– Щедро оплачен…, – в задумчивости произнес я и решил играть.– А где гарантии, что меня не проведут, не кинут?

– Не к лицу писателю этот бульварный жаргон,– поморщился Ланцюг, нажал на кнопку селекторной связи, услышал отзыв и строго приказал.– Артем Силантьевич ко мне с контрактом на издание книги «Мэр живет ради блага людей».

“Уже и название придумали, видно срочно хотят сотворить этот бестселлер,– подумал я, сообразив, что издание книги является одним из элементов предвыборной агитации и пропаганды, борьбы за симпатии и голоса избирателей. А мое имя, хотя и по редким публикациям в прессе известно читателям. Поэтому кто-то из избирательного штаба и надоумил его использовать этот резерв. Да, схватка за кресло мэра предстоит жаркая.”

В кабинет вошел тридцатилетний мужчина с черной папкой в руке. Поздоровался со мною кивком головы и положил папку, предварительно развернув ее перед начальником. Тот жестом велел ему присесть.

– У нас все на законных основаниях, мы ни какая-нибудь шарашкина контора, – промолвил он и подал мне фирменный лист с отпечатанным на лазерном принтере текстом. Я углубился в чтение, из которого понял, что договору-контракту мне поручается в течение месяца написать книгу с условным названием «Мэр живет ради блага людей» о жизни и деятельности Ярослава Ланцюга. Определена выплата денежного вознаграждения / гонорара/ в сумме 2000 / две тысячи долларов США. Указано, что контракт после подписания обеими сторонами подлежит строгому исполнению. Сторона, нарушившая условия договора обязуется компенсировать ущерб в размере обозначенного гонорара.

– Хотя, Влад Алексеевич, я убежден, что талант должен быть голодным. Сытый, а значит и ленивый человек, чаще всего неспособен создать шедевр. Это касается литературы, живописи, музыки, скульптуры и других видов искусства, – многозначительно, менторским тоном заметил мэр.

– Вам что же, нужен шедевр? – усмехнулся я.

– Ну, что вы, я реалист, понимаю ваши потенциальные творческие возможности и поэтому на шедевр не рассчитываю, – признался он и, добавив металла в голосе, приказал. – Но из-под вашего пера должна выйти настоящая вещь, большой очерк или документальная повесть о моих достижениях и заслугах. Имейте в виду, халтура не пройдет, у меня на нее стойкий иммунитет. Поэтому постарайтесь на все сто процентов. Если потребуются словари Даля, Ожегова, то я вас этой и другой энциклопедической литературой обеспечу?

– В этом пока нет необходимости. А заявка весьма серьезная,– вздохнул я. – Мне прежде не доводилось выполнять подобные заказы. Не знаю, справлюсь ли?

– Справишься, справишься. Это социальный заказ, горожане должны знать, как много, не жалея сил и знаний я для них сделал,– с уверенностью произнес Ярослав Гордеевич, словно сам собирался стать автором шедевра.– За такой гонорар, что я приготовил, любой на вашем месте в лепешку расшибется, а заказ обязательно исполнит. Деньги лишними не бывают.

– Не в деньгах счастье,– возразил я.

– А в их количестве,– натянуто улыбнулся он.– Я это понял, сидя в этом кресле. И чем их больше, тем лучше. Аппетит приходит во время еды.

– Должны быть разумные пределы. В могилу все равно не заберешь, ни особняки, ни машины и прочие богатства, – заметил я.

– Оставьте свой черный юмор,– осуждающе покачал он головой.

– В каком издательстве будет выпущена книга?

– Это моя забота. С издательством уже заключен договор, все полиграфические работы оплачены авансом,– ответил Ланцюг.

– Какой тираж?

– Сначала тридцать тысяч, а потом по мере потребности,– с самодовольством сообщил он.– Надеюсь, что эта книга прославит не только главного героя, но автора. Вы тоже, как автор, окажитесь в лучах славы. Одним выстрелом убьете двух зайцев – и деньги, и слава. А будет валюте, значит и красивые женщины, приятный отдых, застолья, развлечения…

– Я – человек сдержанный в чувствах и потребностях, поэтому женщины меня интересуют, как персонажи романов, повестей, стихов,– охладил его пыл.

