Главный редактор опять изменился в лице и зашептал:

– Вдруг, Андрюша, они нас сделают пособниками террористов… А-а? А это 20 лет каторги. Я не выдержу. Ты молодой. У тебя кровь с молоком, а я не выдержу, умру.

– Ну, полно вам, Аркадий Петрович, – пожалел своего шефа Андрюша. – Кто нам прилепит статью о терроризме? Какие мы пособники? Вы что? В конце концов, есть же предел маразму!

– Нету! Нету! Нету предела. Что хочу, то и ворочу. Ты ещё молод. Тебе не знать того, что знаю я. Эти люди готовы на всё. А законов в нашей стране никогда и не было. Сам знаешь.

Аркадий Петрович сделал серьёзное лицо и отрезал генеральским тоном:

– Срочное задание, Андрюша. Кровь из носа, но статья на разворот об этой чёртовой Майорше через три дня должна лежать у меня на столе! Поезжай в «Светлый путь» и без материала не возвращайся. Помни: на тебе лежит ответственность за свою и мою судьбу. С Богом!

Андрюша улыбнулся. Таким Аркадий Петрович ему нравился больше всего. Волевой, серьёзный, властный и неудержимый. Андрюше не нравилось быть лидером. С самого раннего детства он старался не выпячивать свою грудь и прятался за чужую спину. Хочешь принимать решение, ну, так и принимай! Хочешь покомандовать – командуй, но и ответственность бери на себя. Нет, Андрюша был не командирской породы. Исполнять команду легче. Принимать решение – страшно. Вдруг всё сорвётся, и он опозорится на веки вечные, а ему, молодому холостому парню лишние заботы ни к чему. Глядя на своего шефа, Андрюша повеселел. Аркадий Петрович вскинул голову, таинственно посмотрел на него и не произнёс – выдал, как некую величайшую тайну:

– Привезёшь хороший материал, пойдём к первому, – тьфу ты чёрт! – к главе администрации за премией. Думаю, не пожалеет. Только уж ты как-нибудь там её, Майоршу эту, умасли. Ты молодой красивый парень, такие нравятся старухам. Зайди в военкомат, возьми о ней все данные. Когда родилась, где воевала и всё, что можно. Военком – мой приятель, мы с ним на совещаниях у главы рядом сидим. Я ему позвоню. Иди, Андрюша, иди. Для подвига, для славы.

– Вы бы лучше своему асу шофёру Коле позвонили. Он такой капризный, что красна девица. Вроде генерала…

Районный центр, посёлок городского типа Медведево, располагался посреди одноимённого района. Сам район в области считался отдалённым, у чёрта на куличках, а от того – самым заброшенным и забытым. Хотя в советские времена гремел, как передовой район, с развитым сельским хозяйством. По льноводству занимал первые места не только в РСФСР, но и СССР. Тогда, всего за десять лет посёлок Медведево преобразился до неузнаваемости. В посёлке появился асфальт, пятиэтажные дома, канализация, водопровод. По району протянулись нитки автодорог, связывающих хозяйства с райцентром. Денег на строительство дорог и пятиэтажек не жалели, и оттого население района быстро выросло до пятидесяти тысяч человек. В посёлке построили кинотеатр на 600 мест, клуб, ресторан. Жизнь била ключом. Особую красоту сельскому ландшафту добавляли легковые машины, которые по линии сельпо и кооперации выделялись чаще, чем в городе раза в четыре. Специально для редакции газеты «Заря Советов» был выстроен двухэтажный особняк из стекла и бетона. Не хуже чем в городе. Только «праздник жизни» кончился в одночасье. По инерции район награждали ещё несколько лет. Появился даже свой Герой Социалистического труда, а председатель колхоза «За коммунизм» был выбран в Верховный Совет СССР, но всё что хорошо, почему-то быстро заканчивается. Программу по льну свернули. Денег из Москвы и области стало поступать всё меньше, а проблемы росли, как маслята в сосняке после летнего дождя. Колхозы и совхозы развалились, и если бы не энергичные потуги губернатора-коммуниста селяне загнулись бы ещё тогда, в 1998 году. Району не везло с начальством. В провинции демократия до того скособочилась, что приняла трагические формы.

