- Правильно, он совсем не ТОТ человек, - безжизненным голосом отозвалась Шейла, задирая носик и не давая новым слезам сорваться с ресниц. – Алан оказался совсем другим, не тем, каким я его себе представляла! Он обманывал меня. Обманывал всю жизнь. Он всех обманул…

Бинго в отчаянии едва не сплюнул на пол и сердито уставился на Шейлу синими глазами.

- Слушай, перестань морочить мне голову! Что на тебя нашло?! С чего ты взяла, что Алан дурит тебя и всю округу? Как он умудрился в одночасье предать тебя и стать врагом общества номер один? Что за наезды на моего другана? Учти, я приму только логически обоснованные объяснения. Не принимай меня за простачка. И не смотри на мой костюм и размалёванную рожу. Мозги у меня ещё не зацвели плесенью. На пустопорожний лепет обиженного ребёнка я не поведусь.

Шелли вся сжалась, словно в испуге, враз став настолько беззащитной, обиженной и одинокой, что у Бинго навернулась на пожелтевшем глазу огромная, с виноградину размером, прозрачная слеза. Верхняя губа девочки причудливо изогнулась и жалобным голосом Шейла потерянно произнесла:

- Алан любит меня… Вот в чём вся проблема.

- Не понял. Прости, но я далеко не молод, хоть и выгляжу свеженьким огурчиком. Слух у меня не тот, что раньше… Что ты сказала, повтори, пожалуйста, для дядюшки Бинго?!

- Мой брат любит меня, - Шелли покраснела, как маков цвет. Заалели даже проглядывающие сквозь распущенные по плечам волосы кончики слегка оттопыренных ушей.

- Но это же просто здорово! Замечательно! Классно! – подпрыгнув на кровати, будто ему влепили в зад заряд дроби, завопил арлекин. – Алан любит тебя, ты любишь его, всё ЗДОРОВО. Я люблю вас обоих. Я не понял, детка, в чём проблема?

- Да, ты ничего не понял! – повысила голос красная, как вареный рак, Шейла, стараясь не встречаться с Бинго глазами. – Ты ни хрена, мать твою, не понял! Понял?

- Теперь точно ничего не понял, - икнув, опешил арлекин. – Дальше поподробнее, о'кей?

Вздохнув, полная трагизма и отчаяния, Шейла свела вместе коленки и с плохо сдерживаемой болью в голосе сказала:

- Алан любит меня. Не как сестру, и не как друга, Бинго. Ты не против, что я перешла на ты?

- Нет-нет, что ты! Что ты… После того, как прошлась по моей матушке…

- Алан любит меня как женщину. Как ЖЕНЩИНУ, понимаешь?.. Боже милосердный, никак не могу поверить, что я говорю это! Что рассказываю о таких ужасных вещах первому встречному. Я не могу поверить, что это всё происходит со мной… Что ЭТО вообще произошло. Странно, а ведь сейчас, вспоминая всё, что было между нами в прошлом, я начинаю многое понимать. И многие факты, ранее казавшиеся мне незначительными и второстепенными, сейчас приобретают смысл. Да ещё какой! Я словно просыпаюсь от затяжного летаргического сна… И оказываюсь в ещё более худшем кошмаре. В кошмаре, просочившемся в реальную жизнь. Ха! Ты можешь себе это представить?..

Не смотри на меня, как на спятившую дуру, Бинго. Я не сошла с ума. С ума сошёл мой брат. Мой родной любимый брат. Человек, которым я всегда восхищалась, которого всегда поддерживала и любила. Чёрт, да я же боготворила его! Он был для меня олицетворением всего хорошего, что может быть сосредоточено в одном человеке. Он был примером… Алан был странным. Теперь мне становится ясно, почему у него никогда не было девушки и почему он ни на кого другого не смотрит. А зачем? Зачем?! Зачем ему смотреть не кого-то ещё, когда совсем рядом есть смазливая младшая сестрёнка?.. А сколько раз он как бы невзначай прикасался ко мне? Когда делал массаж, когда выдавливал прыщики… А целуя на праздники и на ночь? Мне всегда казалось, что его поцелуи несколько более горячие, чем обычные братские. Но я думала, это потому, что у Алана тонкая ранимая натура. Он казался таким сентиментальным…

А получается… Получается, что он просто лапал меня! Лапал и мысленно насиловал. Бинго, что мне теперь делать, что?.. Я чувствую себя такой грязной, такой… Дешёвой. Что делать, когда твой старший брат любит тебя, делая из тебя идола, кумира? Что делать, когда твой лучший друг всю жизнь скрывает истинную сущность, нося лицемерную маску? Что делать, когда твой любимый брат не сводит с тебя жадных глаз? Что делать, когда он дрочит на твою фотографию?.. Что?!!

