Теперь же Миша все дни просиживал у компьютера, на любые вопросы отвечал «Ага» и «Угу», моментально сметал то, что я ставил перед ним в тарелке, а если я задерживался, о еде не вспоминал.
Как-то раз, причём именно в тот редкий день, когда Миша в кои-то веки решил выйти из дома, мой ноут завис, и для экономии времени я решил воспользоваться его планшетом. Насколько же велик был мой шок, когда в верхних закладках, кроме погоды, почты и всяких Контактов-Фейсбуков-Инстаграммов обнаружился сайт гей-знакомств. Запароленный. Упс. Впрочем, чего я ожидал? Как говорится, яблочко от яблоньки.
То, ради чего я полез в планшет, было позабыто. Я постарался скрыть следы своего пребывания в чужом девайсе и по-тихому ретировался из нашей с Максом бывшей спальни.
Вечером Миша вернулся домой поздно. Очень поздно. Серьёзный разговор по душам я отложил на утро, но…
Утром, когда я проснулся, на месте Миши уже не оказалось. Приехали, млять…
Днём пришла СМСка «Я хочу тебя кое с кем познакомить. Приезжай» и никаких объяснений. Только адрес: фудкорт одного достаточно известного торгового центра.
Я даже не знал, плакать мне или смеяться. А главное, не знал, что делать. Нет, разумеется, я понимал, что нужно пойти, что не пойти нельзя. Но что сделать там, куда я приду? Вправить мозги Мише? Вопрос — как? Прибить того, с кем он там собрался встречаться? Вопрос вопросов.
Я приехал к назначенному времени, так и не разработав план действий. Я прекрасно понимал, что схватить Мишу за шиворот и силой тащить домой — не вариант. Официально я ему никто и прав на воспитательные меры не имею. Да и окружающие могут не так понять.
Поднявшись на самый верхний этаж торгового центра, я достаточно быстро отыскал Мишу за одним из рыже-зелёных пластиковых столиков. Сидел он за ним не один.
Скажу честно, к увещеваниям и наставлениям на путь истинный двух школьников, решивших поэкспериментировать на голубом поле, я готов был. Но я оказался совершенно не подготовлен к тому, что напротив Миши сидел… мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Я застыл. Немая сцена. Почти последний акт «Ревизора».
Вопреки указанной классиком полутораминутной паузе Миша сразу вскочил. Бросился ко мне. Схватил за руку и фактически подтащил к столу. У меня, видимо, было весьма своеобразное выражение лица, поскольку, едва доставив меня к столу, Миша затараторил:
— Садись-знакомься-это-Павел-в-общем-вы-тут-общайтесь-а-я-сейчас-вернусь.
Мы с Павлом уставились друг на друга.
Тот покрутил перед собой чашечку с нетронутым кофе.
— Дурацкая ситуация… Я, конечно, знал, что информацию из сети нужно делить на пять, а то и на десять, но… Прообщавшись в личке целый месяц с человеком, никак не ожидал при встрече узнать, что общался совсем не с ним, а с сыном его покойного любовника…
Я, раскрыв рот, во все глаза смотрел на Павла.
— Я минут двадцать назад пришёл и был посвящён в план знакомства меня с тем человеком, с которым, как я думал, я и общался в сети… — Павел покачал головой.
Ничего общего с Максом в нём не было. Тёмный шатен. Явно пониже Макса ростом. Более квадратный и… не знаю, как сказать… более простой, что ли? На первый взгляд, совсем обыкновенный.
Павел вздохнул.
— В общем, я должен извиниться. Если бы я с самого начала был посвящён в эту затею, то, конечно, сразу отказался бы в ней участвовать, — глядя в чашку с кофе, сказал он.
Посмотрев на меня, он невесело усмехнулся, снова покачал головой, но ничего добавить не успел. Рядом со столиком материализовался Миша, плюхнул перед нами по чашке с кофе и затараторил, в этот раз хотя бы делая минимальные паузы между словами:
— В общем, вы, ребята, знакомьтесь. Вы друг другу прекрасно подходите. Не думаю, что папа был бы против. Короче, я побежал. Я — на поезд. Как только приеду в Москву — сразу позвоню. Пока!
Я успел его ухватить.
— Ты что за кашу заварил?
Миша высвободился из моей хватки.
