Роберт остановился посреди темной улицы, которая в одну сторону вела к Уотер-стрит, а в другую к пристани, которой пользовались местные рыболовецкие суда. Оглядевшись по сторонам, он посмотрел на своих людей:

– Давайте посмотрим, нет ли здесь постоялого двора. Подойдет такой, где останавливаются купцы. Мне нужно, чтобы он был не очень далеко от этого места. Встречаемся здесь минут через десять.

Матросы кивнули в ответ и разошлись по этой и соседним улочкам. Роберт пошел в сторону Уотер-стрит, но не нашел ничего, кроме магазинов и контор.

Он уже шел назад, к тому месту, где должен был встретиться с остальными, когда с боковой улочки, ведущей от гавани, вынырнул Бенсон.

Он поравнялся с Робертом.

– Там, чуть подальше есть неплохое маленькое местечко, кэп… сэр. – Бенсон махнул головой в сторону улочки, с которой вышел. – Мы могли бы устроиться там.

Роберт остановился.

– Давай посмотрим, что скажут остальные.

Один за другим вернулись трое других. Харрис нашел еще один постоялый двор, но сомневался насчет его качества.

– Мне показалось, там все слишком обшарпанное и выглядит как-то подозрительно. Мы ведь хотим выглядеть респектабельно, верно?

Роберт кивнул и махнул головой в сторону боковой улочки.

– Давайте посмотрим то, что нашел Бенсон.

То, что нашел Бенсон, идеально удовлетворяло всем их потребностям. Этот маленький скромный постоялый двор, расположенный всего в нескольких шагах от улицы, выходившей на Уотер-стрит, держала крепкая пара средних лет, которая действительно очень тщательно следила за безопасностью и могла предложить своим гостям определенную степень приватности.

Представившись торговцем, приехавшим в поселение, чтобы узнать, какие товары из этого региона могли заинтересовать покупателей из Европы и Америки, Роберт снял три достаточно большие комнаты, одну для себя, две другие для своих спутников.

Моряки знали, как вести себя в предписанной им роли его помощников, поэтому они вежливо поклонились хозяйке и порадовали хозяина тем, что отказались от его предложения отнести наверх их багаж.

Заверив хозяйку, что они не хотят доставлять ей проблем с приготовлением еды в столь поздний час, Роберт взял у хозяина зажженную свечу и вслед за своими людьми пошел наверх по чисто вымытой деревянной лестнице.

Его комната была скромной, но опрятной, с кроватью чуть шире детской, застеленной довольно приличным бельем, и тонкой сеткой над видавшим виды матрасом, закрепленной вверху на металлическом кольце. Кроме того, в комнате стоял простой письменный стол и единственный стул с прямой спинкой. Роберт быстро распаковал свою немногочисленную одежду и другие вещи, которые взял с собой, и бросил парусиновый мешок в узкий шкаф.

Обсудив обстоятельства дела с Декланом и Эдвиной, он решил не швартоваться в порту, а войти в поселение пешком и постарался придумать себе такой род занятий и цель приезда, которые позволяли бы держаться подальше, а главное – не попадаться на глаза никаким представителям местных властей и еще дальше держаться от здешнего общества.

Деклан уехал отсюда всего несколько недель назад, и слишком многие могли бы заметить фамильное сходство между ними. У Роберта были более темные волосы, и черты его лица отличались большей суровостью, чем у Деклана, но у обоих были голубые глаза, да и во многом другом их внешность имела много общего. Эдвина сразу сказала, что, даже если люди не узнают его имени, они наверняка поймут, что перед ними один из Фробишеров.

Приезд Деклана в поселение объяснялся тем, что они с Эдвиной совершали свадебное путешествие. И если такое объяснение выглядело достаточно естественным, чтобы не вызвать никаких подозрений, то появление месяцем позже второго Фробишера определенно заставило бы любого злодея, связанного с властями, насторожиться.

К счастью, Роберт не имел ничего против того, чтобы терпеть некоторые лишения – именно так это выглядело по сравнению с теми условиями, к которым он привык, выполняя свои предыдущие миссии. То, что он представился торговцем, означало, что он не обязан никуда ходить с визитами, как подобает джентльмену, дипломату и капитану, и не обязан ни с кем любезничать. Он мог просто заниматься своим делом, а именно немедленно приступить к поискам лагеря, где держали рабов, и, обнаружив его, отправиться назад в Англию.

