© Издательство «Детская литература». Оформление серии, составление, 2002

© Ю. В. Манн. Вступительная статья. Примечания, 1983

© М. В. Добужинский. Иллюстрации. Наследники

В статье «Забитые люди», посвященной творчеству Достоевского, замечательный критик Добролюбов отмечал: «В произведениях г. Достоевского мы находим одну общую черту, более или менее заметную во всем, что он писал: это боль о человеке, который признает себя не в силах или, наконец, даже не вправе быть человеком настоящим, полным, самостоятельным человеком, самим по себе».

Боль о человеке… Для творчества Достоевского, его преобладающей мысли, для его гуманизма трудно найти более точную и емкую формулу. Этой болью были пронизаны уже «Бедные люди» (1846) – первое произведение писателя. В изображении жизни двух несчастных, одиноких существ, пожилого чиновника Макара Алексеевича Девушкина и бедной сиротки Вареньки Доброселовой, ощущалось столько сердечной теплоты, неподдельного участия и вместе с тем беспощадной правдивости, что Белинский – один из первых читателей и истолкователей этого произведения – воскликнул: «Честь и слава молодому поэту, муза которого любит людей на чердаках и в подвалах и говорит о них обитателям раззолоченных палат: „Ведь это тоже люди, ваши братья!“»

«Бедные люди» высказали заветное слово начинающего писателя. «Раздавшийся таким образом голос гуманизма, – отмечал позднее другой критик, – голос за слабого и бедного человека, обративший на г. Достоевского всеобщее внимание, был и потом постоянным и главным мотивом его многих произведений… Не тем ли мотивом звучат… „Белые ночи“?..»

«Белые ночи», опубликованные в декабрьской книжке журнала «Отечественные записки» за 1848 год, оказались одним из последних произведений молодого Достоевского (в начале следующего года он успел напечатать еще «Неточку Незванову»). Вскоре в жизни писателя наступил резкий и трагический перелом: в апреле 1849 года за участие в кружке петрашевцев и особенно за распространение «преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского» – то есть знаменитого зальцбруннского письма по поводу гоголевских «Выбранных мест…» – Достоевский был арестован и заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Затем последовали: военный суд; приговор к расстрелу, замененный в последнюю минуту, буквально перед совершением казни, ссылкой и каторжными работами; четырехлетнее пребывание в Омской крепости и четырехлетняя военная служба в Семипалатинске, вначале рядовым, а потом младшим офицером, пока, наконец, в первой половине 1858 года Достоевский не получил приказ об увольнении из военной службы с правом переселиться в Тверь, а затем и в Петербург. Выход двухтомного собрания сочинений, романа «Униженные и оскорбленные» и других произведений ознаменовал второе рождение Достоевского как писателя. По поводу этого события, оглядываясь на весь прежний его творческий путь, Добролюбов и высказал свою мысль об «общей черте» произведений Достоевского.

Таким образом, «Бедные люди» и «Белые ночи» как бы обрамляют раннюю фазу творчества Достоевского: первый роман находится у ее начала, второй (вместе с «Неточкой Незвановой» и написанным в Петропавловской крепости, неопубликованным позднее «Маленьким героем») ее завершает. Есть в пределах этого периода и своя законченность, даже своя симметрия: спустя три года писатель возвращается к темам и мотивам, зазвучавшим в его первом романе. Вновь в фокусе «Белых ночей» – два героя: бедный чиновник и девушка-сиротка, со всей тонкостью их душевных движений, внутренней сердечной жизнью.

Есть у обоих романов еще одна общая черта, впрочем свойственная и любому другому замечательному произведению искусства: их реальное, художественное содержание намного глубже и шире, чем это может показаться с первого взгляда. «Посмотрите, как проста завязка в „Бедных людях“: ведь и рассказать нечего! – писал Белинский. – А между тем так много приходится рассказывать, если уж решишься на это». Эти слова можно отнести и к «Белым ночам».

Что, например, можно сказать о главном герое с чисто фактической точки зрения? Живет он в Петербурге лет восемь; снимает угол где-то «в отдаленнейшей части города»; служит чиновником в каком-то учреждении… Вот почти и всё. Немногим больше узнаем мы и о главной героине, Настеньке: живет она в бедном домике, вместе со старой, деспотичной бабкой; встречалась с молодым человеком, их квартирантом, полюбила его, но вот уже год, как тот уехал в Москву устраивать «свои дела». А что узнаем мы о взаимоотношениях Настеньки и главного героя? Случайно встретились, случайно познакомились и так же случайно расстались: она – для того чтобы выйти замуж за возвратившегося из Москвы молодого человека; он – для того чтобы изживать свое не под счастливой звездой пробудившееся чувство. Никакой интриги, никаких запутанных обстоятельств, никаких таинственных происшествий. Никакой пищи для фантазии, если ничего не видеть, кроме сюжетной схемы, строгого перечня сухих фактов.

Ну а если выйти за пределы этой схемы?..

Когда Белинский прочитал «Бедных людей», то, по свидетельству писателя, он сказал ему «в сильном чувстве» и «с горящими глазами»: «Да вы понимаете ль сами-то… что это вы такое написали!..» «Мы, публицисты и критики, только рассуждаем, мы словами стараемся разъяснить это, а вы, художник, одною чертою, разом в образе выставляете самую суть… Вот тайна художественности, вот правда в искусстве!» Разгадать тайну художественности – значит увидеть то, что выставлено «разом в образе». А «образ» не сводится ни к «отдельному» слову, ни к «отдельному» факту. Образ – это весь художественный строй произведения в целом.

Часто бывает так, что тропинку к образному строю намечает уже название произведения; но, кажется, трудно подобрать более яркий пример, чем тот, который находится сейчас перед нами. Уже пространность названия обращает на себя внимание: «Белые ночи. Сентиментальный роман. Из воспоминаний мечтателя». Ни много ни мало – целых семь слов! И каждое полно смысла.

Один из критиков (А. В. Дружинин) счел название романа «немного странным и хитросплетенным». Это значит, что он не вник в смысл названия, заведомо преградив себе путь к художественному строю произведения. Не будем ему уподобляться и поступим прямо противоположным образом.

Существует выражение: «за семью печатями». Или: «за семью замками». По счастливому совпадению, семь слов названия романа – это семь ключиков к его художественной тайне. И мы сейчас увидим, как она ими отпирается.

Начнем со слова «мечтатель». Так называет себя сам герой. «Я мечтатель; у меня так мало действительной жизни…» И потом, как бы уже со стороны, он подробно описывает, что это заявление – «мечтатель». «Мечтатель – если нужно его подробное определение – не человек, а, знаете, какое-то существо среднего рода. Селится он большею частию где-нибудь в неприступном углу, как будто таится в нем даже от дневного света…» Первое, почти рефлекторное движение, замечаемое в мечтателе, – это желание спрятаться, забиться в свой угол, в темноту, в какое-нибудь неприметное и недоступное убежище. Как «улитка» или «черепаха» (к этим сравнениям и в самом деле прибегает рассказчик).

От чего же прячется мечтатель? От других людей, от их любопытных взглядов, повседневной жизни, забот, волнений, интересов. Для мечтателя всегда существует водораздел: он, мечтатель, и остальные. Или, точнее, он и весь город, столица русской империи, Петербург. Ведь мечтатель – в большей мере петербургское явление, он им, Петербургом, воспитан, порожден, вызван к жизни. Правда, вызван к жизни по принципу контраста: весь характер, весь нравственный облик мечтателя противоположен духовному климату Петербурга.