Последние слова девочка выкрикнула, вырвала из себя, из надруганной души, словно выдирая с корнем. Из глаз Шейлы ручьём побежали горючие слёзы. Рыдая, девочка обхватила себя поперёк живота обеими руками и упала на покрывало.

Последние слова Шейла выкрикнула в пустоту. Потому что Бинго, с каждым мгновением всё больше округляя глаза, под конец рассказа трижды поменялся в лице и с протяжным «е-ё-ё мо-ё-ё» под мелодичный перезвон колокольчиков брыкнулся с кровати на пол. Грохнувшись на палас, арлекин некоторое время пребывал в полной прострации, изображая симптомы глубочайшего обморока.

Так они и лежали, каждый на своём месте. Шелли, плача и постанывая, сотрясаясь всем телом, на постели, Бинго – подающий первые признаки жизни, на полу у кровати.

- Твою мать, - выдавил из себя циркач, заползая обратно на кровать. – Если хотя бы половина из услышанного мною, правда, то у нашего общего друга серьёзные проблемы с головой! Блин, да он даже на меня посматривал как-то странно. Слушай, крошка, тебе надо бы поговорить с братишкой с глазу на глаз. Нет, правда. Дальше затягивать всё это дерьмо непростительно и опасно. Ну, дела… Хм, пожалуй, ещё два дня назад подобная история меня бы дьявольски развеселила. Но сейчас… Плакать хочется.

Бинго сконфуженно умолк, краем глаза смущённо поглядывая на хныкающую девочку и не зная, как её успокоить, как утешить, как прекратить эти нескончаемые слёзы. Арлекин неловко коснулся лодыжки скорчившейся в позе эмбриона Шейлы и ободряюще сказал:

- Я с тобой. Но не стесняйся меня. Дай волю слезам. Плачь. Плачь, детка. Иногда это единственное, что нам остаётся…

____________________________________________________________________

Дейзи Хилл снился кошмарный сон. Это был худший кошмар в её жизни. Бред воспалённого истерзанного подсознания. Выплеск сводящих с ума видений. Ей снился сын. Ей снился Тони и конец света. Конец всего, что было дорого ей, что окружало с самого детства, что наполняло жизнь смыслом.

Тони на фоне всеобщей разрухи и повергнутых в прах строений. Маленький, испуганный, дрожащий на сбивающем с ног ветру мальчик с глазами беззащитного оленёнка. За спиной Тони бушевало пламя вселенского пожара, с треском пожирая руины рассыпавшихся зданий. Небо заволокли чёрные жирные тучи, зарево пожара расписывало тучи в багряные мерцающие тона. Устремлявшиеся ввысь клубы густого, едва ли не осязаемо зловонного дыма органично вплетались в низко нависающее над пепелищем вспученное грозовое брюхо.

Тони смотрел прямо на неё. По щекам мальчика бежали слёзы, в больших глазах отчаянным безответным криком застыл немой вопрос: мама, когда ты меня заберёшь отсюда? Когда ты меня спасёшь, мама?.. Мне так одиноко и плохо. Мне страшно! Мама!..

В горящих вокруг сына агонизирующих развалинах Дейзи узнала родной город. Это горел Хеллвил. И Тони вот-вот должен был сгореть вместе с городом.

Проснувшись в поту, с бешено колотящимся сердцем и постепенно истаивающим перед внутренним взором видением ужасающей картины, Дейзи первое время не могла понять, что происходит и где она находится. Спустя несколько воистину жутких в своей неопределённости мгновений, девушка, осознав себя съёжившейся под одеялом на кровати в гостевой комнате огромного особняка Фредерика де Феса, перевела дыхание и, приподнявшись на локте, зашарила правой рукой. Найдя в темноте поставленный на прикроватный столик ночник, дёрнула за шнурок.

Брызнувший из-под абажура свет озарил желтоватым маревом осунувшееся, с мешками под глазами, покрытое испариной лицо Дейзи. Резвящиеся на кровати тени, съёжившись, торопливо забились в самые тёмные участки комнаты. И остались там, настороженно наблюдая за проснувшейся, вырвавшейся из цепких липких объятий ночного кошмара девушкой…