Подёрнутые вечерним сумраком улицы были пусты, как во время комендантского запрета, вызванного военным положением. И виновником исчезновения людей выступала не грозящая вечеру ночь, а заезжий цирк-шапито «Невозможное-возможно». Разошедшиеся циркачи уже третий день давали по два представления кряду. Народ валил толпами. Кто по первому разу, наслышавшись восторженных отзывов, кто по второму, а то и по третьему! Загородная долина превратилась в Мекку развлечений, в которую теперь каждыми днями стекались страждущие веселья и чудес люди. Детишки насильно тащили за руки взрослых, взрослые не особенно и отнекивались.
Сам Уолтер так и не удосужился побывать на представлении нашумевшего цирка, и не видел ни одного номера. Хотя, видит бог, ему уже все уши прожужжали. Каждый, не жалея лестных эпитетов, нахваливал мистера Старжински сотоварищи. Все, начиная с медсестёр в поликлинике и заканчивая соседями Уолтера. Да что там медсёстры, когда даже младший помощник шерифа Кларк Дуглас забросил свои бесконечные компьютерные игры и всё свободное время околачивался возле цирка! Поделившийся этой сногсшибательной новостью, Энди отмечал, что он предпочёл бы, чтобы Кларк по-прежнему резался в «Герои меча и магии». Ан нет, ему теперь, видишь ли, подавай настоящую магию!
Город постепенно захватывала с профессиональной точки зрения Уолтера массовая истерия на почве подспудного маниакального желания раз за разом смотреть выдаваемые циркачами представления. Доктор понимал, что не стоит напрасно ломать голову, размышляя на тему этого феномена. Необходимо самому сходить и всё увидеть своими глазами.
Уолтер остановился напротив приземистого большого строения, раскинувшегося на углу пересечения двух улиц, и вышел на улицу. Вот он и дома. Уолтер распахнул ворота гаража и загнал внутрь машину. Войдя в прихожую, Уолтер зажёг свет, разулся, повесил пальто на вешалку и, пройдя в комнату, включил автоответчик. Пока синтезированный голос комментировал записанное на плёнку, Уолтер сунул ноги в тапочки, развязал галстук и, не переодеваясь, поплёлся на кухню. Открыв дверь холодильника, и вполуха прислушиваясь к бубнящему автоответчику, неожиданно спросил у себя – а не жениться ли ему грешным делом?
Вернувший в гостиную с откупоренным пакетом апельсинового сока, Харрис бухнулся на диван и блаженно вытянул натруженные ноги. Нет, а если кроме шуток? Вот взять и жениться! А что, мужчина он из себя вполне ничего (разве только что рыжий!), умный, с образованием, работа опять-таки престижная… Отхлёбывая вкусный, пощипывающий морозной свежестью язык, сок, Уолтер критически взвешивал все за и против. Конечно, в семейной жизни были и свои минусы, и не стоит даже отрицать очевидное. Женившись, ты уже живёшь не только ради себя, и будь добр думать не только о себе любимом. Да и с относительной свободой вольной жизни можно распрощаться. Что естественно далеко не всегда всех устраивает. Но если ты джентльмен, то просто обязан примериться с этими мелкими неудобствами, в залог общего семейного счастья, принеся эгоцентризм в жертву крепким доверительным отношениям.
Да, поговаривают, что есть ещё такая штука, как любовь, которая является ОЧЕНЬ коварной тварью, подкрадывающейся к тебе сзади и со всего маху бьющей дубиной по голове. Наповал! Бац – и ты контужен на всю оставшуюся жизнь. Наверно, брехня, подумал Уолтер. Людям свойственно преувеличивать и сочинять прелестные в своей сказочной вере в чудеса небылицы. На его сугубо прагматичный взгляд, в тридцать пять лет просто глупо мечтать о чём-то подобном.
А тебе уже тридцать пять, помрачнев, словно только сейчас вспомнил, Харрис. И это был едва ли не главный, основной аргумент в пользу того, что жениться всё-таки надо, не затягивая слишком долго с этим делом. Да и детей своих желательно успеть поднять на ноги, пока тебя самого собственные ноги ещё носят. Что, заметьте, тоже немаловажно… Правда, детей ещё надо суметь родить. Ну да за этим не заржавеет!
