Сосновая Собака прыгнула на случайного и потом сразу ушла. Он долго лежал в лесу, и туда никто не подходил. На всякий случай и я ушел на Цыпину Гору, а когда вернулся - его уже не было.
15
Но был и Николай Могилев с разодранным горлом.
Говорили, говорили, что ходит Сухолапый за людьми, что за следом одиночным не раз видели и след Сухолапого. Ходит за спиной и вперед забегает. А зачем?
Ладно, хватит мне 6егать. Теперь уж я не сдвинусь с места. Буду ждать у костра.
Сухолапый шел за мной и вперед зобегал. Он ненавидел меня. Не только Туголукова, а всех вообще, любого человека. И меня. Он вперед забегал и ждал темноты.
Прижавшись к елке спиной, я глядел на костер. Он горел мелко, жалобно. Синие и желтенькие язычки лизали мокрые сучья, и несуразный дым стелился над маленьким огнем.
- Яблоко! - вспомнил я. - Что ж я его таскаю целый день2
Я достал из кармана яблоко. Это была крепкая скуластая антоновка, с зеленцой.
Никогда в жизни я не был особенным любителем яблок. Я знаю людей, которые только и думают, как бы яблочка куснуть, а я к ним спокоен. По случаю купил полмешка и день за днем - яблоко по яблоку - выбирал свои полмешка. Говорят, если каждый день съедать по яблоку, будешь потом когданибудь очень здоров.
Я куснул яблоко и услышал невдалеке - скрлллл... - так скрипит надломленное дерево - скрлллл...
Скрип заглох, и я задумался - куснуть ли еще разок, и снова скрлллллл...
Бог мой, неужели скрллл?..
Скирлы, скирлы? На липовой ноге?
Скрипи, моя нога,
Скрипи, липовая.
И вода-то спит,
И земля-то спит,
И по селам спят,
По деревням спят...
- Сходи, старик, сходи по дрова.
И пошел старик по дрова.
А навстречу - меднедь.
- Давай, старик, бороться.
Стал медведь старика ломать, а старик взял да и отрубил ему топором лапу.
Напугался медведь, что старик его всего порубит, и убежал в лес.
А старик принес медвежью лапу домой.
- Сварим, старуха, суп.
Содрали они с лапы кожу и сварили суп.
А медведь надумался и сделал себе липовую ногу.
Пошел в деревню.
Скрипи, моя нога, скрипи, липовая...
Напугались старик и старуха и спрятались под черные рубахи.
Спрятались под черные рубахи.
16
... А когда вернулся - его уже не было.
На дне оврага снова послышался треск, и я увидел, как человек с яблоком в клрмане сквозь кусты продирается ко мне. Я отошел, а он вдруг начал ломать ветки, резать ножом березу. Потом появился дым.
Ветра не было, и дым передавался по каплям, мельчайшим каплям, которые пронизали воздух. Не люблю мокрый воздух. Вроде и дышишь и пьешь.
Снова заныла лапа, не от дыма, конечно, а сама по себе, и все это вместе - мокрый снег и сырой дым, боль в лапе - раздразнили меня.
Не ожидал я этого дыма. Человек с яблоком в кармане редко раскладывал костер - и то на опушке или у реки, а в глубине-то леса кому нужен огонь? Наверно, это огонь против меня.
А я не боюсь огня. Конечно, неприятно, если тебе в морду сунут горящую головешку. Но попробуй-ка сунь. Это еще надо успеть сунуть мне в морду горящую головешку.
В несколько прыжков приблизился я к костру, да зацепился случайно за скрипящую осину. Давно уже упала она и держалась на ветках сосны. Под ветром они раскачивались вдвоем - сосна и осина - мертвая и живая, терлись боками, и нудный такой, тоскливый звук раздавался в лесу.
Мне этот звук приятен. Я бы давно вывернул и сосну и осину, если бы мне не нравился звук. И лапа ноет, и осина скрипит - это как-то связано.
Я зацепился - и заскрипела осина. Раньше я не думал, что можно так дернуть ствол - и осина заскрипит. Я думал, это может только ветер.
Я попробовал еще раз, дернул - и она заскрипела.
Зря я так скрипел - ясно ведь, что ветра нет, и все-таки я еще поскрипел немного.
Потом осторожно пошел к огню.
Огонь был слабый, а дым огромный. йногда за дымом уа-жъ не мелькало пламени.
Человек с яблоком в кармане стоял, прижавшись спиной к елке. Он достал из кармана яблоко и жевал его. Ружье стояло у елки стволами вверх.
Сейчас ни ружья схватить, ни головешки сунуть он не успеет.
17
Спрятались под черные рубахи.
А медведь нашел их, взял да и съел.
Скрлллл... осина скрипит. Это не липовая нога, это - осина, гнилая дуплистая осина, которая упала, но не достигла земли, зависла в сосновых ветках. Я видел ее раньше и слыхал, как скрипит она под ветром.
Только сейчас-то к чему осине скрипеть? Ветра-то нет. Неужто Сухолапый7
Скирлы, скирлы на липовой ноге и, главное, черные рубахи, под которыми надо прятаться. Да ведь не спрячешься- от ужаса под черную рубаху.
Костер разгорался туго, но жар его охватил мое лицо, пар пошел от мокрой телогрейки.
Я отставил в сторону ружье и стал доедать яблоко. Из головы никак не выходила осина, скрипящая без ветра. Что-то еще в этой осине было, кроме скрипа, а что, я не мог понять или вспомнить.
Боже мой, да ведь я давно знаю эту осину. Где же я заблудился? От осины с полкилометра до опаленных бугров, а там рядом и кишемская тропа.
Я даже засмеялся. Заблудился! Где я заблудился? Осина-то вот она. Пошел обратно по своим следам! Это, конечно, зима такая - тупая голова.
Если б я не поворотил с гривки назад - и не увидел бы следов Сухолапого.
Постой, как же так? Как Сухолапый догадался, что я блуждаю? Как он узнал, что я пойду обратно по сйоему следу7 Нет, ан не знал, он никак не знал, что я поверну назад. А может, он вовсе и не преследовал меня, а, напротив, от меня убегал?
Я его стронул, поднял, и он пошел туда, откуда я пришел. Там было тише, спокойней.
Шагов через двести он снова случайно попал на мой старый след, и в этот момент я уже шел обратно. Не шел - бежал!
Он услышал, как хрустят сучья у меня под ногами, - и сам побежал от меня. Неужели он побежал от меня?
В овраг он скатился на полном ходу - иначе не йыло бы таких глубоких борозд. Зачем ему спешить? С тремя лапами овраги надо пересекать осторожно. Убегал!
Хорошо, что я положил костер, теперь-то Сухолапый понял, что я успокоился. Сейчас он, наверное, спокойно возвращается на гривку, туда, поближе к берлоге.
Костер? А зачем мне костер? Мне он теперь не нужен.
Я быстро разбросал дымящиеся ветки, затоптал, завалил снегом головешки.
