- Боже мой, как я устал… - запинаясь, пробормотал Алан, переводя взгляд блестевших чёрными звёздами глаз на потолок. – Я хочу отдохнуть. Я просто хочу отдохнуть. Я…
Напряжённую, хрупкую, трещавшую по швам тишину пронзил непонятный режущий слух писк. И когда где-то под ногами, в глубинах подвального этажа что-то вздрогнуло и рванулось с набирающей силу ужасающей скоростью вверх, Алан только облегчённо улыбнулся.
Я свободен. Наконец-то я свободен! Алан лёг на постель лицом к лицу с Дейзи и закрыл глаза. Я свободен… В следующий миг их обоих поглотила яростная, сжигающая мир дотла вспышка.
___________________________________________________________________
Они почти добрались до кованой ограды, опоясывающей железным неприступным бастионом владения де Фесов, когда их ног достиг нарастающий где-то глубоко под землёй подозрительный гул. Гул, перерастающий в неприятную дрожь, от которой затряслись поджилки и заломило зубы.
- Быстрее, быстрее, вашу ж мать! – распинался Бинго, едва ли не пинками выпроваживая то и дело оглядывающихся спутников за распахнутую калитку. Под башмаками арлекина скрипел мелкий, усеивающий дорожку гравий, прохладный ночной воздух со свистом влетал в пересохшую глотку. Удивительные глаза арлекина светились в зыбкой полутьме двумя яркими зелёными фонариками. – Живее, если вам дорога жизнь!.. Ну же…
Тяжело отдувающийся Энди с перемотанной заскорузлой от присохшей крови тряпкой вздыбленной головой лишь поудобнее перехватил обвисающего на его широких плечах бесчувственного Уолтера. Шериф ещё сам толком не пришёл в себя и воспринимал происходившее несколько тупо и отстраненно, мысленно кляня себя на все лады, понимая, что провалялся без сознания очень долго. Непростительно долго. Упрямо сжав зубы, Тёрнер выволок бессвязно постанывающего доктора за изгородь и, пошатнувшись, едва не упал на колени. Харрис давил на него как тяжкий груз ответственности.
На помощь Тёрнеру пришла не отходящая ни на шаг Кейт. Вдвоём с девушкой они смогли дотащить врача до припаркованного в нескольких метрах от ограды служебного полицейского «Форда». Державшаяся на остатках воли Шейла намеренно отставала от них, не отворачивая головы от остающегося далеко позади теряющегося в ночных тенях сумрачного особняка. Взгляд девочки то и дело натыкался на горевшие нетерпением глаза арлекина. Быстрее, беззвучно кричали эти глаза. Быстрее! Не хочешь жить, так хотя бы подумай о рассчитывающем на тебя ребёнке! Подумай о Тони.
Обнимая мальчика за худенькие плечи, Шелли выбралась вслед за друзьями на асфальт, сливающийся с царившей вокруг, разбавленной мерцанием вновь появившихся на чёрном небе звёзд, темнотой.
Как ни странно, впивающийся в сознание последние несколько секунд дребезжащий гул тут же исчез, как ножом отрезало. Шелли остановилась, крепко прижимая к себе тихо скулящего мальчика, бессвязно шепчущего одно повторяющееся слово – мама. Девочка умоляюще посмотрела на Бинго. Дождавшись едва уловимого отрицательного кивка ставшего тише воды арлекина, девочка с ужасом поняла, что больше никогда этот симпатичный кареглазый малыш не сможет сказать это слово своей маме. Нет у него больше мамы. Как нет у неё больше брата.
Последняя мысль едва не взорвала мозг девочки. И в тот же миг огромный трёхэтажный дом Фредерика де Феса, дом, который был прекрасно им знаком с раненного детства, в буквальном смысле взлетел на воздух.
С ухозакладывающим треском черепичная крыша особняка разлетелась сметённым ураганным ветром карточным домиком, к безразлично посматривающим свысока звёздам устремился сноп тусклого, отливающего бирюзой света. Окрестности огласил чудовищный грохот и монолитный стены особняка с поразительной лёгкостью сложились внутрь, поднимая стремительно разрастающиеся клубы непроницаемой пыли. Ночная тьма дёрнулась в сторону, уступая место, и тут же рванулась обратно, набрасываясь на оседающие руины особняка…
По земле прокатилась ударная волна, силой отката едва не сбивая людей с ног. Тёрнер еле успел ухватиться за дверную руку автомобиля, с кряхтеньем удерживая свободной рукой норовящего соскользнуть с плеча Уолтера.
