, как тяжело в Азербайджане расти незаконнорожденным ребенком, – наставляла Сабина.

– Хорошо, Сабина, я подумаю об этой возможности, но мне надо обсудить сперва с матерью, – вздохнула Эсмира.

– Хорошо. Поговори с ней и дай мне знать, когда будешь готова. Я тебя свожу к своему гинекологу в больницу.

– Я так растеряна из-за обмана Самеда, – Эсмира всхлипнула.

– Он просто один из тех, которые лгут, чтобы затащить тебя в постель, и когда они получают от тебя то, что им нужно, то тут же бросают. Я вообще не понимаю, что ты нашла в таком, как он. Да, Самед красив, но внутри он гнилой. Надо выбирать мужчину не по его внешности, а по внутренней красоте. Мой Дима – вот не красавец, но он дает мне возможность ощутить себя женщиной и обращается со мной, как с королевой. Он настоящий джентльмен с добрым сердцем и хорошими намерениями, – сказала Сабина, улыбаясь.

– Ты права. Держи его покрепче и не отпускай. Мне теперь так стыдно, что я не знаю, как рассказать об этом матери, – произнесла Эсмира, потирая висок.

– Просто скажи ей правду и будь что будет. В любом случае, успокойся и не паникуй. Все уcтроится, само собой.

Сабина громко зевнула и сказала подруге:

– Эсмира, у меня свидание с Димой, мне пора идти. Потом поговорим.

– Хорошо, – ответила Эсмира. Она положила трубку и попыталась сосредоточиться на работе.

В этот день Эсмира закрыла магазин на час раньше, ей нужно было время подумать о том, как правильно преподнести эти новости матери. Она понимала, что Садагет не обрадуется и, возможно, нападет на Самеда. В то же время, ей было любопытно, знал ли Самед о визите Татьяны. Она дошла до остановки и села на трамвай.

K шести часам вечера Эсмира была уже дома. Открыв дверь, она прошла в гостиную. Самед смотрел футбольный матч, а мать готовила ужин на кухне.

– Добрый вечер, Самед, – сказала она, натянув притворную улыбку. Увидев его, Эсмира хотела закричать: «Убирайся к черту из моей жизни, лжец, проклятый бабник!» Но она оставалась спокойной. Женщина просто смотрела на Самеда тусклыми глазами. В глубине души она испытывала огромное разочарование. «Как я могла быть такой наивной?» – она печально вздохнула.

– Привет, Эси, – ответил Самед, не поворачивая головы от телевизора. Это был матч между СССР и Италией. Она продолжала смотреть на него с недовольством, но решила переодеться прежде, чем начать разговор.

– Мама, я пришла!

– Как дела на работе? – спросила Садагет с кухни.

– Все в порядке. Я пойду переоденусь, – она поплелась в спальню, чувствуя себя, словно зверек, попавший в капкан.

– Самед, поставь, пожалуйста, на стол тарелки и столовые приборы и не забудь салфетки! – снова крикнула Садагет.

Раздраженный зять взмахнул рукой в воздухе, словно пытаясь прихлопнуть назойливую муху. «Почему она вечно меня беспокоит, когда я смотрю футбол по телевизору?» Он встал с дивана и выполнил все указания своей тещи. Потом он помог ей поставить ужин на стол, несколько взбудораженный тем, что пропускает матч.

– Эсмира, ужин готов, – призывно сказала Садагет.

– Через минуту приду, – ответила ей дочь.

Она вышла из спальни в длинном голубом платье, и они уселись за стол. Поблагодарив Бога за еду, они начали трапезу. Пока они ели, Эсмира смотрела на Самеда слегка прищуренными глазами и хмурилась.

«И как я могла быть настолько слепой, чтобы не разглядеть его истинную сущность? Посмотрите только – он выглядит невинным ангелом, но внутри это настоящий демон» – Эсмира протяжно и глубоко вздохнула.

Садагет заметила, какое бледное лицо у ее дочери:

– Эсмира, что-то не так? Ты очень бледная и непривычно тихая.

– У меня был тяжелый день, – объяснила Эсмира, пытаясь отделаться от матери.

Садагет принялась разрезать долму:

– Что случилось?

Эсмира посмотрела на мужа, ее губы изогнулисьв иронической

улыбке:

– Любовница Самеда навестила меня. Я узнала, что он опять одурачил нас.

