– Нет, нет, Грейси, никогда.

– Посмотри, что я принесла, мама, – прозвучало у нее в памяти. – Мы с бабушкой нашли их на пляже и сделали ожерелья. – Внезапно оробев, Джиллиан убрала мешочек с ракушками и морскими ежами за спину. – Я сделала тебе ожерелье.

Мать подняла на нее взгляд со стеклянных фигурок животных, с которых она сметала пыль, осторожно положила на место розового лебедя и повернулась к Джиллиан. Она подняла брови и не улыбалась.

– Можно мне на него взглянуть?

Джиллиан сделала неуверенный шаг вперед, доставая мешочек из-за спины.

– Я… я сделала тебе ожерелье. С морским ежом. Меня бабушка научила.

Очень осторожно, зная, что оно очень хрупкое, она извлекла ожерелье, улыбаясь прелестной округлости и белизне морского ежа. Джиллиан долго искала на пляже именно такого.

Слишком поздно она услышала шум рассыпавшегося по чистому полу песка. Она взглянула на мать. Та смотрела не на ожерелье, а на грязь на полу.

У Джиллиан сначала задрожало правое колено, потом левое, потом руки и осип голос. Это всегда еще больше раздражало ее мать.

– Прости, мама. Я не нарочно. Я сама все уберу. Я…

Закончить ей не удалось. Мать выдернула мешочек из ее руки, ожерелье упало. Она слышала, как раскололся морской еж, ударившись об пол, но вниз не взглянула.

Мать указала на рассыпанный на полу, как крошечные слезинки, песок.

– Посмотри, что ты наделала! Посмотри, что ты наделала! И ничего ты не уберешь – ты никогда не убираешь. Ты только разводишь еще большее безобразие. Ты думаешь, я твоя служанка, убирающая за тобой твою грязь. Мне это опротивело. Ты слышишь меня? Опротивело!

Голос матери возвысился, дошел почти что до крика, только еще страшнее. Джиллиан хотела, чтобы папа был дома: мама при нем не была такая.

– Прости, мама. Прости. Мне очень жаль.

– Я тебе покажу, как жаль.

Схватив ее за руку с такой силой, что Джиллиан вскрикнула, мать потащила ее в холл.

– Нет, мама. Нет. Пожалуйста, не надо!

Джиллиан плакала, зная, что от этого только будет хуже, но не могла остановиться. Но она туда не пойдет, она не может. Джиллиан знала, что умрет, если ее снова заставят идти туда.

Свободной рукой мать открыла дверь чулана.

– Вот мы увидим теперь, как тебе жаль.

Джиллиан кричала и вырывалась, пытаясь ухватиться за что-нибудь, но руки ее скользили по крашеному дереву. Мать втолкнула девочку в чулан и заперла дверь. Джиллиан задыхалась от страха в захватившей ее, как пасть чудовища, тьме. Ей казалось, что она видит в этой тьме чьи-то лица и как будто какой-то ветер, которого она не видела и не слышала, обдувал шею и спину.

Она больше не могла кричать и закрыла глаза. Руки девочки были исцарапаны до крови. Она заснула, прислонившись к двери, и видела во сне солнечный свет, танцевавший на океанских волнах.

Маленькая рука коснулась щеки, возвращая ее к действительности.

– Почему ты такая печальная, Джилли?

Джиллиан взяла дочь за руку и держала ее, стараясь обрести голос и пытаясь улыбнуться.

– Я не печальная, Грейси, думаю, я просто устала. – Женщина поднялась, стряхивая песок с колен. – Пойдем, я покажу тебе, где еще можно найти морских ежей, а потом мы сделаем из них ожерелья. Может быть, мы сделаем одно для твоей новой учительницы. – Грейс устремила на мать твердый взгляд, и у Джиллиан снова появилось такое чувство, словно они поменялись ролями. – Ты старушка в душе, Грейси. Может быть, я когда-нибудь объясню тебе, что это значит.

Потянув дочь за руку, Джиллиан повела ее на пляж, где песок встречался с водой и сокровища ожидали, пока их отыщут.

Стук молотка и жужжание пилы наполняли теплый воздух своеобразной музыкой. Для Линка не было более приятных звуков и лучшего запаха, чем аромат свежего дерева. У него руки чесались самому строить, когда он наблюдал за рабочими, закреплявшими балки на крыше. Страсть создавать что-то из ничего, видеть красоту в чем-то созданном своими руками была стержнем его существования, силой, заставившей его осуществить свою мечту и изучить архитектуру.

