Хорошо, что не картины. Я их больше не выношу.

И ванная! Своя собственная, идеальная ванная с душевой кабиной, чистая, сверкающая! Я приложила к лицу розовое махровое полотенце.

Пахнет цветами...

И вместе с ним опустилась на корточки. В голове была пустота, как будто я бежала длинный марафон, из последних сил, и теперь, сама того даже не осознавая, неожиданно финишировала.

На ночь я закрылась изнутри и благодаря улучшенной изоляции во всех комнатах, для того чтобы Юджин мог музицировать в любое время, во сколько он вернулся с концерта, не слышала. Кстати, когда Хэзл вечером рассказывал мне про то, как здесь специально устанавливали изоляцию, Юджин совершенно искренне удивился:

- Неужели, моя игра кому-то может помешать?

Угу, в два, в три ночи...

Мы с менеджером только переглянулись и не стали комментировать наивное заявление артиста, характер которого все больше вырисовывался.

Утром, я проснулась по привычке рано, немного понаслаждалась мягкостью кровати, а потом сразу потянулась за телефоном, чтобы проверить, было ли прислано расписание на сегодня.

Да, Хэзл работал четко и файлик уже светился на экране.

Приняв душ, одевшись и соорудив гульку из волос, я отправилась на кухню. На столешнице были разложены упаковки с крупами, пачки со спагетти, печенье, мука, длинные батоны ароматного домашнего хлеба. Я заглянула в холодильник.

Ох, мамочки, он был полон!

Колбасы, сыры, натуральные йогурты, фрукты, овощи. Глаза разбегались. Словно, свой продуктовый магазин. В морозилке также светились яркие упаковки.

Постояв немного ощущая прохладу, я закрыла холодильник и присела на высокий барный стул. В серебряной дверце размыто отражалось мое растерянное лицо и торчащие кисточки из пучка на макушке.

Я улыбнулась, глядя на себя: ну, словно сиротка в барском доме.

Все, хватит нюни распускать. За работу!

Обновив эту совершенную кухню, я посмотрела на часы. Уже девять. В десять начинается репетиция, нам ехать где-то двадцать минут. Пора поднимать спящего принца.

Я вытерла руки полотенчиком и пошла вверх по лестнице. Дверь в его комнату стояла нараспашку. Хоть я и направлялась его будить, но почему-то, не могла заставить себя идти не на цыпочках.

Комната была выполнена в стильных серо-черных тонах, как и положено рок-звезде. Скомканная одежда, конечно, валялась и на стуле, и на полу. В этом я и не сомневалась. Большую часть пространства занимала двуспальная кровать, на которой, скрывшись в одеяле, и посапывал молодой человек.

Я решилась и позвала:

- Юд-жиин.

Ноль реакции. Ладно, прибавим громкости.

- Юджин! Пора вставать.

В ответ мне что-то булькнули в подушку и слегка отмахнулись рукой, как от мухи. Я приподняла бровь: со мной этот номер не пройдет! И схватив за ближайший край одеяла, резко потянула на себя. Стоило мне это сделать, как мы оба закричали в голос:

- А-а-а!

- А-а-а!

- Ты почему спишь голый?

- А как я должен спать в своей постели?!

Вот уж, чего я совсем не хотела видеть!

- Неважно. - я быстро отвернулась и сложила руки на груди. - Давай, умывайся, и пойдем завтракать. Нам скоро выезжать на репетицию.

Сзади прошуршало одеяло и раздался возглас:

- Что! В такую рань! Я никогда во столько не встаю.

- Но, у вас ведь репетиции всегда в 10 часов, разве нет? - немного удивилась я.

- Ну... - замялся Юджин. - Может быть. Я за временем не слежу и приезжаю, как получится.

Вот ведь! Кто из вас любит пофигистов?

- Непозволительно подводить всю группу! Жду тебя внизу.- не дружелюбно отозвалась я и пошла спускаться по лестнице.

Я накладывала омлет в тарелку и не поворачиваясь на раздавшиеся шлепки по полу, спросила:

- Чай или кофе?

