Для срыва железнодорожных и автомобильных перевозок противника штурмовики наносили удары по мостам, тоннелям, железным и шоссейным дорогам, особенно в узких ущельях с крутыми изгибами, жгли железнодорожные составы на перегонах и станциях, уничтожали автоколонны. Накануне налетов производилась разведка, чтобы установить интенсивность движения через горные перевалы, определить характер перевозок и передвижения войск и выявить цели для бомбовых ударов. Кроме того, в тыл противника летали штурмовики-охотники, которые не только вели воздушную разведку, но и уничтожали войска и технику гитлеровцев. Основой их действий были дерзость, внезапность, точность удара и настойчивость в выполнении заданий.
Командиры наземных войск нуждались в помощи штурмовой авиации и давали восторженные отзывы о той поддержке с воздуха, которую они ощущали в течение всех боев в Карпатах. Командование 141-й стрелковой дивизии так оценивало вклад экипажей 224-й штурмовой дивизии генерал-майора авиации М. В. Котельникова: "За период прорыва обороны противника в районе Санок с 10.9 по 16.9 1944 г. действия штурмовиков во многом помогли прорвать оборону... Над целью работали грамотно, смело и энергично, снижаясь ниже предельной высоты и делая по 14 заходов и больше, несмотря на зенитный огонь"{90}.
Командир 30-и стрелковой дивизии сообщал: "В полосе дивизии в момент прорыва обороны было произведено до 45 самолето-вылетов, что показало высокую выучку и мастерство летного состава (штурмовики действовали в очень сложных погодных условиях). Над целью работали энергично, смело. Производили до 14 заходов и более, снижаясь до бреющего полета, несмотря на зенитный огонь. По показаниям пленных, после работы каждой четверки штурмовиков в ротах выбывало до 20- 25 солдат и офицеров. В результате налетов штурмовой авиации было уничтожено до 380 солдат и офицеров противника, подавлено и уничтожено до восьми артиллерийских и минометных батарей, сожжено несколько десятков автомашин и столько же повозок с грузом. За время войны я впервые наблюдаю такую отличную выучку летного состава и эффективность ударов штурмовой авиации по технике и живой силе..."{91}
Бомбардировочная авиация наносила удары в основном по узлам сопротивления противника и его резервам. Это было сопряжено с большими трудностями. В связи с удаленностью аэродромов базирования от линии фронта приходилось выполнять полеты на предельный радиус действия, взлетая с максимально допустимым весом. Часто на аэродромах вылета погода была плохой, а в районе целей, особенно за перевалами, позволяла вести боевые действия. В этих условиях экипажам приходилось взлетать и садиться при минимумах погоды, ниже установленных для самолета, аэродрома и экипажа.
Летали, как правило, в клину звеньев или в клину пятерок самолетов. Такой боевой порядок обеспечивал плотный заградительный огонь при отражении атак воздушного противника. Дело в том, что бомбардировщикам приходилось иногда выполнять полеты без достаточного сопровождения истребителей, которые из-за плохих метеоусловий не могли взлететь. В таких случаях в районе цели экипажи вели бой с истребителями самостоятельно, как произошло, например, с группой из пяти самолетов 321-й бомбардировочной дивизии, которую вел старший лейтенант Алексей Апсов. Экипажи вынуждены были вступить в бой с семью истребителями Ме-109. В результате плотного заградительного огня атаки "мессершмиттов" были отбиты, а один Ме-109 подбит. Каждый самолет в этом бою получил от 3 до 40 пробоин, хотя бой продолжался всего три минуты. Все экипажи благополучно вернулись на аэродром.
Чтобы легче было маневрировать в зоне огня зенитной артиллерии, экипажи открывали бомболюки в конце боевого курса, за 13-15 секунд до сброса бомб, уход от цели производили с учетом наиболее выгодного маневра, исключающего опасность столкновения с вершинами гор, которые часто были закрыты облаками. Все это позволяло бомбардировщикам успешно выполнять нелегкие задачи, ставившиеся перед ними.
