– Свяжись с разведчиками, пускай найдут Марию Александровну Курляковскую, двадцать четыре года ей, короче, мою девушку, она ушла от меня, – голос на последних словах понизился до шёпота, затем он резко выкрикнул: – УБЬЮ ЕЁ!

Встал из-за стола и ушёл, нет, он не должен этого делать. С другой стороны, почему не должен? Она бросила его тогда, когда он открыл ей своё сердце, убежала. Будет кровавая резня, она сильно пожалеет о своём деянии. Эта светловолосая девушка с карими глазами, овальным личиком, тонкими губками, острым носиком, с шикарным телом. «Хотя, откуда у неё появился живот?» Мысль, которая зацепилась в корке мозга: «Неужто она изменяла мне? Или это мой ребёнок?». Помотав головой, он осознавал, что нужно расслабиться, уйти в пучину своего синдиката и просто лететь по воздушному течению, он – ворон, как-никак.

Голод посмотрел на погреб, у него вырвался смех, открыв дверь, скрылся там, внутри, где витают смерть, отчаяние, боль, страх, гнев. Спустился по ступенькам, тускло горела всего одна лампочка, на крюках висел человек, на теле были различные порезы, вырван глаз. Мясник мог оставить жизнь, порождая боль. «Мы – дьяволы во плоти». В этот момент Мясник чистил в тазике свои ножики, потом медленно подошёл к бойцу «Верламс», кончиками пальцев прошёлся по телу, надавливая на засохшие раны. Узник вскрикнул, жалобно замотал головой и что-то промычал. «Молил ли он богов? Многие считают, что мы слишком уж жестокие парни. Другого пути не вижу в этой войне. Разве все остальные такие уж паиньки? Не думаю». Командир посмотрел в уцелевший глаз заключённого.

«О да, мои мать, отец решили, что из меня ничего не выйдет – воровал, дрался, пытались защитить, в восемнадцать лет выгнали меня из квартиры. Был ли обижен? – он наклонил голову набок и улыбнулся. – Вы говорите про любовь, про родителей, нету в мире ничего святого, это и так ясно, бестолковая Мария, она сделала глупый ход. Прямо сейчас вижу все ошибки этого мира, допускаю ли я ошибки? Смотрите, ведь не я подвешен на крюке. Мне кажется ясным, что нас не сломить, и мы добьёмся своего. «Голод, что же ты хочешь от этого мира, двадцатичетырёхлетний дурак», – кто-то явно может так подумать. Разве это так?» От злости, которая накопилась внутри, ударил подвешенного, улыбка превратилась в оскал. Задал вопрос Мяснику:

– Итак, он уже что-то сказал? Или всё пытается отмалчиваться?

Мясник положил на чистую тряпочку ножи, крюки, развернувшись, посмотрел на обоих своих гостей. Выглядел он массивной горой, невысокого роста, волосы, сбритые напрочь, по его лицу шли шрамы. Сам ли добавил? А может, и вправду получил в бою, голос звучал так, как будто камни бились друг об друга.

– Голод, он сказал много чего, – почесал затылок, затем засмеялся басистым смехом, – он говорит на английском, я очень плох в английском языке. Вот говорил бы он на французском или хотя бы на немецком, ну, или русском.

«Должен ли я видеть те муки, которые пережил узник? Может, просто никто не видит во мне человека, у всех есть имена, и только я такой простой голодный ворон».

Голод сорвал кляп, с интересом рассматривал лицо, по которому прошлись не один раз ножом. «Это ужасно, должен ли я что-то менять? Нет, мне нравится».

– Я тебя понимаю, говори всё о «Верламс». Скажешь всё, что знаешь, умрёшь быстро, а если нет, Мясник займётся тобой с ещё большим интересом, – сказал на английском языке.

Узник кивнул и затараторил как можно быстрее, боясь хоть что-то упустить из виду. Ему просто хотелось умереть, наконец-то уйти в иной мир, отцы смогут ему помочь в иной жизни.

– Я из базы в зоне отчуждения «Чернобыль». Слышите? Чернобыль. Ваш путь туда ведёт. Там у нас несколько защитных границ в виде группировок, но сейчас они всё меньше и меньше сотрудничают с «Верламс», решили, что смогут идти сами по жизни, собаки. Так вот, в зоне есть научная остановка, там база, множество колодцев, запомните: наш глава в России, как правило, живёт под землёй, чтобы его не нашли. Но ведь вам не победить нас.

Голод похлопал пленника по щеке и с улыбкой кивнул ему:

– Молодец, какой хороший американец, сдал своих как можно быстрее ради быстрой смерти. Молодец, вот она, твоя быстрая смерть, встречай её.