Юноша вздохнул, усаживаясь на стул, и удрученно ответил:

- Кофе. Сейчас только кофе.

Я добавила к омлету поджаренный бекон и пушистый тост, из обжаренного хлеба, вымоченного в молоке с яйцом. На столе уже стояла тарелка с нарезанными помидорами и свежий сок в бокале.

Увидев перед собой свой завтрак, парень заметно оживился:

- Ты сама все приготовила?

- Да. - хмуро отозвалась я, еще не отойдя от его побудки.

- Для меня?!

Его изумленная интонация заставила меня повернуться:

- И для тебя и для себя. Что тебя удивляет?

Юджин с интересом крутил тарелку, рассматривая ее содержимое. Сегодня он убрал волосы под обруч, которые еще немного блестели после умывания.

- Это... так непривычно. - вынес он вердикт.

Я достала чашку из кофе-машины и подвинула ее к юноше.

- Ешь, просто ешь. Хорошо?

- Угу.

В этом его не пришлось уговаривать.

Убравшись после завтрака и захватив сумку с учебниками, мы спустились вниз на стоянку, где нас уже ждал водитель в машине. Он ничего нам не сказал, только сверкнул темными очками и уточнил:

- Студия?

- Да, студия. - подтвердила я и мы тронулись.

Сама студия располагалась в неприметном здании, наверно, чтобы не беспокоили поклонницы. По обе стороны длинного коридора расходились двери с табличками: Зал для совещаний, Переговорная, Звукозапись, даже Душевая. Мы дошли до кабинета с табличкой "Зал для репетиций N2" и вошли внутрь.

Что вам сказать? Наше появление по произведенному эффекту было подобно взорвавшейся бомбе.

Внутри уже настраивали свои гитары остальные участники группы, и, судя по их округлившимся глазам, нас никто здесь не ожидал увидеть. Я вчера посмотрела официальную информацию на сайте "Фоксов", чтобы понимать с кем сегодня столкнусь.

За ударной установкой сидел довольно смуглый молодой человек с короткими черными волосами и с удивительно синими, яркими глазами. Санму, у него были индийские корни. Но, судя по цвету глаз, кто-то из родителей был европейцем. Интересно. В Индии, такое не приветствуется. Как я поняла по фотографиям и записям выступлений, он никогда не проявлял эмоций. Абсолютная сдержанность.

Дальше: два гитариста.

Шеннон, высокий длинноволосый блондин, с внешностью северного эльфа. Всегда немного грустный и загадочный. Наверно, это сценический образ. Но, на сцене, смотрелось очень эффектно, когда он с тонким лицом, как с картин Рафаэля, вдруг начинал невозмутимо исполнять яростное гитарное рок-соло.

И последний: бас-гитарист Райк. Это пламя и страсть группы. Славился своими романтическими похождениями и необузданными эмоциями. У него была самая накаченная мускулистая фигура, которую он всячески демонстрировал; несколько татуировок на руках, в виде готических браслетов и пирсинг в ушах. Его прическа менялась довольно часто, сейчас он ходил с наполовину выбритой головой, а на другой стороне спускались, наоборот, удлиненные пряди, кончики которых были покрашены в зеленый цвет.

Вот такая компания.

- Юджин! - послышались удивленные крики.

- Что ты здесь делаешь?

Певец надулся:

- Что значит, что я здесь делаю? Собираюсь репетировать, конечно!

Его слова вызвали откровенный смех, а я с укором посмотрела на молодого человека.

Райк отложил свою гитару и подойдя к нам, приобнял меня за плечи одной рукой:

- Так-так, это та самая мышка, превратившаяся в дикую кошку. Как насчет того, чтобы сходить куда-нибудь вечером, только вдвоем?

Я понимаю, что это у него спортивный интерес "юбочника" и желания меня смутить, но мое лицо непроизвольно сложилось в гримасу отвращения, словно я увидела нечто омерзительное и, скинув его руку с плеч, я ответила ровным голосом:

- Не в этой жизни!

Райк сделал удивленные глаза, не веря в открытое непризнание его сексуальности и привлекательности, и процедил:

- А не слишком ли много гонора, для такой малявки, с пучком?