Телефон не покидает его рук, даже расписываясь, он время от времени смотрит на экран.

Интервью для какого-то канала, приходится выпустить телефон и положить рядом. Звонок, это не Шон, сбросить вызов, ни к чему занимать линию. Последние пять минут протекают слишком медленно, и вот наконец он свободен. Рывком поднимается, двигаясь к выходу, спеша к Кларку, спеша узнать, куда подевался Кантильо.

Звонок застает его в коридоре по дороге к комнате отдыха.

-Да!

-Он улетел в Нью-Йорк.

От быстрого бега, сбилось дыхание, прислониться к стене, ища опору и удерживая себя в стоячем положении. Один вопрос рвется наружу.

-Когда?

-Его менеджер сказала, что час назад.

Так, Дани полетела утренним рейсом, значит не вместе. Немного можно расслабиться и выдохнуть. Но что ему нужно в его городе, ведь Хосе живет в Лос-Анджелесе? Снова ссутулившиеся плечи и трясущиеся руки.

-Закажи мне билет на вечер.

-У тебя на завтра еще назначен фотосет с фанатами.

-Проведем сегодня. Все равно все здесь толкаются. Пусть объявят по громкой связи. Я буду готов через час.

-Я постараюсь, – заикаясь, выдал Шон.

-Билеты закажи для меня и Мингуса, – повторил Норман.

-Ты уверен, что ему стоит лететь с тобой? – уже более твердо спросил Шон.

-А куда ты предлагаешь мне его деть? Не бросать же здесь! – раздраженно воскликнул мужчина. Ему ни в коем случае не хотелось расставаться еще и с сыном. Но везти его сейчас с собой было, конечно, плохим решением.

-Пусть остается со мной. А в воскресенье вечером, если все будет хорошо, я привезу его домой.

-Ты правда сделаешь это для меня? – перешел на спокойный тон Ридус.

-Да.

Три часа пролетели незаметно. Счастливые фанаты, жаждущие совместных с ним фотографий, и его желание побыстрее свалить с данного мероприятия, совпадали по своей силе. Он торопился уделить внимание каждому и закончить фотосет как можно раньше. Забронированный билет лежал уже в кармане и грел его кожу.

Чемодан. Машина. Аэропорт. Самолет. Снова аэропорт. И снова машина. Он гнал, не разбирая дороги. Она так и не позвонила. А он так и не решился ей хотя бы написать. Он предчувствовал самое плохое из того, что может случиться. Она окажется в объятиях другого мужчины, и он сам толкнул ее туда.

Руки потянулись к телефону, набирая ее номер. Длинные гудки. Еще раз. То же самое. Она не брала трубку. До дома ехать чуть меньше пятнадцати минут, но и они могут показаться вечностью, когда ты не знаешь, что там происходит.

Загнать машину в гараж, и бегом подняться наверх, задыхаясь. Открыть дверь ключом и замереть на месте.

Чужие мужские ботинки, валяющиеся при входе в гостиную, и реальность начинает ускользать от него.

========== Часть 10 ==========

Чужие мужские ботинки, валяющиеся при входе в гостиную, и реальность начинает ускользать от него.

В глазах все расплывается. Неуверенный осторожный шаг в сторону комнаты, и громкий пьяный храп доносится до его ушей. Бездыханное, а точнее шумно дышащее, но находящееся без сознания тело Хосе лежит на полу, рядом с диваном. Осколки обожаемой Даниелой вазы, рассыпаны по полу. Капли крови на ковре собрались в непонятный узор. Неужели она в порыве злости разбила ее и сама поранилась?

Биение сердца замедляется, каждый вдох дается с трудом. Поднять его за шкирку на ноги и вместе с ботинками выкинуть за порог, заперев дверь. Обойти дом в поисках той, ради которой он вернулся и из-за которой может сейчас получить удар.

Кровать разобрана и смята, покрывало, обычно аккуратно свернутое, лежит на полу, впопыхах сдернутое с постели. Он не ударит ее, он сдержится, он никогда не бил женщин. Но что она натворила? Она переспала с Кантилльо.

Шум льющейся воды из ванной прерывает поток его мыслей, заставляя сознание вернуться. Пинок по двери, она закрыта. Удар ботинка сносит ее с петель, сейчас не до нежности, она там, наверное, спокойно принимает душ, вспоминая о времени проведенном с Хосе.