– Что? – брови Садагет взлетели вверх. Самед уронил нож и попытался встать.

– Сидеть! – скомандовала Садагет. – Что он сделал в этот раз?

– Его дешевка сказала, что у Самеда никогда не было другой жены и детей, и что он использовал для женитьбы фальшивые документы.

Самед снова попробовал встать, но Садагет оказалась быстрее. Она поднялась и приблизилась к нему вплотную, положила руки ему на плечи и взглянула прямо в его глаза. Лоб ее бороздили глубокие морщины, брови нахмурились:

– Сядь! Разговор не окончен. Эта потаскуха сказала правду?

Ему хотелось исчезнуть:

– Да, – пробормотал он, избегая взгляда Садагет.

Садагет схватила его за футболку и залепила ему звонкую пощечину, от которой он чуть не слетел со стула:

– Послушай меня, сукин ты сын, я позволила тебе войти в наш дом и приняла тебя как своего сына, а ты все это время дурил нас!

– Прошу вас, простите меня, – мямлил oн. Все его тело напряглось в ожидании следующего удара.

Садагет ткнула пальцем ему в грудь:

– Ты опять попытался обманным путем увильнуть от женитьбы на моей дочери. Раз уж ты не женат ни на ком, ты женишься на моей дочери или я задушу тебя голыми руками за то, что обесчестил мое дитя!

– Садагет-ханим, пожалуйста, успокойтесь и прекратите тыкать меня. Все случилось слишком быстро, и я растерялся и наделал ошибок, – защищался мужчина, покрываясь потом. При этом его слегка трясло.

Садагет перестала тыкать ему в грудь, но продолжала стоять рядом:

– Прекрати прикидываться невинной овечкой. Ты прекрасно понимал, что ты делал. Тебе лучше убедиться, что в этот раз ты не допустишь ошибок и не будешь нам лгать, – сказала Садагет и отошла от него.

– У меня пропал аппетит, мне надо прогуляться, – сказал Самед, надеясь, что его никто не остановит. Теща смотрела на него пристально, от напряжения ее левый глаз задергался.

– Главное, чтобы ты вернулся, – отчеканила Садагет.

Он подошел к двери и вышел из квартиры. Самед хотел вдохнуть свежий воздух и подумать о том, каким будет его следующий шаг. Он понимал, что в этот раз ему не сбежать.

Эсмира потеряла аппетит и покинула Садагет. Она прошла в свою спальню и горько расплакалась, потирая свой живот:

– Мамочке грустно сегодня, потому что твой отец опять наврал. И может так выйти, что у тебя вообще не будет отца. Я могла бы прежде сделать аборт, но я не хочу этого, – сказала она, не в силах остановить рыдания. Вскоре она заснула. Самед вернулся поздно, чтобы не столкнуться с Садагет. Была полночь, и Эсмира уже спала. Он смотрел на нее какое-то время, потом отправился в ванну, чтобы почистить зубы. Самед ополоснул свой рот, а затем тихонько прошел в спальню и лег рядом с Эсмирой, стараясь не разбудить ее. Он смотрел на свою жену, чувствуя себя виноватым, но твердо решив оставить ее.

В пять утра Самед встал, собрал большую часть своих вещей и ушел. Он решил снова переехать к Татьяне. Когда он добрался до квартиры любовницы, был уже ясный день. Самед поднялся по лестнице и позвонил в дверь. В ответ он услышал недовольный голос Татьяны:

– Кто еще там в такую рань? – она посмотрела в глазок и увидела Самеда. Открыв дверь, женщина потерла глаза и громко зевнула. – Что ты тут делаешь так рано, да еще с сумками?

Она впустила его. Самед прошел в гостиную, объявляя:

– Я ушел от Эсмиры, потому что ты все испортила своим визитом в магазин. Тебе не нужно было с ней разговаривать, – он смотрел на Татьяну холодно.

А та просто сияла от радости:

– Я просто хотела тебе помочь.

– В итоге ты сделала только хуже. Ее мать чуть не удавила меня, – закричал Самед тонким голосом.

– Я хотела, чтобы ты ее оставил, – она подошла к нему и взяла за руку, но он ее оттолкнул.

– Теперь они заставляют меня жениться, и я больше не смогу отделаться от этого.

Татьяна села на диван, обнажив ноги, полуприкрытые сорочкой.