- Хорош мне мозги парить! Ты что, думаешь это смешно? Думаешь, мы тут с тобой шутки шутим? Ну ладно, тогда похихикай вот над чем. Нам уже известно, что Хиггинс припрятал деньги наличными в каком-то тайнике. Он не положил их в банк и не перевел за рубеж. Все эти бабки лежат где-то в одной большой-большой куче. И припомни мое слово - тебе ими никогда не воспользоваться, потому что мы их найдем, и очень скоро! И ты, дружок, сядешь - всерьез и надолго!
- Ох, это хорошо... Это так хорошо... - пробормотал Мартин. Он не слышал почти ничего из сказанного полицейским.
- Вот тут ты прав, приятель - это очень хорошо. Всегда хорошо упрятать ворье вроде тебя и Хиггинса в тюрьму, где вам и место. Так что слушай меня как следует, Миллер. Ты меня еще не знаешь. Ты еще не знаешь, на что я способен. Я еще вернусь, и как следует поговорю с тобой - не спеша, обстоятельно: с тобой, и со всеми твоими подчиненными. Может и ордер на обыск прихвачу - и разнесу весь твой офис к едрене фене. Мы за тобой будем наблюдать, и очень внимательно. А потом я допрошу каждую из твоих секретуток - и кто-нибудь из них наверняка проявит благоразумие и все мне выложит.
- Нет! - выкрикнул Мартин неожиданно громогласно. Он был уже на грани оргазма. Надо было сию же минуту заставить копов убраться, - Слушайте, вы... вы м-можете ффух! допррррашивввать меня сколько влезет, но... но я не потерплю беспредела против моих сотрудников! Они тут сов-вершенно ни при чем, оставьте их в покое!
- Я оставлю тебя в покое, когда ты окажешься в одиночной камере, Миллер! - рявкнул Макклинток, разворачиваясь и направляясь к двери, - Пошли, Ридли, здесь больше нечего делать.
- О да, да, да, детка даааааа! - простонал сквозь зубы Мартин. Он наконец кончил, бурно разрядившись в рот Саммер. Его пальцы до побеления сжались на крае столешницы, грозя опрокинуть стол.
Придя в себя, он открыл глаза и тут же заметил офицера Ридли, которая с любопытством глядела на него, остановившись у порога. Столкнувшись с его взглядом, она тут же отвернулась и шагнула вперед, закрыв за собой дверь.
Мартин бессильно рухнул обратно в кресло, абсолютно вымотанный и ничего не соображающий. Из-под стола показалась голова Саммер. Ее лицо заливал яркий румянец.
- Вам понравилось, мистер Миллер?
- Очень, детка. Очень. - улыбнулся Мартин.
Она счастливо потерлась щекой об его ногу.
- Я тут какой-то шум слышала. Здесь что, кто-то был? - невинно поинтересовалась она.
Часть IV
Несколько дней спустя, Мартин снова сидел за своим столом, на сей раз один. В одной руке он держал свой талисман, чтобы лучше думалось. И подумать было о чем. Он занимал пост депутата меньше трех месяцев. И тем не менее, он уже успел за это время серьезно повлиять на расклады сил в Совете... а также вступить в сексуальные отношения сразу с тремя своими сотрудницами... и в довершение всего, стать подозреваемым по коррупционному делу и личным врагом свирепого детектива-психопата.
Все это было, мягко говоря, неожиданно. Особенно странным по-прежнему оставалось то, как все женщины в офисе внезапно уверили себя, что оказание сексуальных услуг боссу якобы абсолютно неизбежно. Все они теперь воспринимали как должное, что любая мало-мальски скромная одежда является для них совершенно недопустимой. Девушки проводили кучу времени, прихорашиваясь, дабы их прически и макияж всегда были безупречны. Мартин знал, что если ему станет хоть немного скучно, все что ему надо сделать - нажать пару кнопок телефона. Любая из его сотрудниц тут же с готовностью предложила бы себя для его увеселения.