Узник раскрыл рот от удивления, ему захотелось что-то сказать, только никому уже с ним не хотелось говорить. Мясник схватил за крюки и вырвал их с кусками мяса, подвешенный упал как мешок, набитый навозом, заорал от острой боли. Из его уст вылетала молитва милосердия, лампочка раскачивалась, он хотел видеть ангелов, рай, вот только он видит Всадника, который пожирает всё. Два крюка снова вошли через рёбра, и Мясник начал подымать тело, по коже текла свежая тёплая кровь, ор стоял на всю деревню. Заключённый был в ужасе, он не верил, что ещё был жив, и мог молить только о смерти. Голод кивнул, схватил два ножа и вернулся к подвешенному, похлопал по щекам, чтобы тот не терял сознания.

– Не, не смотри на меня, твоё тело сейчас так натянулось, мышечной массы у тебя нету, что очень хорошо, мы тебя подрежем, и когда ты упадёшь, будешь видеть свои лёгкие. Весело, да? Они, конечно, немного проткнуты, больно дышать? – он снова ударил узника по щекам. – Эй, ещё рано уходить в иной мир, смотри на это.

С помощью двух ножей аккуратно подрезал тело, человек визжал от боли, ему хотелось умереть прямо сейчас, а Голод ему нашёптывал:

– Скоро ты увидишь, как твои лёгкие превращаются в ворона, ворон тебя заклевал, ворон уничтожит вас. Слышишь меня? – ножи перестали резать кожу, осталось лучше закрепить крюк, что и сделал Истребляющий ворон, затем посмотрел на узника и на разрез на груди: – Смотри и возрадуйся своей смерти, ведь тебе этого так хочется, ворон вернётся к тебе в другом облике.

Глаза умирающего закрывались, и Голод кивнул Мяснику, тот потянул за цепь, и кожа с мясом вместе с лёгкими и рёбрами стала отделяться от человека. Он проклинал Голода, но уже не кричал, силы покидали распотрошённого узника, в его глазах был страх и надежда на смерть. Сотрудник «Верламса» смотрел несколько секунд, как лёгкие кружатся вокруг него, и действительно казалось, что это самый настоящий ворон. Смерть наконец-то пришла за ним и, наверно, удивлялась извращённой фантазии. Голод кинул кровавые ножи в тазик, напоследок сказал:

– Хватит тебе сидеть, своё дело сделал, подымайся и тренируй бойцов. Тебе ясно? Мясник замычал и попросил снять его с должности, но, видя хмурый взгляд начальника, кивнул ему: – Твои люди разошлись, кроме Шута, они гоняют, а когда нужно было сделать дело, не смогли, можешь им сказать, голодный ворон вернулся, и теперь им будет весело.

Офицер, потоптавшись на месте, подошёл к тазику с ножами, помыв их, положил на тряпку, после, забрав инструменты, вышел наружу, запах был в этом погребе ужасный. Голода этот запах не беспокоил, ночью учеников нужно будет спустить сюда, пусть постараются, приберутся и поглядят на ужасы настоящие, это им не то, что в фильмах. Кивнул и вылез на поверхность, закрыв погреб, прошёл в комнату Васи и коротко сказал ему:

– Как приедут новобранцы, пускай пройдут голодайку, там как раз погреб с запашком, посмотрим, насколько стальные у них нервы.

Тень собирался уже спать. Только сон никак не мог прийти, волновало множество вопросов. Главный – есть ли смысл во всём, чем он занимается? Может, есть другая жизнь? Услышал тяжёлую поступь морально уставшего Голода.

«Мой заказ был – твоя голова, теперь убиваю за тебя, иду за тобой, везучий». Раскрылась дверь, в комнату зашёл командир, его взгляд скользнул по комнате и остановился на Тени:

– Ты передал послание нашей разведке?

Тень передал послание от Голода, только когда они его выполнят, никто не знает, может, это займёт месяц.

– Да, Голод, отправил, я вот тут вспомнил нашу первую встречу. Помнишь, как это было?

Тот кивнул и присел на край кровати, его пальцы были в крови, Тень дал тряпку и присел в кресле.

– Я тогда поднялся на крышу, была поздняя ночь, ты не должен был меня увидеть. Всё это было в маленьком городке Франции, ты поднялся тогда на высотку и допрашивал кого-то. Бойцы крушили, ломали, информаторы по наводке разведки искали деньги и всякое такое, сирена молчала, всё было тихо. Я присел на одно колено, открыл кейс, собрал винтовку и прицелился в твою голову. Ты дёргался: то орал, то бил человека, бойцы встали полукругом и прикрыли тебя. Я считал себя мастером снайперского оружия, затаил дыхание, прицелился в твоё сердце, но пуля прошла через горло бойца и потом вонзилась в тебя, а ты, развернувшись, ошарашенно смотрел, как твой человек падает. Упав на колени, ты закричал, и все начали прятаться. – Тень с улыбкой посмотрел на Голода. – Ты чертовски везучий, пуля пробила бронежилет и вздёрнула твою грудь, сил ей так и не хватило. Тогда я зарядил второй патрон и вижу, что смотришь в мою сторону, вот реально, в мою, и показываешь пальцем на меня. Как ты увидел меня в темноте?