По подбородку Богарта стекала тоненькая струйка крови, губы распухли багровыми оладьями, скулы заливал синюшный оттёк. Но, в общем и целом, был вынужден признать Алан, маэстро перенёс его прямой удар просто на ура. Крепкий орешек, ничего не скажешь. Не только сознание не потерял, но и отделался одними ушибами. Вообще-то юноша планировал сразу сломать ему челюсть и надолго вывести из строя. Но Богарт продемонстрировал недюжинную выносливость и стойкость.

- Удивлён? – плюнул в Алана кровавой слюной Богарт (не попал, кстати). – Тратишь, значит, время, разговаривая с покойником?.. Ты так и не понял, мальчик? Это ты покойник. И умер ты ещё тогда, когда осмелился вступить своими погаными ногами на территорию цирка «Невозможное - возможно».

- Мне нужно, чтобы вы вернули детей, - остановившись в паре шагов от заметно напрягшегося фокусника, сказал Алан. – Не отнекивайся, Богарт. Я знаю, что они у вас. Где вы их прячете? И зачем вам всё это понадобилось? Что с вами со всеми происходит?

- Мы меняемся, - прошептал фокусник. Его водянистые глаза затянули тенета безумия. – Время пришло. Время изменить всё.

- Где Старжински? – в лоб спросил Алан, почему-то вспомнив, что ему советовал доктор Харрис на счёт директора цирка. Разыщи Старжински, он единственный даст тебе ответы, не трать на других время. Он теряет время, состязаясь в ловкости с чародеем? Неужели, фокусник - это отвлекающий манёвр, уводящий Алана от того, что действительно важно? У Алана взмокла спина.

- Ты не того спрашиваешь, - ощерившись свежими пустотами в частоколе зубов, невпопад сказал Богарт. – А хочешь поговорить с тем, кто сам, своими руками схватил несколько дней назад двух наглых, противных, обмочившихся от страха сосунков? Хочешь взглянуть в глаза тому, кто взял их с поличным, когда они…

- Я жду не дождусь этого, - оборвал словесные излияния фокусника Алан.

- Пожалуйста! – захихикав, Богарт сунул руку в шляпу, погружая конечность по самое плечо. – Ага! Есть! Встречай свою погибель, молокосос!

От занудных, за милю разящих пафосом реплик Мистера Невозможное у Алана уже начало сводить зубы, однако, он понимал, что за глупыми словами скрывается определённый смысл, лишь поверхностно извращённый тягой Богарта к пустопорожней болтовне. Итак, что же он вытянет из своей шляпы? В ожидании самого дурного развития событий, Алан не сводил с Богарта глаз.

Фокусник с силой потянул руку из шляпы, упираясь ногами в землю, как будто выуживал, по меньшей мере, акулу. Уж лучше бы это была акула, подумал юноша, спустя несколько секунд. Ну, или там саблезубый кролик.

Из шляпы маэстро достал совершенно невероятную тварь и, радостно ухмыляясь, помахал цилиндром над головой.

- Прошу любить и жаловать! Уникальный экземпляр, жемчужина коллекции директора Старжински! Правда, до недавнего времени мы и сами не знали, что обладаем подобным сокровищем. Ведь он… Живой!

Алан убийственным взглядом пообещал разговорившемуся фокуснику скорую погибель и сосредоточил всё внимание на замершей перед ним гротескной твари. Это был сногсшибательный уродливый монстр из разряда самых мерзопакостных ночных кошмаров. Нет, не могло подобное чудовище появиться на свет из женской утробы!

В долговязом юноше было сто девяносто сантиметров росту. В сапогах он становился ещё внушительней. Издающее низкое горловое хрипение существо, отгородившее его от фокусника, возвышалось над Блейзом на добрых пол головы. Было бесполым, тощим, непропорционально сложенным, безволосым… И как же оно, видит Бог, воняло! У Алана от накатывающей на него вони запершило в горле, и заслезились глаза. Он отодвинулся назад, увеличивая свободную зону. Алану показалось, что обтянутое серой кожей костлявое исчадие ада обладает нешуточной силой. Монстр был нелепым, гротескным, с выпирающими рёбрами и узловатыми руками, но очень жилистым, и Алану совсем не хотелось испытывать на себе хватку этой уродливой твари.

- Привет, симпатяга, - вежливо поздоровался Блейз. – Это ты, что ли, распускал свои корявые лапы с нашими пацанами?

Монстр пробулькал что-то нечленораздельное, что именно, Алан так и не разобрал. Этому уродцу точно не помешал бы квалифицированный логопед. Видя, что его не понимают, серокожая тварь угрожающе зарычала, на её жилистой, перевитой мышцами шее, запульсировала толстая вена.

