Между ними снова повисло молчание. Они дошли почти до начала рощи, когда Сэм решилась нарушить тишину.

- Скажи, что все же произошло в тот день? – Лукас дернул плечом, но ничего не сказал. – Как я оказалась на опушке, одна и без памяти?

Мужчина молчал, шагая по тропе. Было видно, как напряглись его плечи под светлой рубашкой, а руки слегка сжались. Волнение или страх?

- Что ты помнишь о том дне? – поинтересовался он, его голос слегка дрожал от напряжения.

- Ничего. Помню, что собирала цветы на поляне, а потом очнулась почти у самого края леса.

Он неслышно выдохнул. Все так, как должно быть. Все правильно. Он поступает правильно…

- Когда человек делает свой выбор, ему стирают память, – заговорил Лукас. – Это один из наших законов. Наша магия позволяет понимать животных и влиять на них, но так же помогает влиять и на людей. Когда человек уходит, мы делим с ним последний чай. На нас эти травы не действуют – мы рождены с ними в крови, но на людей оказывают весьма необычное действие – воспоминания о последних событиях стираются. И никогда не возвращаются, – он коротко посмотрел на нее и сглотнул. – Что еще раз доказывает, что ты не такая, как все.

Она снова не нашлась, что ответить. От чувства неловкости и какого-то неясного подозрения ее спасло то, что они дошли до нужного места. Раскинувший свои ветви высоко над ними бук величаво покачивал кроной, о чем-то тихо шепча пролетающим птицам. Подняв голову, Лукас прислушался и вдруг улыбнулся, бросив на девушку короткий взгляд. Саманта вопросительно приподняла бровь, но мужчина с улыбкой покачал головой и ничего не сказал. Запрокинув голову, она вгляделась в широкие ветви и густую листву, попытавшись расслышать что-то в тихом шорохе. На короткий миг ей показалось, что она слышит свое имя, но мгновение прошло так быстро, что она не была до конца уверена.

От дальнейших размышлений ее отвлекло появление Вальдра. Обогнув широкий ствол дерева, мужчина остановился перед ней, махнул рукой, приглашая подойти поближе, и уселся на толстый корень.

- Что ж, я думаю, у тебя немало вопросов, – улыбнулся он. – Признаться, и у меня их не меньше. Но, я полагаю, твои друзья уже пояснили, в чем причина нашей тревоги?

- Что Лес теряет свою силу, – подтвердила Саманта. Вальдр кивнул.

- Если слабеет Лес, слабеем мы все. Души, дети Леса, его обитатели – все будут обречены. Наша магия истончится, защита Леса падет, и все, что мы делали, окажется напрасным. Люди снова поднимут против нас оружие, и о мирной жизни придется забыть навсегда.

- Тогда почему не попытаться открыться людям? Не все они напуганы, а вместе мы могли бы что-нибудь придумать…

- Не все, – согласился Вальдр. – Но все же большинство. Таких как ты, как Уилл и другие наши гости – вас слишком мало. Вы самоотвержены и готовы на все, чтобы защитить близких. Остальные люди решат, что защищаться нужно как раз от нас. И никто из них даже не догадается, что защита им требуется от них самих. Но довольно о грустном. Расскажи мне, как тебе удалось отыскать к нам дорогу?

Сэм снова повторила свой рассказ. Вальдр слушал так же внимательно, не перебивая, пока Лукас, прислонившись спиной к толстому стволу, наблюдал за шуршащей в траве белкой.

- Я сделала то, что должна была, – подытожила Саманта. – Мне это было нужно – распрощаться с прошлым. Оно сковывало меня все эти годы, а я даже не понимала. Пока не встретила всех вас.

Вальдр мягко улыбнулся.

- Хороший рассказ. Ты изменилась, Саманта, изменилась настолько, что смогла сделать тот выбор, которого всегда боялась. Но порой перемены не так болезненны, как кажутся.

- Меня больше волновали мои друзья, – призналась девушка. – Я боялась, как бы они не натворили глупостей в мое отсутствие, как бы не отправились меня искать и не пропали бы сами…

- Лес бы не позволил им погибнуть, – возразил Вальдр. – Но все же не стоит его испытывать. Даже мы, его дети, не всегда понимаем всех его замыслов, какие бы знаки он нам не подавал, – он на секунду задумался. – Скажи, а что побудило тебя отправиться обратно к нам? Пока ты рассказала только о том, что хотела уехать, и твоей целью был Хартфорд.