Истребители армии по численности имели превосходство над гитлеровцами в четыре раза и полностью господствовали в воздухе. Действия их отличались внезапностью и решительностью, боевые порядки были гибкими и маневренными. Состав боевых групп истребителей, как правило, не превышал 8-10 самолетов, но для наращивания силы удара применялись эшелонированные действия. Так как аэродромы базирования находились на расстоянии 40-60 км от линии фронта, прикрытие войск осуществлялось методом непрерывного патрулирования, а резервные группы располагались в первой готовности на аэродромах и взлетали по команде пунктов наведения.
При сопровождении штурмовиков и бомбардировщиков истребители действовали парами и находились выше прикрываемых самолетов. Если не было истребителей противника в районе цели, они участвовали в штурмовке наземных целей и подавлении батарей зенитной артиллерии, для чего брали бомбы. Так, 16 сентября шестерка Ла-5 под командованием заместителя командира 111-го гвардейского полка по политической части гвардии подполковника И. А. Зуба сопровождала группу Ил-2 571-го штурмового полка. В районе цели штурмовики были обстреляны зенитками, огонь которых мешал действиям штурмовиков. Гвардии подполковник Зуб, оценив положение и учитывая отсутствие в этот момент истребителей противника, решил штурмовать позиции зенитной артиллерии. После нескольких атак истребителей огонь с земли прекратился. Это обеспечило дальнейшую свободу действий штурмовикам, которые сделали по девять заходов и уничтожили шесть автомашин с пехотой, две бензоцистерны и без потерь возвратились на свой аэродром.
Как всегда, летчики-истребители вели себя смело и мужественно. Самолет Героя Советского Союза старшего лейтенанта В. М. Дудниченко при выполнении боевого задания в Карпатах был подбит снарядом зенитной артиллерии. Выпрыгнув из горящей машины, летчик с парашютом приземлился на территории, занятой противником. Боевые друзья тяжело переживали потерю своего товарища, но в душе таили надежду на его возвращение. Они знали его отвагу, настойчивость и выдержку, способность бороться до конца. Ведь на счету Дудниченко было 22 сбитых самолета противника. И надежды оправдались. Через трое суток Виктор Дудниченко вернулся раненый и изможденный в полк. Он рассказал, с какими трудностями пробрался через линию фронта и как тепло его встретили пехотинцы. Но об одном событии скромно умолчал. Через несколько дней группа летчиков этого полка выезжала на передний край обороны для изучения местности, и пехотинцы рассказали, как Дудниченко, пробираясь к своим, на нейтральной полосе натолкнулся на тяжело раненного в голову советского пулеметчика Александра Туболкина, который истекал кровью и самостоятельно двигаться не мог. Будучи сам раненным, Дудниченко вытащил Туболкина из-под огня противника и передал его пехотинцам, которые были благодарны боевому летчику за спасение их товарища.
По планам политотделов в частях и соединениях систематически проводилась партийно-политическая работа с личным составом по мобилизации воздушных бойцов на самоотверженное выполнение боевых приказов командования. В первичных партийных и комсомольских организациях проходили короткие деловые собрания перед боевыми вылетами и после проведенных боев. В подразделениях агитаторы проводили беседы с личным составом. Политработники вникали во все дела и своевременно реагировали на каждое событие. Заместители командиров авиаполков по политической части умело опирались на партийный актив, в каждой эскадрилье у них были надежные помощники, которые охотно выполняли все их поручения, в результате чего и политработа шла хорошо, и летать замполиты успевали.
В сентябре 1944 г. 10-й истребительный авиационный Сталинградский корпус и 15-я гвардейская истребительная авиационная Сталинградская дивизия были награждены орденом Богдана Хмельницкого II степени, а 224-я штурмовая дивизия - орденом Красного Знамени. В этих соединениях были проведены митинги личного состава, которые прошли с большим подъемом и способствовали мобилизации авиаторов на успешное выполнение боевых задач. "На нас, гвардейцев, - заявил на митинге заместитель командира эскадрильи гвардии старший лейтенант В. А. Быстров, - смотрят все, по нас равняются. Высокая правительственная награда обязывает делать все возможное для достижения победы над врагом, еще беспощаднее уничтожать фашистов"{92}.