Присцилла еще продолжала изредка выражать недовольство мнимым контролем Мартина над всей ее жизнью. Но даже эти жалобы становились все более бессвязными и невнятными. Несколько дней назад она явилась на работу в супер-коротких обтягивающих шортиках, таких же канареечно-желтых, как и ее босоножки с чудовищных размеров платформами.
- Вот видишь! - с вызовом заявила она Мартину, - Ты не можешь заставить меня носить юбку каждый день!
Был лишь один безотказный способ подавлять эти ее монологи в самом начале - молча расстегнуть ширинку и поманить ее пальцем. Как только Присцилла получала в рот мартинов агрегат, то сразу же успокаивалась и становилась смирной.
- Ты хочешь сделать меня зависимой от твоего члена! - пожаловалась она как-то - уже, однако, опускаясь на колени.
Безумная идея о том, что ее судьба полностью зависит от абсолютного подчинения Мартину, похоже, необратимо внедрилась в мозг Присциллы. Как-то раз, когда она заявилась в офис в открытых босоножках на немыслимо-высоких каблуках, подстать своему немыслимо-короткому платью, Мартин резко велел ей выйти из помещения и не возвращаться, пока она не сменит обувь. На самом деле, он не имел никаких претензий к ее туфлям. Просто Присцилла, судя по всему, чувствовала себя комфортнее, когда он время от времени жестко приказывал ей, что делать и чего не делать.
По крайней мере, Мартин пока не поддавался искушению активнее покомандовать Присциллой и узнать, до какого предела та готова дойти. Откровенно говоря, он опасался, что такого предела просто не существует, и женщина согласится встать на четвереньки и лаять по-собачьи, если ей прикажут. Да еще и сама убедит себя, что такое поведение нормально и логично.
На другом фронте, кампания по защите парка набирала обороты. Главной проблемой была финансовая сторона вопроса. Оппоненты идеи указывали на тот факт, что запрет на строительство в парковой зоне приведет к сокращению налоговых поступлений в бюджет города. И в этом была доля истины.
К счастью, от возражений Беркулози, продиктованных куда более личными мотивами, пока удавалось отбиваться, благодаря помощи Рейчел. Молодая жена строительного магната была твердо убеждена, что ее связь с Мартином продлится лишь до тех пор, пока она может быть ему полезна. И она старалась быть максимально полезной, во всех отношениях. При отсутствии возможности явиться лично, она звонила своему любовнику из дома. В последнее время, она взяла привычку неспешно ублажать себя одной рукой, выдавая по телефону все секреты своего мужа. Впрочем, перед своими визитами, Рейчел тоже обязательно звонила, чтобы спросить Мартина, какое нижнее белье ей надеть сегодня.
"Все страньше и страньше...". Мартин потрогал талисман в кармане.
Трель сигнала интеркома прервала его размышления. Он нажал кнопку.
- Слушаю.
- Мистер Миллер, - раздался голос Джоан, - Можно с вами переговорить по одному вопросу?
- Конечно. Заходи.
Спустя несколько секунд секретарша появилась на пороге. Мартин с трудом сдержал восхищенный возглас. Для женщины за сорок, Джоан выглядела чертовски привлекательно. Диета и строгий режим физических тренировок неуклонно приближали ее тело к идеальной форме песочных часов, а неизменные корсеты и обтягивающие юбки лишь подчеркивали все положительные изменения ее фигуры.
Сегодня на ней был светло-голубой костюм. Застегнутый на одну пуговицу жакет смело демонстрировал внушительную грудь, юбка была очень длинной и исключительно узкой. Сквозь глубокий разрез спереди выглядывали стройные ноги, обтянутые ажурными чулками, водруженные на высокие каблуки черных кожаных туфель. Шею женщины сжимали жемчужные бусы, на руках красовались белые кружевные перчатки.
- Мистер Миллер, - вновь произнесла она, - Я... нам надо поговорить... - она очевидно была чем-то взволнована. Джоан уже довольно длительное время выглядела мрачной и подавленной.
