Уже в съёмной комнате я включала сериал на ноутбуке и засыпала. Так проходил каждый вечер, только количество просмотренных серий варьировалось в зависимости от того, вернулась я из фитнес-клуба или приехала сразу с работы.
После переезда из общежития у меня появилась мебель из «IKEA». Но книги и учебные материалы до сих пор не были разобраны и хранились в коробках. Нужно было зарабатывать деньги, а знания для этого не были нужны. EСXEL, Business English, техническая грамотность – навыки, которые пригодились.
То, что наша компания лучшая, нужно было усвоить сразу. «Best place to work», «job of a dream» – эти фразы произносились на общих собраниях в самом мотивирующем контексте. Мантра, помогающая вставать по утрам. Если ты хороший «team player», тогда – повышение, поездки, «team building’и» заграницей.
Я видела всё иначе: что работаю не на себя, а на компанию. Я как бы не имею своего мнения, потому что должна отвечать ценностям роста. KPI, заданной программе, адаптируемой HR. А для них – консалтинговыми фирмами. Ничего не создаю. А после меня, кроме электронного облака деловой переписки с поквартальной отчётностью там остается только кактус. За которым я вызвалась ухаживать.
***
Однажды Ионис спросил, кто я больше, европеец или человек востока. На английском вопрос звучал лаконичнее, но повторюсь, в то время я вела себя как рыба, выброшенная на поверхность судна. Только хлопала глазами, брыкалась в страхе, что задохнусь. А в происшедшем обвиняла саму себя – не надо было так высоко подпрыгивать, не оказалась бы в лодке, которая куда-то уверенно плывёт. Чтобы что-то ответить, мне не хватало уверенности, времени и средств, чтобы привести себя в порядок и вспомнить английский.
И он спросил:
– Masha, do you have a boyfriend?
И я ответила:
– Yes, I have.
«Один раз в неделю», так я его называла. На самом деле, это был брак выходного дня. Два дня в неделю я вела себя, как обычная молодая женщина – наводила порядок в доме, стирала, готовила и иногда отдыхала. Но наши отношения, начавшиеся в студенчестве, доживали последний год, как старая женщина доживает свою жизнь в одиночестве, еле передвигая ноги по истертому полу. Они не просили уже не есть и не пить, потому что просто забывали об этом. Зато статус «есть друг» защищал меня – то от лишних вопросов, то от новых affairs. Affair – это не сказать, что влюбленность или интрижка. Это, как говорили в моем городе, замут.
На следующий вопрос:
– Does your boyfriend know that you smoke?
Я ответила по-русски:
– Нет.
Ионис сделал правильные выводы и рассказал эпизод из одного из любимого сериала. Где мужчина заявляется домой к понравившейся девушке, и говорит:
– I have no time for any romantic affairs, but I want to be with you.
Мы стояли вдалеке от башен, практически на проезжей части и достаточно далеко от вращающихся дверей у входа, от курящей толпы работников офисного улья. Чтобы я услышала эти слова, сказанные эмоционально, но tete-a-tete.
Я была молода и по сравнению с ним неопытна. Но я поняла, что это – намек. Прямой и безумно приятный. Ещё никогда прежде я не нравилась таким мужчинам.
Но я сделала вид, что не поняла. Я простила ему его симпатию, но еще три месяца назад я знала, что у него есть жена и ребенок. Я поняла, что надо уволиться, но только недавно мне начало хватать денег на то, чтобы расплатиться за квартиру…
Я была в смятении. Он, конечно, привлекательный мужчина, но как все женатые мужчины, для меня – как туалет, на дверной ручке которого висит флажок «занято». И даже, если очень хочется, и в поле зрения все остальные туалеты тоже заняты, можно потерпеть. Как он принял моё равнодушие? Я не знаю. Но в отличие от меня, он был искренен и ничем меня не обидел.
В тот день после ужина я вышла на незастеклённый балкон в кухне и зажгла сигарету. Всматриваясь в деревья на кладбище напротив подумала: «А интересно, когда я умру, Бог начислит мне пару очков? За то, что я не встречалась с женатыми».
