Ну, кажется, все! Я откинулся на спинку стула, еще раз придирчиво просматривая все органы и системы и отирая пот со лба. Устал, как будто дрова рубил! Еще бы, мне ни разу не приходилось выполнять столь глобальной «реставрации» всего организма. Теперь, если ничего не случится, это тело и этот мозг будут служить безупречно еще много десятков лет. Что же касается генной мутации… Ну, с этим еще будет время разобраться.

С полчаса я просто сидел в кресле и отдыхал. А затем наклонился над спящим человеком и слегка потряс его за плечо:

- Проснитесь, Владимир Ильич!

Он открыл газа и посмотрел на меня. Взгляд был вполне осмысленным.

- Кто вы? Я вас не знаю.

И тут он осознал, что может говорить, и замер. Глаза стали круглыми и очень большими.

- Не волнуйтесь, Владимир Ильич! Все будет хорошо.

- Что… что произошло? – он слегка картавил. И это восстановилось!

- Ничего особенного, - ответил я, улыбаясь. – Просто я вас немножко подремонтировал.

- Вы врач?

- И врач тоже. Как вы себя чувствуете?

Он подвигал правой ногой, поднял руку.

- Замечательно! Они снова слушаются! – приподнявшись на кровати, сел и свесил ноги на пол. Он был в белой нижней рубашке с длинными рукавами, легких кальсонах и серых носках. Отбросив резким движением одеяло, он осторожно встал на ноги. Покачнувшись, ухватился за спинку стула.

Я поспешно поддержал его за локоть. Он был небольшого роста, ниже меня почти на голову.

- Как… как это удалось?

- А вот это в двух словах не расскажешь. Успокойтесь, Владимир Ильич, и присаживайтесь, - я подвинул к нему второе кресло.

- Но надо же сказать Наде! Надюша! – громко закричал он, поспешно направляясь к двери. – Надюша! Я здоров! Я вылечился!

Не доходя до двери несколько десятков сантиметров, он наткнулся на стену времени, и она мягко притормозила его. На его лице проступило глубокое изумление, он протянул руки вперед и стал ощупывать пустое пространство, напоминающее резину или поролон. Повернувшись ко мне, он дрогнувшим голосом спросил:

- Что это?

- Стена времени, Владимир Ильич.

- Я что же, арестован?

- Ни в коем случае! Это входит в систему лечения, - улыбаясь, ответил я. – Присядьте, нам необходимо поговорить. Я вам сейчас все расскажу.

- Но это нечестно! Выпустите меня! Надя будет волноваться!

- Не будет, Владимир Ильич, не беспокойтесь. Время сейчас идет только для нас с вами, для остальных оно стоит. Даже если мы проговорим тут месяц, для всей остальной вселенной это уложится в ничтожную долю секунды.

- Как это возможно? И кто вы такой? – он посмотрел на меня вопросительно и требовательно.

- Да присядьте же, наконец, и успокойтесь. Поверьте мне, все будет хорошо.

Он, все так же внимательно глядя на меня, опустился в кресло напротив, с видимым удовольствием закинув ногу на ногу.

- Ну что же, молодой человек, я вас слушаю.

- Прошу прощения, Владимир Ильич, но сначала позвольте задать вам несколько вопросов. Вы помните, какое сегодня число?

- Разумеется. Утром было двадцатое января 1924-го года. Но к чему этот вопрос?

- Проще всего сказать, что, как вы знаете, у вас было тяжелое поражение головного мозга, которое мне удалось излечить. Но я хочу убедиться, что вы все помните.

- Ну, конечно же, помню! Четыре дня назад открылась 13-я партконференция. Только сегодня Надежда Константиновна читала мне выступление крестьянки Борисовой, оно мне очень понравилось. Надо же, простые люди, крестьяне, так активно участвуют в партийной жизни!

- Великолепно, Владимир Ильич! Вы действительно помните.

- Ну, а теперь все же отвечайте, кто вы такой, и что со мной проделали?

- Начнем со второго вопроса. Мне удалось полностью восстановить всю структуру вашего организма, включая головной мозг.

- Действительно, я чувствую себя великолепно! Даже в Швейцарии, когда мы гуляли с Надей по горам, я не чувствовал себя так хорошо. А уж последние два года… Да что говорить! Конечно, я очень благодарен, но как вам это удалось, молодой человек? И как вас зовут?