Это было единственное в жизни, в чем он всегда был уверен, во что он позволял себе верить. И это помогло осуществить другую его мечту – стать обладателем этого дома. Но, глядя на его старые прекрасные линии, он нахмурился. Линк был так близок к осуществлению своей мечты, и все же чувствовал, что еще далек от этого.

Засучив рукава, он взял инструменты и радиоприемник и вошел в дом. Он планировал новую кухню, позволив себе роскошь создать шкафы в своей мастерской, а затем доставить их по воде на место. Он сам их и установит, доведя вишневое дерево до нужного тона, какого были эти шкафы шестнадцать лет назад.

Линк поставил приемник и настроил его на местную станцию. Он изучал развалины кухни, как художник рассматривает чистый холст. Мужчине повезло, что его деловой партнер понимал потребность проводить так много времени на острове. Может быть, все строители – художники в душе, и Джорджу немного стоило разрешить Линку проводить столько времени на объекте, сколько ему было нужно.

Песенка по радио «Девушки Каролины» вызвала у него невольную улыбку. Это напомнило Линку танцы босяком на песке, запах пота, соли, воды и кокосового масла. Он вспомнил девушку с волосами цвета заката и кожей смуглой, как темный мед, от загара. Казалось, что протяни руку, и он сможет к ней прикоснуться.

– Привет, Линк.

Он вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, увидел стоявшую в дверном проеме Грейс с облезлым зайцем в руках и с ожерельем из ракушек с большим морским ежом в центре. В лице девочки было что-то особенное: хотя черты лица были маленькие, как у ребенка, ее светло-карие глаза и очертания рта были как у взрослой женщины. Это было в одно и то же время привлекательно и тревожно.

– Привет, Грейс. – Он улыбнулся и присел перед ней на корточки. – Кто это? – указал он на зайчика.

– Это Бан-Бан. Джилли подарила мне его, когда я родилась.

Он посмотрел на поцарапанные пуговки глаз и потертый мех.

– Сразу видно, что его очень любили.

Девочка взглянула на него блестящими карими глазами.

– Про настоящих людей это трудно сказать, правда?

Озадаченный, Линк погладил ее по голове.

– Да, нелегко. И это нехорошо на самом деле.

Хихикнув, Грейс повернулась, осматривая кухню.

– Я думаю, мы бы глупо выглядели без волос и носов.

Девочка начала напевать песенку, которую услышала по радио.

– Мне нравится эта песня. – Продолжая напевать, она осмотрела его инструменты и шкафы, лежавшие посередине кухни. – Лорен любила танцевать под эту музыку. И она сказала мне, что та вещь, которую ты ищешь, у Джилли.

У него перехватило дыхание:

– Какая вещь?

Грейс пожала плечами и, наклонившись, сдула со стола опилки.

Линк, растерявшись, остановился прямо перед ней.

– Я был бы рад, если бы ты у меня еще погостила, но у меня много работы, и к тому же для маленькой девочки здесь опасно. Тут повсюду провода, острые инструменты и гвозди. – Линк взглянул на розовые ногти на ее ногах, обутых в ярко-красные шлепанцы.

– Тебе не нравится, когда я говорю о Лорен, правда? – сказала Грейс вкрадчивым тоном. – Она мне говорила, что тебе не понравится.

Линк притворился, что не слышал ее слов, и наклонился, чтобы взять ее на руки.

– Я отнесу тебя домой, ладно? Мы же не хотим, чтобы ты наступила на гвозди.

Девочка позволила ему взять себя на руки и, оказавшись глазами на уровне его глаз, сказала:

– Я сделала это для тебя. – Грейс подняла вверх ожерелье из разного вида ракушек.

– Оно прекрасно. Спасибо, – сказал Линк, тронутый и почему-то довольный, и нагнул голову, чтобы Грейс могла его надеть. – Пойдем поищем твою маму.

Линк вынес ее из дома и донес по песку домой.

Джиллиан стояла на заднем дворе, развешивая белье. Когда они зашли за угол, она поднимала что-то большое и белое, готовясь повесить это на веревку. Первое, что Линк заметил, было ожерелье с морским ежом посередине на фоне ее темно-синего летнего платья. Мужчина остановился перед ней, осторожно опустив Грейси на землю.