***
После того разговора у башен Ионис уехал на две недели в командировку. Наступила осень, все женщины отдела снова исправно ходили на работу. За время отсутствия начальника мне требовалось наладить отношения с коллегами и бросить курить.
До Делового Центра я добиралась на общественном транспорте с конечной остановки автобуса, до метро и после с двумя пересадками. Через час с небольшим я выходила на станции метро Международная уже в совершенно другом составе людей. Где-то на кольце я подхватывала себе попутчиков из других районов в пиджаках, отглаженных до умопомрачения пальто, в белых или небесного цвета рубашках и дорогой обуви. Мы поднимались каждое утро на эскалаторах, сначала к стройке, затем проходили мимо подъезжающих на автостоянки машин, пробирались к башням сквозь пыль и шум, превышающий все нормы допустимых децибелов для человеческого уха.
Без паспорта или электронного пропуска, вызывающего одновременно лифт на нужный этаж и пропускающий внутрь здания, шансов попасть в башни не было. До вечера мы становились их полноценными обитателями, очередными переселенцами людей в неприступные крепости. В мирное время в непроветриваемых офисах, но с огромным количеством чая, кофе в автоматах и естественного света, мы проводили свои суматошные дни. В общей цели – защищать корпорации от банкротства, экономической смерти. Во имя глобализации. Аминь.
От станции метро Курская до Международной переезд минут 10. И вот однажды, пока поезд преодолевал эту дистанцию, пока я держалась за перила и боролась со сном, двое молодых людей сидели напротив и что-то бурно обсуждали. В этот короткий промежуток времени передвижения по самой короткой ветке метро им нужно было успеть обсудить самое важное:
– Мне моя говорит: «Давай в Подмосковье квартиру купим, там подешевле». А она не понимает, что я даже сейчас на метро добираюсь по часу в день, а на машине буду 3, за бензин, рублей 200-300 в день, плюс за ипотеку, я очумею просто!
– А ты посчитай, сколько тратишь на съём. Лучше платить за своё жильё, чем за чужое, – второй того же возраста, но очевидно на другой должности, стал говорить тише, заметив, что разговор услышали.
– Нет, ты подумай! Она и так не довольна, что я на работе пропадаю, а так я же только ночевать приезжать буду.
– Подумайте тогда в Москве о вторичке.
Скорее всего, второй уже взял ипотеку, подумала я. Странно, но знакомые в провинции живут намного богаче, чем я и эти двое мужчин. У них там уже и квартиры, и машины. Жилую площадь с чужими людьми – соседями не делят. Ходят по квартире в трусах… Олигархи!
Я тут же рассказала об этом эпизоде на работе. Тему поддержала Ксюша:
– Моя мама почти каждый день звонит мне и спрашивает, смотрела ли я объявления.
Ксюша, была самой исполнительной из всех, а после того как приехал Ионис, она сменила цвет волос, гардероб, подлечилась медитациями и йогой. Босс отреагировал на её слова быстро:
– Как? Купить свою собственную квартиру в 25 лет, ну окей, в 30?
–Да, ответила Ксюша, – у нас это нормально.
– Абсолютно, – подтвердила Жанна. Боже, как я полюбила эти её «Абсолютно» впоследствии!
– В Европе люди покупают своё жильё, можно сказать, к пенсии, а до этого арендуют.
– Кстати, Ионис, – влезла Ксюша, – а где вы сейчас продукты покупаете, в «Азбуке вкуса»?
Ионис выпучил свои огромные глаза, улыбнулся, но ничего не ответил.
***
Прежде я общалась с другими людьми. Компания аккумулировала в себе тех, кто амбициозен, любит успех и стремится к нему. Мужчины и женщины одевались так, будто подбирали себе наряды, копируя образы из модных журналов, кто-то обращался специально к стилисту.
Я, работая там, не делала даже make up. А одевалась просто – белый верх, тёмный низ. А в съёмной квартире затопила соседей, потому что поначалу не умела пользоваться стиральной машиной. Я отличалась от других стажеров в компании – москвичей, которые ещё жили с родителями.
