Своего благоверного я перезнакомила со всеми подругами и друзьями. Сообщила всем, какой он замечательный. Особенно это оценила моя лучшая подруга, которая решила проверить, на самом деле ли он такой, каким я его описываю. Переспали они практически сразу после знакомства. Когда я узнала, я сразу подала на развод и не встретила отказа.

Осела как полная идиотка.

Мне было больно. Но больше во мне было чувства шока и обиды. Мне казалось, что они пошутили. Мне казалось, что так не бывает в жизни, не существует такого предательства. Низкого и подлого. Я обещала себе больше не стать жертвой такого унижения. Я решила стать умнее.

— Ты разрешишь мне войти? — не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос спросил парень.

— Как ты здесь оказался? Откуда ты знаешь, где я живу? — я не истерила. Мой голос был спокоен, хотя я почувствовала, как меня бьет ледяная дрожь. А еще я молилась, чтобы Анна не стала свидетелем этой картины.

— Через твоего начальника. Послушай, мне сейчас негде жить. Я отдал последние деньги на билет. Я скучал по тебе.

Наверное, у меня сейчас был самый нелепый вид. Я смотрела на Константина и не могла поверить, что на свете существуют настолько наглые люди. На его пальце не было обручального кольца.

— Тут недалеко есть дешевая гостиница.

— У меня нет денег.

Я глубоко вздохнула.

— Я тебе одолжу. Только убирайся.

На ватных ногах я вошла в подъезд, жестом приказывая ему оставаться на месте. У меня не было сил спорить, выяснять отношения, ругаться, хотелось только чтобы он канул в воспоминания, туда, куда я его когда-то захоронила, и откуда, как я надеялась, он больше не выберется.

Когда я протягивала ему купюру, он попытался что-то сказать, но осекся, видимо поняв, что даже простое «спасибо» здесь будет неуместно.

Бросив на меня тяжелый взгляд, Константин пробубнил что-то вроде «я все верну» и ушел. Я непроизвольно окинула взглядом балконы и окна, в поисках соседей, а, точнее, одной конкретной соседки, но, к счастью, у этой сцены свидетелей не было.

После визита Константина что-то во мне резко и бесповоротно изменилось. Часть моей души, камень, что лежал тяжелым грузом, просто исчез. Я понимала, что это от того, что я узнала о размолвке моей подруги и Константина. Назвать это злорадством? Нет.

Меня отпустило.

Я почувствовала себя свободной.

Я почувствовала справедливость, почувствовала, что каждый получил по заслугам.

Я вдруг поняла, что имею право на счастье. Что еще могу быть счастливой.

В тот вечер я пришла домой, скинула туфли, сняла лифчик, и, расхаживая абсолютно голая по дому, что для меня было несвойственно, включила набираться ванную. Внезапно вспомнила, что где-то у меня стоит пена для ванной, давным давно купленная на большой распродаже.

Лежа в ванне, я поняла, что хочу начать сначала. Жить сначала. Начать чувствовать что-то, кроме бесконечных попыток сбежать от прошлого, спрятаться тенью.

Когда я замоталась в большое махровое полотенце, я услышала звонок мобильного.

— Привет. Ты не ответила на смс, — в голосе Анны не было ни упрека, ни грусти. Сплошная беззаботность.

— Я недавно оказалась дома. Если хочешь — заходи, у меня есть вино, — я непроизвольно улыбнулась в трубку.

Звонок был сброшен, а через некоторое время послышался стук в дверь.

До вина дело не дошло. Увидев ее, улыбающуюся, ее фигуру в обтягивающих джинсах и топе, я некоторое время молчала, и она поняла меня без слов. Мы занимались сексом несколько часов, мои волосы после душа успели высохнуть и намокнуть снова. Я чувствовала себя живой, новой, невероятно счастливой благодаря ей, ее ласкам, искренней улыбке. Благодаря тому, как страстно она отдавала мне всю себя, и как я отвечала ей тем же. Мне казалось, что на свете больше нет ничего важнее, чем ее губы, голос, улыбка и ласковые глаза. Я чувствовала себя любимой, ощущая ее поцелуи на своем теле, повсюду.