– О-о, мы этого не слышали, – подмигнул он Устюжину.– Такой видный мужчина, в расцвете не только творческих, но и физических сил и вдруг равнодушен к женщинам. Никому об этом не говорите, иначе сочтут за импотента. Ничто человеческой до последнего смертного часа нам не чуждо. Надо жить весело, полноценно, чтобы было о чем вспомнить на старости лет. Вам сколько стукнуло, Влад Алексеевич?

– Тридцать шесть.

– Вы еще так молоды и половины жизни не прожили. Мне вот сорок пять, а чувствую себя юношей. Не отказывайте себе в земных радостях и удовольствиях. Жизнь коротка и после смерти небыль, тлен. Тем более что писатель из личного опыта и впечатлений черпает сюжеты своих произведений.

– Меня выручает сила воображения,– улыбнулся я.

– На одном воображении далеко не уедешь,– резонно заметил Ярослав Гордеевич.– Для достоверности повествования нужны личные переживания, мысли, а не придуманные.

– Зачем вам книга? О ваших делах, каждом шаге и вздохе почти в каждом номере сообщает городская газета, радио и телевидение?– поинтересовался я.– Вполне достаточно информации для популярности и авторитета.

– Недостаточно, – возразил он.– Для надежности надо использовать все резервы. Газеты, листовки живут один-два дня. Почитали и выбросили в мусорную урну или завернули хамсу и селедку. У людей короткая память. А книгу долго буду беречь, даже тогда, когда нас с вами на земле не будет. Мне ведь не все равно, какая останется память, добрая или плохая, злая.

– О человеке судят по его делам и поступкам, а не по количеству прожитых лет.

– Вот именно,– подхватил Ланцюг.– Поэтому я и хочу, чтобы обо мне шла добрая слава, а не досужие сплетни и слухи, мол, он главарь мафии и тому подобное. В городе есть, кому распространять клеветнические слухи, порочить мое доброе и честное имя, чтобы вывести меня из равновесия, спровоцировать на скандал. Вы думаете, мне приятно, когда дикие невероятные слухи доходят до ушей моей девятнадцатилетней дочери Инги, когда на нее указывают, что она дочь криминального авторитета. Жена к таким невероятным слухам привыкла, у нее стойкий иммунитет, а вот у девочки душа ранима. Ее надо оградить от клеветы, раз и навсегда. Этой книгой мы заткнем глотки моим недругам, которые бы с удовольствием сплясали бы на моей могиле гопака. Но я не скоро предоставлю им это удовольствие. Я им всегда отвечаю: не дождетесь! Пора из пассивной обороны переходить в атаку. И первым таким залпом будет книга.

– А вторым? – поймал я его на слове, заметив его налившееся кровью лицо, вспотевший лоб.

– Не будем так далеко загадывать,– решил он не раскрывать карты.– Мой арсенал еще не исчерпан.

– С положительной информацией о кандидате может выйти перебор, – напомнил я нередкие случаи в тактике предвыборной борьбы. – И тогда сработает эффект бумеранга, вместо поддержки, охлаждение.

– Это тоже не ваша забота. На меня работает группа специалистов, в том числе зарубежных по избирательным технологиям, компромату, черному пиару. Ваше дело – книга. Она должна появиться в срок, не позже, как через месяц. Могу вам сейчас в качестве аванса выдать до тысячи долларов, чтобы не испытывали дискомфорта и проблем?

– Нет, благодарю, – отказался я. – Никому никогда не был должен. Это неприятное ощущение быть в зависимости.

– Понимаю, понимаю, творчество требует свободы, вдохновения, полета мыслей, – усмехнулся он.– Раз так, то творите. За месяц срубите две куска. Рыбакам, что добывают рыбу за тысячи миль от родных берегов, за такие деньги приходится почти год в штормовых морях и океанах болтаться, рискуя пойти на дно.

“Конечно, о таком гонораре сейчас остается только мечтать,– подумал я. – Прежде у автора не болела голова о том, будут ли распроданы его книги. Впрочем, таких проблем не возникало, ведь книги были дешевыми и доступными многим гражданам и поэтому быстро раскупались. Гонорар выплачивался сразу же после издания книги. И тогда, действительно, рабочее место прозаика, поэта и драматурга было за письменным столом, а не за прилавком.