- Так ты не хочешь по-хорошему? – по-своему истолковал рычание монстра молодой человек. – Что ж, будем тогда по-плохому. Я, знаешь ли, тоже очень странный парень.

_______________________________________________________________________

Кейт Симмонс с первых секунд взяла довольно высокий темп. Девушка, как выпущенная из лука стрела летела по дороге, едва касаясь босыми ногами асфальта, и не оглядываясь. Она практически сразу свернула с тротуара на проезжую часть. По гладкой, отшлифованной тысячами колёс дороге, бежать в её состоянии было не в пример удобней, чем сбивать пальцы в кровь об камни тротуара. Сумочку пришлось выбросить буквально через несколько участившихся ударов сердца. Всё-таки тяжело! Это тебе не вальяжно дефилировать прогулочным шагом, подруга, стараясь не хватать ртом прохладный вечерний воздух, подумала Кейт, болезненно морщась всякий раз, как наступала на очередную неровность или шероховатость.

Девушке показалось, что она в одном забеге установила несколько мировых рекордов сразу. Точеные ножки Кейт немилосердно гудели и наливались свинцовой тяжестью. Лёгкие кололо невесть как умудрившимся спрятаться под рёбрами шилом, горло отчаянно резало, словно воздух затвердел и приобрёл остроту бритвы. Она начала задыхаться. Боже, ну почему она такая слабая, едва не заплакала на бегу девушка? Надо бежать. Бежать и ещё раз бежать, как заведённая твердила она, героически сражаясь с разливающейся по всему организму слабостью и вконец сбившимся дыханием.

Но она отчётливо понимала, что через какие-то жалкие метры просто напросто свалится в изнеможении на чёрный холодный асфальт. И, как назло, вокруг ни души. Ни одной машины, ни самого припозднившегося прохожего. Хеллвил словно вымер, напоминая один из многочисленных городков-призраков на среднем западе. И только озаряемые изнутри окна домов, и вьющийся из каминных и печных труб дымок, растворяющийся в надувшихся тучах, давали понять, что здесь всё ещё обитают люди.

Интересно, а сколько она уже намотала? Может, стоит остановиться и немного передохнуть? Вдруг она смогла-таки отбежать на достаточно безопасное расстояние? И теперь этому уроду вовек её не догнать и не найти? И ноги! Господи, как же у неё БОЛЯТ ноги! Особенно стёртые в кровь ступни. В кровь? Кейт, обессилено застонав, замедлила шаг и в изнеможении прислонилась плечом к фонарному столбу, не задумываясь о том, что под светом раскачивающегося под порывами лёгкого ветерка фонарика она вся, как на ладони. К чёрту. Она больше не в состоянии бежать. Я больше не могу… Я устала! Не могу я и всё!.. По щекам девушки покатились слёзы, мокрая от пота блузка прилипала к спине. Кейт машинально подумала, что хорошо, что она надела с утра тонкое, но плотное и достаточно тёплое, непроницаемое для ветра, полупальто. По крайней мере, простудиться я не должна, слабо улыбнулась Кейт, прекрасно понимая, что вероятность подхватить простуду для неё сейчас наименьшая из зол.

Ступни жгло проперчённым огнём. Девушка боялась даже опустить вниз глаза, чтобы хорошенько рассмотреть, в каком состоянии находятся её драгоценные, предмет зависти и восхищения многих, ножки. Ладно, так сколько она всё-таки миль промчалась по тихим пустынным улицам погрузившегося в летаргический сон Хеллвила? Кейт, не отпуская спасительной опоры в виде надёжно вкопанного в землю столба, оглянулась. И от досады едва не закричала. Сомнительно, чтобы у неё получился громкий и пронзительный вопль. Скорее, из пересохшей глотки вырвалось бы натужное хриплое сипение, но сути это обстоятельство не изменило бы.

Какие мили? О чём она? Дай бог, чтобы отбежала от своего дома на семьсот - восемьсот метров! Да она даже отсюда, если поднатужиться и напрячь зрение, сможет разглядеть фасад собственного домика! А высокий каменный забор Эшеров виден и не напрягаясь. Вот овца! Вот курица безмозглая! Кем она себя возомнила – Беном Джонсоном в юбке?! Кейт всхлипнула. Никуда она не убежала… Можно сказать, что она топчется на месте. А сил уже нет. И сумочку она выбросила, единственное верно сослужившее ей оружие. И что ей теперь делать? Ломиться в каждые запертые двери и умолять впустить в дом?