Мы нескоро принялись за вино. А когда принялись, то лежали вдвоем на моей огромной кровати, под пристальным взглядом мурчащей и довольной Беллы. Мы молчали, но я чувствовала, что мне не до сейчас ничего говорить.

С того дня Анна будто почувствовала во мне перемены. Мы зажимали друг друга везде, где только это было возможно: в машине, напротив моего офиса, в раздевалке торгового центра, в лифте, в туалетах кафе и баров. Мои коллеги отметили, что выглядеть я стала в разы лучше, но удивительно, что я их вообще слышала: каждую минуту я ждала приезда домой, каждую минуту думала об Анне.

Она не была против моего напора, я видела, что ей нравится со мной. Она продолжала встречаться со своими друзьями, поздно приходить домой, не ночевать дома. Но я доверяла ей. Как только в моей голове появлялась мысль о ревности, я тут же отгоняла ее, вспоминая, как счастлива я была со своей новой девушкой и как она отдавалась мне. Я была полностью уверена в том, что где бы она ни была, она тоже всегда думала обо мне. Я знала что полюбила ее, и, вспоминая ее влюбленные прищуренные глаза осознавала, что она любит меня так же сильно.

========== Глава 11 ==========

— Меня отчислили, — сообщила мне моя девушка, доставая из холодильника пиво и ловко открывая бутылку, — мой отец в гневе.

— Поживи у меня, если все настолько плохо, — предложила я, подойдя и погладив ее бедра в коротких шортах.

Все три месяца, что мы встречались с Аней, она не оставалась у меня больше, чем на два дня подряд. И мне очень хотелось бы это исправить.

— Нет, я справлюсь. Хотя у меня есть идея получше. Давай уедем? — с этими словами она взяла мое лицо в руки, прищурилась и томно поцеловала меня. Я почувствовала легкое головокружение и прикрыла глаза, — Я люблю тебя и хочу, чтобы мы уехали отсюда, вдвоем. Прямо сейчас. У меня нет денег, но я буду работать и все отдам тебе. Мы можем взять кредит. Можем взять в долг. Я очень хочу все изменить. Пожалуйста.

Я впала в ступор. Это было первое ее признание мне, но от этого легче не становилось. Я решила направить разговор в другое русло и выяснить, что сподвигло Аню на такие перемены:

— Почему тебя отчислили? Что случилось?

— Да разве это важно? — девушка поняла, что срывается, поэтому глубоко вздохнула и продолжила, — Я не сдавала зачеты… Можно сказать, что я сама оттуда ушла, забрала документы. Я не справляюсь. Мне не нужно это.

— Твой отец платил за университет три года, почему ты так безответственно к этому относишься? — я сама не заметила, как начала закипать. Я была в шоке от поступка своей девушки.

— Потому что я не хочу. Я заработаю и верну ему все. И тебе верну. Я просто хочу все поменять, — она снова подошла ко мне и заглянула в глаза. В тот момент я поняла, что сейчас она говорит искренно. Сейчас она была честна со мной как никогда. В ее глазах не было обычной усмешки или нежности. Была только мольба, — мы возьмем Беллу. Хочешь я съезжу с тобой на работу? Ты напишешь заявление. В какую ты хочешь страну? Хочешь в Америку? В Германию? — я увидела, что из ее глаз потекли слезы, — я пойду за тобой куда ты захочешь. Давай сделаем это вместе. Когда, если не сейчас?

Я молчала. Смотрела на Аню широко распахнутыми глазами и не могла вымолвить и слова. Бросить все? Работу, которую я так добивалась? Квартиру, на которую так усердно зарабатывала? Потратить все деньги, чтобы оказаться неизвестно где и жить, неизвестно как?

Где-то внизу своим меховым хвостом прошлась по моей ноге Белла. Я поняла, что нужно что-то сказать. Аня внимательно смотрела мне прямо в глаза. Мне казалось, что она видит меня насквозь.

— Милая, я добивалась этой работы очень долго. Я не могу так резко все бросить. Мне нужно немного времени, найти хорошего заместителя, решить вопрос с квартирой. Мне очень тяжело все это досталось, чтобы бросать все резко, только потому, что ты захотела этого.

Анна продолжала смотреть на меня, ни в ее глазах, ни на лице я не увидела ни тени эмоций. Я была твердо убеждена, что я права и она меня понимает.