- Разумеется, мессер! - Себастьяно Сельвио позвонил в колокольчик, и в дверь тотчас же вошел давешний провожатый. - Проводите сьера Катарине в комнату для гостей. Через некоторое время он мне еще понадобится.

Когда дверь за спиной "почтенного купца" затворилась, в комнате на несколько секунд воцарилось молчание. Энрико Дандоло думал, а мессер Сельвио не то, чтобы не смел, а как-то не хотел мешать его размышлениям.

- Ну, Себастьяно, и что вы об этом думаете? - прервал, наконец, дож затянувшееся молчание.

- Мессер... Откровенно говоря, на ум не приходит ничего, кроме всяких глупостей. Из тех, что мы когда-то детьми рассказывали друг другу в ночь перед Рождеством. Ну, или из тех историй, шепотком передаваемых ветеранами нашей службы, которые никто уже иначе как легендами и не считает.

- И все же?

- Неужели Чужие? Люди из-за Грани?

- Да, Себастьяно. Каждый из фактов, за исключением последнего, можно объяснить посюсторонними причинами, но все вместе... А тут еще это не объяснимое ничем знание позиции, с которой твой человек произвел выстрел! Так что, да: люди из-за Грани.

- Господи сохрани! Вот уж не думал, что стану свидетелем того, как легенда оборачивается явью.

- Боюсь, Себастьяно, что Господь здесь плохой помощник. Тем более что он всегда помогает тому, кто и сам не сидит на месте. Итак, люди из-за Грани... люди из-за Грани. Судя по всему, они здесь для того, чтобы помешать нашим планам. Собственно, они своего уже добились. Ричард до сих пор жив и движется с войском по направлению к Лагуне. Ассамблея европейской знати провозгласила его вождем похода. Первые отряды уже покинули свои замки и движутся на соединении с Ричардом. А скоро в Европе от них будет просто не протолкнуться. Похоже, наши прежние планы можно выкидывать в отхожее место. И начинать думать о том, что мы можем противопоставить столь неожиданным противникам?

- Но мессер?! Что мы можем противопоставить Чужим? С их неизвестными возможностями и непостижимым могуществом?

- Прекратите, Себастьяно, - голос дожа звучал все так же спокойно, небрежно, даже несколько насмешливо, и это слегка остудило его собеседника. - Из-за Грани ли они, или от черта лысого, но это всего лишь люди! Из плоти и крови. Такие же, как вы и я. Они так же смертны, они так же чувствуют боль. Они так же могут ошибаться.

Начальник тайной службы Республики чуть наклонил разом побледневшее лицо, тогда как кончики ушей, наоборот, предательски заалели. У некоторых людей такое случается, когда внезапно накинувшееся чувство стыда вызывает предательский спазм где-то в районе грудины, и хочется исчезнуть на месте. Ну, или хотя бы вычеркнуть последние несколько минут жизни из списка случившихся событий.

- Простите, мессер, мою слабость. Это было все же слишком неожиданно. Клянусь, такого больше не повторится. Я весь внимание.

- Хм... Так-то лучше. Итак, люди из-за Грани. Пожалуй, одна из самых больших угроз, с которыми сталкивалась Республика за последние пару сотен лет. Они уже успели нанести значительный ущерб нашим планам, и - вполне возможно - на этом не остановятся. Для противодействия этой неожиданно возникшей силе нам придется мобилизовать все ресурсы Республики. И, разумеется, связаться с нашими союзниками. Ведь угроза нашим планам рикошетом ударит уже и по ним. Так что, наши друзья должны быть не меньше нас заинтересованы в э-э-э ... решении возникшей проблемы. И уж конечно, их возможности - кстати, даже мы точно не знаем, как далеко они простираются... Да, их возможности будут точно не лишними в предстоящей борьбе.

Себастьяно, велите принести письменные принадлежности, и пусть снаряжают гонца.

- Не нужно снаряжать гонца, - из проема непонятно когда открывшихся дверей в комнату шагнула темная фигура. Длинный плащ скрывал очертания человеческого тела, а глубокий капюшон делал почти неразличимыми черты лица. Несколько шагов, и вошедший утвердился в кресле, еще так недавно согреваемом седалищем почтенного ломбардца.