— Да я правду говорю. Вы. Подходите. Друг. Другу. Ну ты же не собираешься весь век жить один? — воскликнул он. — Мне пора. У меня поезд. Честное слово, — и Миша рванул к эскалатору.
Я покачал головой и опустился на стул. В подобных ситуациях мне оказываться не доводилось. Судя по тому, что я видел, Павлу — тоже.
========== Часть 3. У них в Испании ==========
После ухода, нет, после побега Миши, мы пару минут молча сидели. Потом мой визави вытащил ручку из кармана лежавшей на соседнем стуле куртки, написал что-то на салфетке и передал её мне.
— Мне очень жаль, что всё так получилось, — сказал он. — Позвони мне.
Я глянул на лежавшую передо мной салфетку с логотипом торгового центра. Наискось через логотип шли телефонный номер и имя. «Павел», — прочёл я.
Павел вздохнул и встал из-за стола.
— Позвони. Не сейчас, конечно. Когда-нибудь… — он невесело усмехнулся. — Только ведь не позвонишь.
Что ответить, я не знал, и потому кивнул.
Только когда Павел снова усмехнулся и ушёл, я сообразил, что мой кивок, означавший «Да, я понял», он интерпретировал как «Да, не позвоню».
Я покрутил в руках салфетку, сложил её и зачем-то сунул в футляр от телефона. Огорчать вроде бы неплохого человека мне не хотелось, но звонить я ему действительно не собирался.
От мыслей, вызванных выходкой желавшего мне только добра Миши, мне стало как-то уж совсем плохо, словно корочку, наросшую за этот год поверх колодца боли, в котором утонуло моё сердце, не просто разом содрали, а ещё и провели по сердцу крупным наждаком и сунули на прежнее, ничем не защищённое место.
С каждым днём Аркаша Мохнорылов, наш штатный психолог, посматривал на меня со всё возраставшим профессиональным интересом.
Через месяц, поставив начальство перед фактом и первый раз в жизни наплевав на пациенток, я улетел в Испанию.
***
Самолёт, в котором находились танцоры из «Солнца и дождя», исчез с диспетчерских радаров вскоре после того, как пролетел над побережьем Испании и оказался над Атлантическим океаном.
Я приехал на то место, которое было последним участком суши, которую, возможно, видел Макс, и по обрывистой тропке спустился на неширокий пляж.
Кричали чайки. Голубело небо. Пахло солёной морской водой и водорослями.
Но ничего не изменилось. Тяжесть на душе и боль в сердце не исчезли никуда. Пока я летел сюда, я почему-то был уверен, что стоит мне оказаться здесь, как это место что-то изменит, но… Мир остался прежним. Мир без НЕГО.
Я побрёл вдоль берега. Поднял плоский, обточенный волной камушек и сжал в ладони. Опустился на огромный валун.
Сколько просидел я на нём — не знаю.
Я подошёл к кромке воды. Макс был где-то там… Там, где не было меня, и неизвестно, есть ли жизнь после…
Сзади кто-то деликатно покашлял. Я обернулся. Старичок. Дедушка. Этакий колоритный местный житель.
— Race ABС ciento veintitrés? Es por eso que está aquí?
Из адресованной мне фразы я понял лишь, что речь идёт о том злополучном рейсе. Старик, чуть помедлив, повторил то же самое на английском:
— ABС hundred twenty-three?
— Да, — ответил я. — Yes. Sí.
— Там осталась ваша жена? — на смеси испанского с вкраплениями английских слов спросил он.
С души словно содрали кожу.
— Нет, — ответил я, — любовник… Lover… Boyfriend… — нужные английские слова припоминались с трудом. Как по-испански будет «любовник», я не имел ни малейшего представления.
Старик просмотрел на безмятежную гладь моря.
— Вы — не первый, кто приходит сюда, — сказал он. — Я многих здесь встречал. Некоторые появляются здесь почти каждый день…
Старик замолчал.
— Поверьте, он — с вами. Вот здесь. В сердце, — приложил к груди ладонь он. — Он будет с вами всегда.
Я кивнул. Развернувшись, я зашагал обратно. Навстречу мне, по тропке спускалась весело гомонившая группка парней и девушек.
Я стал решительно взбираться по тропке наверх.
Испания мне ответов не дала и ничего не изменила.