Повсеместные выборы всех ветвей власти, на всех уровнях внесли в жизнь района только сумятицу. Серьёзные люди почему-то не спешили принимать участие в выборах, например, главы администрации или депутатов поселкового Совета. Причина? Причин множество. Налоговые поступления в районную казну мизерные, а обязательства перед населением – космические. Умным, грамотным специалистам этот катастрофический разрыв между "хочу" и "есть" быстро отрезвил вскружившуюся от перестройки голову. Как результат, на выборы потянулись аферисты всех мастей, болтуны и казнокрады. Им плюй в глаза – всё божья роса! Вот и понеслась русская душа в рай.

Каждый вновь избранный глава администрации поселка Медведево на второй день после инаугурации принимался за строительство особняка. Места, кстати, в тех краях заповедные. Чудесная река, сосновый бор, земляника с грибами…. Одним словом – чистая экология и мечта. Весной речка Роста широко разливается по лугам. Сколько рыбы разной, дичи. Одним словом, неплохое это место для проживания. В следующие выборы власть менялась, и всё начиналось сначала: загородный дом на реке, джип в гараж, перстень с бриллиантом на руку…и откуда только деньги тырят, сволочи.

Андрюша приехал в район по собственной воле. Надоело толкаться в городе. Захотелось тёплого парного молочка и невесты с круглыми и пышными формами. Женская грудь была его слабостью. Увидев шикарные выпуклости, он впадал в маразм, у него текли слюни, и он бежал за женщиной, как собачонка. Видения детства, когда он спал, уткнувшись в грудь матери, не давали ему покоя всю сознательную жизнь.

В городе у него остался отец – директор небольшой фирмы. Отец ловко пристроился возле начальства области и быстро обогатился. В центре города он купил двухуровневую квартиру (кстати, в одном доме с вице-губернатором) и не жалел денег на воспитание и обучение сына. Андрюша мог себе позволить такую роскошь – отвалить после окончания университета в глубинку, «похлебать сельских щей», как говаривал его отец. Он был рад за сына. За его желание начать жизнь с низа. С нуля. Они оба прекрасно понимали, что как только Андрюше наскучит сельский пейзаж, он тут же вернётся в область. Папа сходит с сыном к губернатору на приём, и место в администрации губернатора ему обеспечено, тем более как специалисту, пришедшему «от сохи». Тот, кто испытал на себе нелёгкий крестьянский труд, да ещё добровольно, пользовался особым расположением губернатора, чья молодость также прошла в далёком селе на Алтае. Андрюша всё прекрасно понимал. Карьеру надо делать основательно. Пока в силе отец, он планировал пару лет «повалять дурака» в райцентре и уехать на родину. Не ровен час, старик заболеет или его погонят с хлебного места. Тогда пиши пропало и рви на себе волосы: в областную администрацию без отца не попадёшь ни под каким соусом, будь хоть семи пядей во лбу. В серое двенадцатиэтажное здание Дома правительства попадали проверенные и избранные. Случайных людей, не связанных с властью, туда не брали. После распада СССР чиновники приватизировали свои служебные места, и никакие жизненные бури не могли выбить их из мягких кожаных кресел. Они так уютно в них сидели, что и мысли не могло возникнуть о замене.

Цены на нефть на лондонской и нью-йоркской биржах поползли в гору. В область, с барского московского плеча, тоже отвалилось немало. В свою очередь в губернии знали толк в делёжке халявных денег. Жизнь кипела, как вода в раскалённом чайнике. Бюджетные деньги лились со всех сторон.

Вечером за ужином (был такой порядок в семье у Андрюши, назывался "Кровь из носа – ужин дома") отец мечтательно закатывал глаза и говорил своим:

– Хорошо живём, сынок. Видимо, в Кремле денег столько, что и украсть всё не в состоянии. Нам отваливают. Люблю я нынешнюю власть, Андрюша. Наша она. Наша. Родная. Учись, расти. Я заработал не только на свою старость, но и на внуков. Так что держись за меня, сын. Иди в гору, делай карьеру. Мы своего места под солнцем никому не отдадим. За деньги не переживай. Твоим внукам хватит.

Это вдохновляло на трудовые подвиги на сельской ниве, в захудалой районной газете, где работников было всего пять человек: шофёр, уборщица, а остальные – «знаменитые» на весь район журналисты.