- Мистер Беркулози! - окликнул Мартин мужчину, на ходу протягивая руку, - Я Мартин Миллер. Рад вас видеть.

Беркулози проигнорировал протянутую ему ладонь и не сдвинулся с места.

- Это ты подстрелил? - спросил он, указывая на живописное фото огромной оленьей туши.

Мартин неловко остановился, опустив руку, и помотал головой.

- Нет, это депутат Хиггинс, мой предшественник. Он любил охотиться за городом. Ну, многие его вещи сохранились в кабинете, мы как-то пока не успели их убрать, - он замолк и покосился на сидящую женщину, - А вы, простите, кто?...

- Моя жена, Рейчел, - обронил Беркулози, даже не взглянув в ее сторону, - Так, Миллер, давай-ка не будем ходить вокруг да около. Я знал Клемента Хиггинса двадцать лет с лишним. Оплачивал его избирательные кампании. Щедро оплачивал - потому что я знал, что он правильный мужик, что с ним можно иметь дело. Он умел... помогать хорошим людям, если ты понимаешь, о чем я.

Мартин кивнул. Было широко известно, что Хиггинс в 9 случаях из 10 голосовал по указке толстосумов, делавших "благотворительные взносы" в его специальный фонд.

Беркулози ткнул пальцем в другую фотографию:

- Видишь это? Вон твой депутат Хиггинс слева. А видишь парня, которому он жмет руку? Ну так это я. Это было три года назад, на церемонии открытия первого комплекса "Таун Парк".

- Это было до моего избрания, - спокойно изрек очевидную истину Мартин. Он снова покосился на Рейчел. Она, похоже, очень скучала. У нее были красивые глаза.

- О чем и речь, Миллер! - продолжал Беркулози, - Я потратил три года, чтобы получить разрешение на строительство "Таун Парк -2". Три года. Хиггинс был на моей стороне. А ты - человек Хиггинса, значит ты тоже должен быть за меня! Но вместо поддержки я слышу от тебя только какое-то нытье и бредятину про этот поганый мораторий! Может ты забыл, что я финансировал и твою избирательную кампанию? - с каждым словом он подходил все ближе к Мартину, пока не остановился в полуметре от него.

Мартин отступил на шаг назад.

- Я не "человек Хиггинса", как вы выразились, - защищаясь, ответил он, - Я отвечаю сам за себя. Я благодарен, разумеется, за поддержку, что вы оказывали моему покойному предшественнику, но ваш проект был заморожен не просто так - я надеюсь, вы это понимаете. Тому были очень веские причины, и не в последнюю очередь - протесты граждан, не желающих лишаться доступа к последним островкам зелени в их округе. Это очень важно для...

- Да меня уже задрал ваш Парк Макграт! - взорвался бизнесмен, - Я честный предприниматель, и пытаюсь вести честный бизнес в этом городе. И я не позволю, чтобы три года моей работы пошли псу под хвост из-за каких-то дебильных старушек, которым негде будет кормить уток!

Мартин сделал еще один шаг назад, отступая к своему столу.

- Эти старушки - тоже избиратели, - осторожно ответил он.

Зря он это сказал.

- Твою мать, Миллер, у тебя мозги остались или совсем отшибло?! - загрохотал Беркулози. Он обрушил сжатый кулак на стол, заставив пустую кофейную чашку жалобно задребезжать, - Ты не единственный депутат, если забыл! Как сел в это кресло - так и слезешь! Мы умеем обращаться с никчемными любителями деревьев, типа тебя, уж будь уверен!

Он резко развернулся и тяжелыми шагами двинулся к двери.

- Пошли, Рейчел! - грубо рявкнул он на жену, словно подзывая собаку.

Его молодая супруга грациозно поднялась с дивана. У нее была сногсшибательная фигура и шикарные ноги. Неожиданно, она подошла к Мартину и протянула руку.

- Рада с вами познакомиться, мистер Миллер, - вежливо произнесла она чарующим голосом.

- Взаимно, - ответил Мартин, ответив на рукопожатие. Он на мгновение лишился дара речи, потерявшись в ее больших карих глазах. Ее ладонь была теплой и мягкой.

- Рейчел! - требовательно окликнул ее муж от двери.

- Иду, дорогой! - отозвалась женщина. Она развернулась и проследовала за своим мужем. У самого выхода она обернулась и наградила Мартина загадочным взглядом через плечо. Мартин постарался притвориться, будто не пялился на ее зад, пока она шла от стола до дверей.

Когда дверь закрылась, Мартин устало плюхнулся в свое мягкое кресло. Он привычным движением протянулся в карман за камнем и прикрыл глаза. Однако, через пару секунд в кабинет зашла Присцилла.

- Тяжеловато тебе пришлось, да? - ободряюще улыбнулась она, - Я из приемной слышала, как он на тебя орал.

- Тяжеловато - не то слово, - вздохнул Мартин, - По-моему, он мне открыто угрожал.

- Правда? И что он сказал?

- Ну, ничего напрямую. Но выражался в духе, что я - препятствие, которое он в случае чего готов устранить.

- Да нет, Мартин, это ничего серьезного. Беркулози - твердолобый хам и просто наглый засранец, тут я согласна. Но он не настолько отморожен, чтобы грозить расправой депутату Совета. Ты придаешь этому слишком большое значение.

- Да, пожалуй, ты права, - согласился Мартин. Его взгляд уже который раз за сегодня опустился к вырезу ее жакета, - Но все равно этот хмырь мне здорово накапал на мозги. Аж голова трещит после него. Только ты и можешь помочь мне успокоиться.

Наверное, ему стоило все же смотреть ей в лицо, а не чуть ниже, когда он произносил последнюю фразу. Присцилла, по всей видимости, истолковала это по-своему.

Она замерла, на мгновение задержав дыхание. Затем обреченно выдохнула.

- Что ж, хорошо, Мартин, - слегка дрогнувшим голосом произнесла она, - Я догадывалась, что вскоре дойдет и до этого.

Женщина подняла руку к прическе и вытащила заколки, удерживавшие ее волосы. Длинные темные локоны рассыпались по плечам. Она шагнула ближе к креслу Мартина. Затем легко и грациозно опустилась перед ним на колени и без предисловий протянулась рукой к его ширинке.

- Эй-эй-эй! Ты что!... - испуганно воскликнул Мартин, слишком ошеломленный, чтобы остановить ее.

Она уже успела расстегнуть молнию и просунуть ладонь внутрь.

- Не волнуйся, босс. Я все сделаю как надо, - она ловко извлекла его полу-твердый член на свет. Мартин лишь беспомощно хлопал глазами, не в силах ни сопротивляться такому натиску, ни произнести хоть что-то внятное.

- Ммммм, все что угодно, лишь бы сохранить мою работу, - вздохнула темноволосая красавица, прежде чем ее губы сомкнулись на его стремительно поднимавшемся орудии.

Присцилла не бросала слов на ветер. Она оказалась куда более опытной в этом деле, чем Мартин мог предположить. Феноменально-умелой. Она приняла его очень глубоко, глубже, чем Мартину казалось физически возможным. Она активно пользовалась руками, губами, языком. Через пару минут, когда он был уже готов кончить, Присцилла начала неутомимо ритмично насаживаться ртом на его стержень, словно желая высосать ему мозги через член. После десяти секунд в таком темпе, Мартин наконец не выдержал и с протяжным стоном разрядился ей в рот. Присцилла не отрывалась от него ни на мгновение, с готовностью глотая его семя, пока мужчина наконец не содрогнулся последний раз и не обмяк в своем кресле.