С этими мыслями Роберт спустился вниз. Матросы ждали его у входной двери. Он кивнул, и все вышли на улицу.

Остановившись на узком крыльце, тянувшемся вдоль фасада дома, Роберт вглядывался в темноту и вслушивался в отдаленные хриплые голоса, доносившиеся, без сомнения, из таверн, примыкавших к порту. Потом, повернувшись спиной к гавани, он поднял глаза в сторону притихших к этому часу улиц, которые поднимались вверх по склону Тауэр-Хилл.

Там стояла тишина.

– Настало время изучить местность. – Усмехнувшись, он взглянул на своих людей и кивнул в сторону притихших кварталов: – Давайте-ка прогуляемся. – В этот ночной час они могли дойти до самого форта Торнтон, а потом вернуться и по Уотер-стрит пройти через самое сердце торгового квартала.

Они спустились с крыльца и, быстро пройдя по своему переулку, вышли на улицу, ведущую в сторону Уотер-стрит. Потом пересекли главную артерию поселения и стали подниматься вверх по тихим жилым улицам, слабо освещенным тусклыми огнями фонарей.

Они вышли не для того, чтобы подышать воздухом. Каждый внимательно вглядывался в окружающие улицы, делая в уме какие-то пометки и время от времени бросая взгляд вниз на поселение и лежавшую за ним гавань.

Роберт шагал впереди всех, спрятав руки в карманы.

– Порт мы оставим напоследок.

Именно там таилась самая большая опасность для него и его людей – опасность быть узнанными. Но к тому времени все, кто еще достаточно трезв, чтобы доверять собственным глазам, разойдутся по своим хибарам, а те, кто останется, не будут представлять реальной угрозы.

Когда они добрались до форта и примыкавшим к деревянному забору караульным помещениям, все четверо ушли в тень, стараясь не попасть в поле зрения часовых, стоявших на освещенной факелами площадке перед воротами.

– Одному Господу известно, как они надеются кого-нибудь увидеть, когда сами стоят на свету, – буркнул Коулман.

– Ну да, они увидят, – отозвался Фуллер. – Как раз в тот момент, когда будет уже поздно.

Роберт усмехнулся в ответ на их язвительные замечания. Даже несмотря на то, что его люди не служили на флоте, они с презрением моряков смотрели на тех, кто служит на земле.

Спускаясь с холма, Роберт с удовлетворением отметил, что день прошел не зря. К тому времени, когда они вернутся в свои постели, у них уже будет четкое представление о поселении, чтобы действовать дальше.

Достаточное, чтобы уже завтра заняться собственно расследованием.

Постоялый двор был вполне надежным убежищем. Церковь Ундото и таверна, куда любил заходить старый моряк Сэмпсон, располагались чуть дальше за холмом, и им не составляло никакого труда дойти туда с постоялого двора.

Трущобы, где жила жрица Лашория, находилась в том же направлении, но дальше от центра поселения.

Сейчас, когда они неторопливо шли по Уотер-стрит, подмечая по пути расположение магазинов и контор, Роберт перебирал в уме тех, кто мог бы ему помочь: Лашория, Сэмпсон и Бабингтон. Из этих троих Бабингтон был последним, к кому бы он обратился. Он знал Бабингтона лучше, чем Деклан, их пути пересекались несколько раз. Бабингтон был тертый калач, и его проницательность представляла тем большую опасность, что скрывалась под внешней мягкостью. Этим он походил на самого Роберта. По мнению Роберта, Бабингтон оказался недооценен своей собственной семьей. Он пропадал здесь зря, в основном играя роль няньки при Маколее, который, как известно, не нуждался и не принял бы ничьей помощи.

Возможно, Бабингтон мог стать ценным союзником, но попытка его привлечь, не зная его личных пристрастий, могла оказаться большой ошибкой. Роберт не собирался открывать ему никаких подробностей, относящихся к своей миссии, таких как предположение, что исчезновение людей связано с разработкой алмазных копей, пока Бабингтон сам не расскажет ему о своих связях и интересах в этом регионе.