- Вадим. Прошу прощения, что не представился сразу. Но я не очень молодой человек. Мне уже, считая и последний год, почти 80 лет.

Он посмотрел на меня с большим интересом:

- Как это может быть?

- Там, где я сейчас живу, возраст не имеет значения. Там можно жить вечно.

- И где же это? – он недоверчиво прищурился. – Вы что же, с другой планеты?

- Нет, с этой же самой. С Земли. Но из другого времени.

- Но это же невозможно! Путешествия во времени опровергают второе начало термодинамики!

- Великолепно, Владимир Ильич! Вы знаете и помните даже такие вещи, которые совершенно незачем знать политическому деятелю!

- Ну, разумеется, помню. Как же можно забыть основы физики?

- Тогда я задам, извините, один вопрос: как возникла Вселенная? Не Земля, не Солнечная система, а именно вся Вселенная?

Он посмотрел на меня оценивающе, с лукавым прищуром:

- Ну, вы и спросили, Вадим! Кстати, как вас по отчеству? А то неудобно, право, так называть человека старше себя… Хотя выглядите вы… Ну, вы понимаете…

Я внутренне возликовал. Он мне верит! Хоть в чем-то. Это успех!

- Понимаю, Владимир Ильич. Но отчества не надо, там, где я живу, это не принято.

- Но принято у нас. Пожалуйста!

- Если вам так угодно… Вадим Васильевич.

- Так вот, уважаемый Вадим Васильевич, ответа на вопрос о происхождении Вселенной, так же как о ее точном возрасте и размерах, современная наука не знает.

- Это современная вам наука, Владимир Ильич!

- А ваша, что же, уже дошла до этого?

- Да.

- Готов поверить, судя по результатам вашего визита, - он вытянул перед собой правую руку и несколько раз сжал и разжал кулак. – Так откуда же вы, все-таки, из какого времени?

- Если можно, я ответил бы на ваш вопрос чуть позже. Скажите, вы не голодны?

- Сейчас, когда вы спросили… Должен признаться, что чертовски проголодался!

- Тогда, может быть, вначале поужинаем?

- Если вы можете убрать эту ваше стену, я позову Надежду Константиновну, и она нам что-нибудь соберет на ужин.

- К сожалению, пока не могу. Но ужин я беру на себя. Присаживайтесь! – и я, поднявшись на ноги, придвинул к столу два стула.

Он ответил удивленным взглядом, но возражать не стал. Когда мы оказались за столом, он вопросительно посмотрел на меня.

- Итак, Владимир Ильич, что вы предпочитаете? Или что бы желали поесть?

- Я, знаете, привык по-простому. Поэтому, чем угостите, то и буду есть. Только не представляю, как вы это устроите.

- Тогда разрешите предложить вам блюда национальной кухни того государства, где я родился и жил.

- И что же это за государство?

- Казахстан.

- Не знаю такого…

- Естественно. Оно появилось в составе СССР, как самостоятельное, гораздо позже. Вы знали его под названием Киргизской республики.

- Ах, вот оно что! Конечно, такое знаю. Так это его позже назвали Казахстаном?

- Можно и так сказать. Просто в Средней Азии образовалось несколько республик, и самая большая из них – Казахстан.

- Ну что же, готов отведать, чем там кормят в ваше время!

Я постелил на стол две большие бумажные салфетки и уставил их блюдами с пловом, мантами, баурсаками. Бешбармак и казы делать не стал – не каждому они придутся по вкусу.

Ленин, широко раскрыв глаза, наблюдал за появлением блюд на столе. А когда перед нами появилось по тарелке, вилке, ложке и ножу, к которым я добавил еще корзиночку с нарезанным белым хлебом и несколько овощных салатов, он даже невольно отодвинулся и покачал головой.

- Да… Никогда такого не видел… Вы что же, фокусник?

Я засмеялся.

- Ну же, Владимир Ильич, давайте ужинать. Правда, извиняюсь, тут не все блюда, которые считаются в Казахстане национальными, но, надеюсь, эти придутся вам по вкусу. Да и хлеб, в общем, можно заменить баурсаками, но вы привыкли, наверное, к хлебу. Что предпочитаете пить?