-Твою ж мать! – вырывается тихий крик из его до этого плотно сжатых от злости губ, когда он видит ее.

Дани практически полностью одетая, сидит на полу в душевой кабине, обхватив колени руками и рыдает. На ходу скидывая обувь, он шагает к ней под обжигающие струи и прижимает к себе.

Лишь спустя несколько минут, он замечает на ее руке синяк, царапины на ладонях, разорванную в клочья майку. Она поднимает на него свой взгляд и цепляется маленькими пальчиками за его плечи.

Догнать его, причинить ему боль, но он не оставит ее сейчас одну.

В ее глазах непонимание и страх, она жмется к нему в надежде, что он избавит от терзающих ее воспоминаний. На секунду оторвать от своей груди, чтобы спросить то, что мучает его сейчас больше всего.

-Он ничего тебе не сделал? – погладить по щеке, привлекая к себе внимание.

Она мотает головой, давая ему возможность хоть немного расслабиться. Дани останавливает его руку и, поднося к губам, целует ладонь. Прижать ее к себе и не отпускать, больше никогда и никуда. Но сейчас ей нужно принять душ, смыть с себя кровь и горечь сегодняшнего дня. Отцепив ее пальчики от себя, стягивает с нее майку, отбрасывая на пол. Следом за ней летит и юбка, с нижним бельем. Поднимает ее, она неуверенно переступает с ноги на ногу и ежится под горячими струями воды.

-Холодно, – трясущимися губами, бормочет она.

-Вода просто кипяток. Нельзя еще горячей. Будет ожог, – словно маленькому ребенку разъясняет он, собираясь вылезти из кабинки и присесть рядом, не теряя ее из вида.

Она с неимоверным усилием вцепляется в ворот, оставляя его стоять на месте, не позволяя сделать и шага. Не позволяя отодвинуться. Ее до этого дрожащие руки задирают его футболку, помогая снять через голову. И она прижимается к его обнаженной груди, вбирая тепло его тела. Джинсы Нормана уже промокли насквозь, не дожидаясь, когда он и сам замерзнет, стаскивает их, снова кидая на пол.

Она дрожит в его руках, пытаясь согреться, он нежно целует в макушку и крепче стискивает в объятиях. Подняв голову, она тянется за поцелуем, изогнув в удивлении бровь, он сдается и наклоняется к ней. Легким касанием он прислоняется к ее губам, но проходит меньше минуты, и его язык проникает внутрь. Она не отталкивает его в страхе, а наоборот отвечает на поцелуй. Его руки опускаются ниже, поглаживая ее бедра и сжимая их. Заставляя приглушенному стону наслаждения, вырваться из ее занятого им же самим рта. Она согрелась, но не может разжать своих рук. Она не хочет отпускать.

Она хочет только его. Она его не выбирала. Вопрос выбора никогда для нее не стоял. Он решил все за нее тогда при встрече, а сейчас это ее решение.

Наконец сняв одну руку с его спины, она перемещает ее вперед, заставляя нижнюю часть его тела отодвинуться. Крепко сжимает, лаская, вынуждая его толкаться в ее ладонь. Теперь его очередь отстраниться, иначе они даже не успеют толком начать. Никаких резких движений, он думает, что на сегодня с нее этого хватит и делает все очень медленно.

Прижав спиной к стенке душа, впивается жарким поцелуем в ее рот. Лишь слегка покусывая и двигая языком. Одновременно приподнимает, закидывая ее раздвинутые ноги себе на бедра, и старается удерживать в таком положении. Она кажется ему настолько легкой сейчас, почти невесомой. Делает одно движение и входит в нее лишь на сантиметр, внимательно следя за ее реакцией. Она откидывает голову назад, закрывая глаза и отдаваясь в любимые руки. У нее на лице ни одного намека на боль или отсутствие желания. Пальцы крепко держаться за его плечи, в нетерпении она подается вперед, насаживаясь сама, полностью пропуская его в себя.

Это ее действие придает ему сил, и он, навалившись на нее всем телом, продолжает осторожно двигаться. Мокрые волосы рассыпались по ее плечам. Поняв, что он не причиняет ей боли, его толчки становятся резче и быстрее. Из ее приоткрытого рта вылетают крики, усиливаемые эхом ванной комнаты. Все происходящее сводит его с ума.