Потрясенный до глубины души, мессер Сельвио сделал движение рукой, дабы сотворить крестное знамение. Но застыл на полпути, глядя на иронично и укоризненно покачивающего головой Энрико Дандоло. Впрочем, укоризна предназначалась совсем не ему. Человек в кресле тоже это уловил и скрипучим, с едва уловимым акцентом, голосом проговорил:

- Да полно вам, мессер! Стоит ли тратить время на то, чтобы обсуждать мои маленькие хитрости и способы проникновения в охраняемое помещение. Время, мессер! Оно утекает, как песок. Мне не удалось остановить франков в пути. Так что, завтра посольство крестоносцев будет здесь. С этим уже ничего не сделать. Вот, кстати, тогда и посмотрим: осталось ли у нас его хоть сколько-нибудь - этого самого времени...

***

Риальто,

5-6 июня 1199 года.

Галера, предоставленная Синьорией для перевозки посольства на Риальто, бороздила мутно-зеленые воды Лагуны. А Сергей Сергеевич Дрон недоумевал. Граждане, а где, собственно, Венеция? Там, далеко в будущем, он не раз бывал в этом сказочном городе. Однако пока ничего похожего на него не наблюдалось. По сохранившимся от прошлых поездок ощущениям, сейчас галера несла их посольство по Большому венецианскому каналу. Вот только не было его, канала! А была просто довольно широкая протока, разделяющая несколько групп островов.

На самых крупных из них блестели в закатных лучах солнца купола церквей. Их кирпичная кладка перемежалась рядами тесаного камня, что в сочетании с характерными колоннами и капителями, полукруглыми арками, декоративными панелями и решетками создавало совершенно византийский колорит. Встретишь такую где-нибудь в Равенне, Фессалониках или Константинополе - даже не обернешься!

Вокруг каждой церкви простиралось поросшее зеленой весенней травой поле, окруженное по берегам одно-двухэтажными домами - вполне узнаваемой, впрочем, конструкции. А также домами победнее и попроще.    'Ха, - ухмыльнулся про себя Капитан, - вот и понятно, почему в Венеции только одна-единственная главная городская площадь называется площадью. Пьяцца по нашему, по-бразильски.  А все остальные городские площади - просто кампо. В переводе с языка родных олив - поле.  Вон они, поля вокруг церквушек, травкой поросли.  Деревня, однако!'

Здесь господин Дрон, конечно же, хватил лишнего! Ну, что с того, что береговая линия Большого канала начнет формироваться только в следующем веке. А купеческие палаццо на его берегах  оденутся в мрамор еще лишь через столетие. Не в этом соль, Сергей Сергеевич, не в этом! Взгляните на сами дома! Вон, видите - к одному причалила грузовая галера  и разгружается прямо в широкую галерею первого этажа, спрятанную за изящной колоннадой. Центральный вход из галереи - в жилые помещения. А два боковых - в склад и в лавку. Жилье, склад и лавка в одном флаконе. А, каково?! Умело, грамотно, удобно живет венецианское купечество!

Что, я сказал 'венецианское'? Забудьте, государи мои. Все средиземноморское купечество во все века своего существования жило примерно так же. Старый греческий пандохейон, позднеримская вилла, арабский караван-сарай, все они строились примерно по одному плану и, в общем, для одних и тех же надобностей. Какой-нибудь немецкий профессор архитектуры, надев на морщинистый нос очки в черепаховой оправе,  поименовал бы их всем скопом Portikusvilla mit Eckrisaliten и этим закрыл вопрос об архитектурных различиях. Вот и венецианские палаццо, остающиеся за кормой посольской галеры, принадлежали к этой же славной породе средиземноморских купеческих жилищ, мало чем отличаясь от них планировкой.

Но то - планировкой! А оформление?

О, вот здесь Венецию ни с чем не перепутаешь! Забудьте о темном дубе и песчанике хмурого севера. Забудьте о гипсовых и беломраморных фасадах греков и римлян - мрамора здесь пока хватает только на скульптуры. Молодая Венеция - это царство цвета! Золотистую или голубую смальту пускаем фоном фасадов. Арочные проемы оттеняем зеленым или багряным. Затем декорируем их дисками  из зеленого серпентина или порфира. Добавляем круглые скульптурные вставки, что составляют орнамент, особенно любезный восточной душе.