"Одно время,- пишет А. В. Леонтович,- локализовали высшие психические функции в лобных долях мозга. Это хорошо вязалось с тем, что у человека и обезьяны эти доли развиты безмерно лучше, чем у других животных. Более точные наблюдения показали, однако, что весьма значительные разрушения лобных долей у человека часто не давали изменений психики. Следующая попытка этого рода принадлежит Флексигу, знаменитому немецкому психиатру. Он нашел в задних частях лобных долей, а также в теменных так называемые "ассоциационные центры", повреждение которых будто бы влекло за собой резкое изменение характера больного и некоторые другие изменения психики.
Однако до сих пор еще работы Флексига не подтверждены сколько-нибудь основательно, а И. П. Павлов их и совсем отвергал на основании своего метода условных рефлексов... По-видимому, здесь приходится считаться с тем, что эти функции лишены локализации по отдельным участкам мозга и извилинам его и распределены по коре больших полушарий более или менее диффузно (рассеянно.- Б. К.), а это сильно затрудняет их изучение".
Возвращаясь к рис. 5, где изображена схема проведения чувствительного и двигательного путей (по Рамон-и-Кахалу), мы видим, что эти .пути скрещиваются в продолговатом мозгу. Логически напрашивается вопрос: не есть ли продолговатый мозг, тесно соприкасающийся с мозжечком и срастающийся с ним в одном месте, местонахождением окончаний ассоциационных нервных путей мозжечка как элементов искомого "регулятора"устройства, ведающего, в техническом понимании этого слова, переменой тепловых движений частиц нервной субстанции мозга при акте мышления? Из учебника физиологии 116] известна роль продолговатого мозга в регуляции мышечного тонуса. Но ведь и у мозжечка, как органа равновесия, основной функцией является координация движений, т. е. управление импульсами работы мышечной ткани.
Предполагать такую возможность позволяют следующие соображения, основанные на результатах некоторых экспериментов над живым мозгом человека. В местах перекреста нервных путей в продолговатом мозгу происходит встреча, словно на каком-то узком перешейке, всех или почти всех нервных трактов и их сближение на относительно малые расстояния между собой. Бросается в глаза весьма экономное построение самой структуры нервов. Можно предположить, что искомое "регулирующее" устройство, быть может в противовес млению А. В. Леонтовича, отнюдь не "диффузно рассеяно" на значительном пространстве коры больших полушарий мозга, а сконцентрировано в сравнительно ограниченной протяженности объемов мозжечка и продолговатого мозга. При этом мозжечок представляется центром этого "регулирующего" устройства, а его нервные окончания, проникающие вглубь вещества продолговатого мозга, суть периферийные аппараты индуктивного действия этого центра.
Оригинальной особенностью продолговатого мозга является так называемая "сеточная субстанция" (formatio reticularis), состоящая из множества тесно переплетенных волокон, идущих в трех взаимно пересекающихся направлениях и образующих густой каркас с нишами, где расположены ганглиозные клетки нервов ассоциативного типа. Как известно, продолговатый мозг образует ряд самостоятельных центров (центры сердечной деятельности и дыхания, сосудодвигательный центр и центры, регулирующие процессы обмена веществ). По Леонтовичу, эта множественность центров и объясняется развитием здесь "сетчатой субстанции", при помощи которой различные нервы и клетки продолговатого мозга связываются друг с другом в нечто органоидное. Нельзя ли думать, однако, что помимо механической роли такого связывания, т. е. каркасного скрепления различных нервов и клеток между собой и друг с другом, "органоидная сетчатая субстанция" есть именно та зона продолговатого мозга, где взаимно сближающиеся нервные проводники подвергаются индуктивному воздействию концевых аппаратов мозжечка. В этом понимании "сетчатая субстанция" представляет собой вместилище периферийных нервных аппаратов мозжечка, т. е. органа, который управляет по воле человека (или непроизвольно) изменениями тепловых движений частиц нервной субстанции головного мозга во время акта мышления.
В 1941 г. вышла в свет работа Донни-Браун, и В. Рассел [29] об исследованиях последствий травматического шока при экспериментально вызванном сотрясении головного мозга. Авторы пришли к выводу, что после нанесения механического удара определенной силы по голове в результате сотрясения мозга появляется паралич всех бульбарно-рефлекторных механизмов ("бульбарно" от лат. Bulbus - иногда называется рассматриваемый автономно от головного мозга продолговатый мозг). Помимо явного затемнения сознания, а значит и угнетения (депрессии) процессов мышления, наблюдаются при этом: нарушения ритма дыхания и некоторые моторные (двигательные) эффекты на туловище и конечностях. Продолжительность паралича прямо пропорциональна силе шока. При легком шоке преобладают явления со стороны блуждающего нерва. Спустя 2-4 мин, (после удара) наблюдается полное восстановление сознания. При тяжелом шоке через 20-400 сек, (по нанесении удара) наступает резкое и необратимое падение кровяного давления, сопровождаемое чрезвычайно сильным сужением периферических кровяных сосудов, при одновременном учащении пульса, что ведет за собой смерть.
Этими опытами доказано, что в основе всех таких расстройств лежит полученное при шоке сильное раздражение особых (депрессорных) нервов в месте их вхождения в продолговатый мозг и возбуждение особой (ваго-глоссо-фарингеальной) системы в продолговатом мозгу.
Иначе говоря, здесь проявляется отнюдь не "механическое" повреждение ткани тех или иных нервов, а особое воздействие некоторых нервов, которое можно было бы сравнить скорее с травмой психического порядка. Следовательно, это воздействие в конце концов есть функция определенных нервов, как некоего "регулятора". Вполне возможно предположить, что, являясь продуктом .механического раздражения (от удара), это воздействие затем проявляет себя чисто индуктивным путем. Исходя из нашей точки зрения, можно высказать предположение, что из-за особого воздействия крайней фазы механического раздражения депрессорных нервов (при шоке) здесь проявился определенный эффект их индуктивного влияния на расположенные в нишах каркаса "сетчатой субстанции" продолговатого мозга ганглиозные клетки нервов ассоциационного типа. Благодаря такому индуктивному воздействию изменился характер тепловых движений частиц вещества нервов как в области продолговатого мозга и мозжечка, так и в больших полушариях, и в том числе в коре головного мозга. Осуществлявшееся посредством "сетчатой субстанции" до момента наступления шока нормальное управление тепловыми движениями частиц вещества нервов головного мозга (при акте мышления) в момент шока сменилось резким и значительным индуктивным воздействием депрессорных нервов (и ваго-глоссо-фарингеального аппарата), вследствие чего изменились все параметры этого теплового движения: скорость, длина пути, пройденного каждой частицей, и сила импульса ее движения. Но если указанное изменение параметров теплового движения происходит под влиянием какого-то внешнего воздействия (в данном случае от раздражения депрессорных нервов и от возбуждения ваго-глоссо-фарингеальной системы), то оно вполне возможно как результат индуктивного влияния периферийных окончаний ассоциационных нервов мозжечка в нишах "органоидной сетчатой субстанции" продолговатого мозга или воздействия импульсов "регулирующего" устройства мозжечка и продолговатого мозга при нормальном акте мышления.
Рефлекторные дуги
Вывод. Все занятые в момент мышления клетки коры головного мозга, будучи индуктивно объединены с волокнами нервов ассоциативной связи в одно функциональное целое, подчиняются какой-либо одной (в данном случае имеющей центральное значение) группе клеток мозжечка и продолговатого мозга. Таким путем, по нашей гипотезе, может осуществляться силой волевого импульса "верховное" управление процессами психической работы мыслящей материи мозга.