Обомлевший Бинго переглянулся с коварно улыбающимся в небесах тоненьким серпом месяца и застыл, как вкопанный. Он неверяще смотрел на развалины, ещё недавно бывшие крепким и надёжным домом. Особняк рухнул в одночасье, словно прямо под ним расположился эпицентр тряхнувшего со всей мочи девятибалльного землетрясения. И казалось совсем невероятным, что под этими завалами мог кто-то выжить
Из глаз арлекина выкатилось что-то мокрое, прошмыгнуло по щеке и зависло на верхней губе. Облизнувшись, Бинго убедился, что закапавшая из глаз жидкость солённая. Солёная и очень обидная. Достав из-за пазухи порядком измятый колпак, арлекин утёр лицо. Колокольчики жалобно вздрогнули и торжественно замерли… Натянув колпак на голову, Бинго понял, что плачет. Когда же он плакал в последний раз? Он не помнил. Он так и не вспомнил.
В темноту ночи вклинилась напряжённая тишина. Молчали все.
- Алан. Алан!.. – Шелли первой нарушила зыбкое равновесие. Освободившись от объятий Тони, девочка, ничего не видя от слёз, шагнула к ограде. – Алан!!
Её крик, полный отчаяния и боли, острой бритвой вспорол тишину.
- Алан!!! – более не сдерживаясь, девочка кричала во всё горло, вцепившись руками в прутья кованой изгороди. Поперхнувшись, Шелли попыталась крикнуть ещё раз, но дыхание перехватило, хлынувшие бурным потоком слёзы забивали рот, и девочка безвольно сползла на землю. Сотрясаясь от рыданий, она продолжала сжимать холодные прутья и как заведённая хрипло повторяла имя оставшегося под руинами рухнувшего особняка брата. Её брата. Её РОДНОГО, ЛЮБИМОГО брата. Самого ЛУЧШЕГО на свете.
Шелли не помнила, как к ней на шею бросился Тони, как ступая на негнущихся ногах, подошёл постаревший лет на десять Тёрнер, уложивший раненого Харриса в салон машины. Шелли не видела, как Бинго отстранённо стоит вдали от всех и пристально, сквозь слёзы смотрит на принёсшие погибель Алану и Дейзи злополучные развалины. Она ничего не видела и не понимала. Кроме одного. Девочка поняла только одно. То, что у неё теперь нет Алана.
Эпилог
Моросил нудный, прохладный, навевающий тоску дождь. Затянутое серыми тучами хмурое небо словно прохудилось. Мельчайшие капли монотонно срывались вниз, подхватываемые лёгким ветерком. Ветер собирал дождевые капли и горстями швырял в лица случайных прохожих. В этот день, когда мир вернулся на своё место, многим казалось, что само небо оплакивает тех, кто не дожил до этого момента.
Изменения закончились, время вернулось к размеренному, привычному бегу, люди старались как можно быстрее забыть происходившие с Хеллвилом ужасы. Все пытались забыть самую долгую ночь в жизни без преувеличения каждого жителя городка. Пытались жить дальше, как будто ничего и не произошло. Со стороны всё так и выглядело – время пошло вперёд с той же минуты, на которой ранее застыло. Казалось, что и вправду ничего не произошло, что никто ничто не потерял и можно не спешить навёрстывать упущенное. Закончившиеся кошмарные часы как бы выпали из привычного образа жизни горожан. И все стремились поскорее забыть, сделать вид, что проснувшись утром, под шум припустившего дождя, всего навсего очнулись от страшного кошмара. Что ночью всем просто приснился один и тот же жуткий, безумный, невероятный по реализму, но сон.
Кошмар после омрачённого хлынувшим дождём рассвета продолжился лишь для тех, кто потерял в этом ужасном сне слишком многое. И многих. Кошмар продолжился для лишившихся друзей и близких. Кошмар навечно остался в душах тех, кто потерял любимых.
Было немногим более двенадцати часов дня. Угрюмо шурша, дождь заливал загородное кладбище, сбивая последние не облетевшие пожухшие листочки с густо насаженных кустов сирени и черёмухи. Сотни надгробных плит, крестов и обелисков омывались небесной влагой. Чёрная земля жадно впитывала окропляющую святое место воду. С некоторыми остановками, дождь поливал уже целую неделю, грозя превратить Хеллвил в топкое грязное болото.