- Это все одна знакомая, – улыбнулась Сэм. – Она уже немолода, и в деревне ее считают еще более странной, чем меня. Но она сказала, что главное – слушать свое сердце, так же, как вы слушаете Лес и животных. Что именно сердце подскажет, как правильно поступить. И не бояться перемен. По словам Кэрис, все мы чего-то боимся, но это не должно влиять на наши решения.

Улыбка Вальдра слегка померкла, темные глаза подернулись поволокой. Он словно погрузился глубоко в себя, уйдя в мысли так далеко, что не замечал никого и ничего вокруг. Саманта терпеливо ждала, Лукас хмурился из своей тени. Наконец, Вальдр встрепенулся, вздрогнул, очнувшись, и осмысленно взглянул на девушку. Лукас пристально наблюдал за его движениями.

- Прости, мысли вдруг разные в голову пришли. Иногда память становится нашим самым главным проклятьем – порой мы помним слишком много.

- Что значит «слишком много»?

- Мы – дети Леса, – загадочно пояснил Вальдр. – Мы рождены от деревьев, которые могут прожить сотни и тысячи лет.

- И вы живете столько же?

- Чуть меньше. Самый старший из нас ушел в лучший мир, когда ему минуло четвертое столетие.

- Сколько же лет вам? – вырвалось у Саманты. Лукас за ее спиной усмехнулся.

- Почти двести сорок три года, – улыбнулся мужчина. Девушка потрясенно обернулась на Лукаса, но тот лишь пожал плечами в ответ.

- А… вы вспомнили время, когда люди вас боялись еще сильнее, чем сейчас? – неловко попыталась сменить тему Сэм. Вальдр снова помрачнел.

- Мы тогда думали, что сможем пережить что угодно. Но страх оказался сильнее, и это обернулось против всех нас, разрушило все, к чему мы стремились – как дети Леса, так и люди.

- Вы тогда тоже что-то потеряли? – тихо спросила травница.

- Больше, чем ты можешь представить…

Ей стало неудобно от множества вопросов. Боль в глазах Вальдра была почти ощутимой, словно передалась ей по воздуху. Она чувствовала его печаль, как свою собственную, и Лес грустил вместе с ними, памятуя о тех временах и не забывая о потерях.

Их разговор прервали громкие шаги. Кто-то бежал к ним, перепрыгивал через ветки и корни, уворачивался от листьев. Обогнув последнее деревце орешника, бегущий выскочил на тропу, подскочил к буку и остановился, переводя дыхание, дав Сэм время разглядеть его. Совсем молодой юноша, на вид не старше ее самой, с пепельно-русыми волосами и голубыми глазами казался взволнованным и чуть ли не перепуганным. В голове вихрем пронеслась догадка, что что-то случилось. Вальдр рядом с ней напрягся и встал.

- Что стряслось, Эрван?

Эрван нервно сглотнул и бросил взгляд на Саманту.

- Дозорные докладывают, что с юга к нам приближаются люди. Они прошли мимо бездонного озера и двигаются сюда.

Вальдр выпрямился, темные глаза засверкали, и от него пахнуло такой мощью, что Сэм невольно восхитилась. Эрван потупил глаза, а Лукас вышел из тени дерева на свет.

- Кажется, я даже знаю, кто к нам идет, – проговорил он и едва слышно выругался себе под нос.

Комментарий к Глава семнадцатая. Причины, ошибки и следствия

Автор очень рассчитывает на отзывы читателей в качестве мотивации для написания продолжения этой работы. Не забывайте, что именно вы, дорогие читатели, и ваши комментарии являетесь вдохновением для большинства писателей))

На любые ошибки просьба указывать))

========== Глава восемнадцатая. У истоков кошмара ==========

Хайвертон словно вымер. Пока она шла по улочкам, ей не встретилось ни одной живой души. В окнах не горел свет, молчали во дворах собаки, в конюшни у восточной части деревни притихли лошади. Даже птицы летали как-то незаметно и совсем неслышно. Деревня будто застыла в предвкушении чего-то важного.

Выйдя на главную площадь, Кэрис свернула в сторону большого деревянного дома, поднялась по лестнице и толкнула тяжелую дверь. Ей сразу стало понятно, почему на улицах так пусто – казалось, в трактире собралась вся деревня. У дальней стены спорили несколько мужчин, с каждым словом повышая голос. У стойки ругались и трещали без умолку женщины. Стоявший за стойкой Саймон безуспешно пытался усадить их за свободный стол, но женщины не обращали на него внимания, и бедный трактирщик вскоре сдался.