С головой погрузившись в размышления о смысле бытия и незаметно опустошив литровый пакет с соком, Уолтер чуть было не пропустил в потоке заурядной рутины действительно стоящее и важное сообщение. Пропущенный звонок был недавним, по времени выходило, что звонили, когда он отъезжал от больницы домой. Звонил Энди Тёрнер из полицейского участка. Уолтер поднялся с дивана, поставил аппарат на паузу, зашёл на кухню, метким броском Майкла Джордана отправил пустой пакет в мусорное ведро и только после этого повторно прокрутил запись. Попутно удивляясь, почему Энди не звякнул на сотовый. Он проверял, пропущенных вызовов не было.
С первых слов Энди пояснил, что у него накрылся мобильный телефон, а звонить со стационарного на сотовый он не позволял никому, даже себе. Уолтер не сдержал улыбки, у его друга был известный пунктик по этому поводу. Далее Энди сказал, что прекрасно помнит о разговоре, состоявшемся в его кабине три дня назад. При этом шериф конкретных деталей не называл, из чего тяжело вздохнувший Уолтер заключил, что Тёрнер начал игру в шпионов, и сказал, что поговорить с Фредом за прошедшие дни так и не получилось. Однако он созвонился с де Фесом и набился завтра на званый ужин в узкой компании друзей. Уолтер нахмурился. Он представить себе не мог Энди, набивающегося в гости, скрывая истинную цель визита. И Энди настаивал, чтобы главврач съездил к старику Фреду вместе с ним. Шериф не сомневался, что друг его поддержит и не откажет протянуть руку помощи. Напоследок Энди посоветовал не побрезговать и, не откладывая в долгий ящик, посетить цирк «Невозможное-возможно» (неужели и Энди подхватил эту повальную болячку, забеспокоился Харрис), и желательно осмотреть цирковую кунсткамеру.
Несколько секунд Уолтер переваривал услышанное, запустив красивые подвижные пальцы в рыжеволосую шевелюру. Вроде особо и не настаивая, но меж тем Энди выделил пред ним две задачи. Первая – навестить Фреда, против чего Харрис как раз вовсе и не возражал, и задача номер два – прогуляться в цирк и «желательно» полюбоваться кунсткамерой. Хм, знает он это «желательно» … В устах шерифа это означало – строго обязательно. А ключевое слово здесь – «осмотреть». Неужели Энди что-то пронюхал об этом цирке? И не всё, что он узнал, соответствует преподносимой ему лично и всему народу в частности действительности?
Как бы там ни было, спешно бежать, сломя голову, Уолтер тоже не собирался. Он протянул руку к телефону и почти набрал номер участка, когда подумал, что, вероятно, Энди уже смылся домой. Однако попытка не пытка. Кто там сегодня дежурит?
- Алло, департамент полицейского управления города Хеллвил. Слушаю вас.
Приятный, мелодичный голос. Кейт. Уолтер откашлялся.
- Добрый вечер, мисс Симмонс. Это доктор Харрис. Я могу поговорить с шерифом Тёрнером?
- О, добрый вечер, доктор, - явно обрадовавшись, прощебетала девушка. – Поздновато вы что-то…
- Да вот весь в делах и заботах, - невпопад ответил Харрис, расплываясь в невольной улыбке.
- Да я уж понимаю! А шерифа, между прочим, полчаса как нет. Вы сильно расстроены?
Уолтер прочистил горло. Терпение, терпение…
- Он не на патрулирование отправился, не скажете?
- Нет, доктор. Шериф сказал, что едет домой. Да, у него сломался сотовый телефон, и он просил, чтобы все звонили ему на домашний. Я думаю, что к вам это тоже относится…
- Спасибо, Кейт, вы мне очень сильно помогли.
- Пожалуйста, доктор Харрис. Ой, а вы ещё не были на цирковом представлении?
- Да как-то не пришлось пока… - замялся Харрис.
- Вы многое потеряли, док, - голос молоденькой стенографистки буквально обжигал Уолтеру ухо. – Обязательно сходите – там столько всего интересно и необычного! Не пожалеете. Правда, мне…
- Что – «вам»?
- Мне больше понравилось играть с вами в морской бой… Ой, простите, доктор! Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - запоздало отозвался Уолтер в заполнившуюся пустыми гудками трубку. Уши его загорелись всеми оттенками красного под стать волосам.
Глава 9
