Разогнав всех по постам, он обошел солдат, каждого прося сообщать о любом движении противника. С утра до полудня проинспектировал ближайшие башни, останавливаясь передохнуть в каждой. Маг старался ободрить стражу своим присутствием, хотя никто не обманулся бы, видя, что он едва стоит на ногах.

На одном из постов маг зачерпнул воды, чтобы избавиться от мерзкого привкуса дыма на языке. Юный хенганец вытянул шею, всматриваясь в северную сторону. Шелк кивнул ему. Пикинер коснулся лба. - Простите, сэр. Вы видели?

- Что именно?

- Пламя и все такое...

- В-общем, нет, я был внутри.

- Словно сияние самого солнца. Гнев Богини.

- Что?

Парень присел, снова касаясь лба. - Так назвал это наш сержант.

- А.

Ладони стражника, заметил Шелк, потеют и слишком сильно сжимают пику. - Она зла на нас?

Шелк заморгал, пораженный. - Прости... Зла?

- Сердита, понимаете? Потому что мы бросили Внешний.

Грудь Шелка что-то сжало, он едва мог дышать. В голосе проявилась странная резкость. - Вовсе нет. Она гордится. Вами и тем, что вы сделали. Очень гордится.

Брови парня удивленно взлетели: - Правда? Не думал, что мы такие молодцы.

- Ну да. Армия, что внизу, сражалась десятки лет. Ни один город, ни одно государство не устояло пред ней. Ни одной проигранной войны. Но вы отогнали ее. Это было что-то стоящее. Будь уверен.

Юный пикинер, не вполне убежденный, все же улыбнулся. Шелк снова кивнул ему и пошел дальше. Руки сжались за спиной. Он шагал и гадал, так ли это. И верит ли он сам?

Да, наверное, верит. Чулалорн получил от предков закаленную армию, тогда как хенганцы оставались всего лишь ополчением для защиты своих стен. Городская армия едва ли заслуживала такого названия: жалкие рабочие, ремесленники, сапожники и лавочники... Они были напуганы до глубины душ, но все же нашли мужество удерживать стены. Что ж, они защищали свое: детей, любимых, имущество. Но мужество не перестает быть таковым. Бывает ли лучшая причина для битвы?

Куда лучше, чем биться ради своекорыстного короля или принца. Увы, в них причина любой войны. Шелк выглянул через бойницу, обозревая крыши и улицы Внешнего Круга. Все казалось пустынным, брошенным. Канезцы точно не затевают атаку. Это было бы слишком нагло. Даже оскорбительно - после таких жертв.

Однако он стоял на страже. Ведь это его обязанность. Пусть мужчины и женщины хотя бы немного ободрятся, видя его. Слишком много ужасов случилось утром.

Хотя сам он вовсе не был бодр.

"Гнев Богини".

Маг содрогнулся, несмотря на зной пожаров.

***

Дорин добрался до главного проспекта западной части города и замедлился, тяжело дыша. Тут не было сильных пожаров. Он шагал, уворачиваясь от гремящих фургонов с пожитками и охваченных паникой семей. Едва волшебница Ночная Стужа оставила его на крыше, он вспомнил об Улларе. Все эти пожары... Он тут же побежал к Закатным воротам.

Улицы стали воплощением грохочущего хаоса. Горожане мчались к воротам, убежденные, что город поглотит огненная буря. Плотная толпа мешала ополченцам пройти к местам пожаров. Страже приходилось бить людей, пролагая дорогу.

Подтверждая обоснованность страхов, повсюду висел черный дым, падали угли, поджигая мусор. Люди то разбегались, то пытались затоптать огонь. У дома Уллары Дорин увидел на крыше мужчин - должно быть, ее отца и братьев. Все они махали одеялами, гася угли. Район караван-сараев, разумеется, находился рядом с воротами, и давка здесь была особенно сильной. И все же он разглядел Уллару сквозь толчею: она сидела у стены с унылой женщиной - наверное, матерью. У ног лежали узлы с одеждой. Голову девушки покрывала шляпа, глаза были завязаны. Они с матерью сцепились руками.

Дорин не стал подходить сейчас, когда рядом была семья. Лишь следил с удобного пункта на крыше, пока плотная масса пешеходов, телег и фургонов стремилась к выезду.

Отец и братья все утро сражались с возгораниями. По временам облако дыма становилось столь густым, что ничего не было видно; Дорин напрягался, готовый бежать туда, но дым расходился и семья оказывалась по-прежнему на крыше. Все кашляли и терли глаза, но не решались уходить: деревянные балки крыши оставались под угрозой.

Запылали соседний сарай и загон для скота, Дорин присоединился к добровольцам-пожарным. К полудню пожар удалось погасить, но строения полностью выгорели. Он остался с людьми, сев на корточки, пока черпак с водой ходил по кругу. Полуденное небо было затянуто черным дымом, ниже тускло мерцали оранжевые и красные искры.

Дорин уныло подумал, что Защитнице удалось превзойти все разрушительные усилия Чулалорна.

Команду добровольцев позвали в ближайший квартал. Дорин побежал вместе со всеми; кто-то облил его на ходу водой из ведра, и неожиданный удар холода показался ему живительным.

Там стоял большой и запущенный жилой дом. На собственников Дорину было плевать, но пожар мог распространиться и стать угрозой конюшням Уллары. Его соратники начали выводить людей из комнат. Дорин сильно обжег руки, открыв дверь в охваченный пламенем коридор, но лишь обмотал ладони тряпками и продолжил работать. И снова им удалось сдержать пожар, хот дом стал руинами.

На закате он сел на пустой лице - все желавшие бежать давно это сделали - переутомленный, закопченный, весь в грязи и ожогах. Команда смеялась и перебрасывалась шуточками, по кругу ходили фляжка и кисет с жевательным табаком.

Он же сидел, вытянув не способные сжиматься руки, и ругал себя. Поглядите! Его инструмент, его руки - чем они стали? И ради чего? Какой-то загаженной трущобы? Да хозяин, наверняка, сам ее поджег!

Он качал головой, жалея о собственной глупости. Прохожая старуха остановилась перед ним и взяла за руки. Дорин попытался вырваться, но ее хватка была на удивление сильной. Она втирала в ладони некий вонючий жир. Юноша лишь удивленно смотрел на нее, потому что боль быстро исчезла. Старуха была одета во множество юбок, от нее пахло рекой; работая, она пыхтела глиняной трубкой с длинным мундштуком.

Потом она перешла к другому раненому. Бедняге угодил уголек в глаз. Дорин недоуменно посмотрел на свои руки. Ожоги пропали, даже багровые синяки бледнели на глазах. Он умел узнавать действие Высшего Денала.

Женщина ухмыльнулась в ответ на его взгляд и перешла к следующему страдальцу. Подмигнула Дорину из-за трубки.

- Как вас звать? - крикнул он.

Она улыбнулась шире. - Лисс мое имя, а это услуга за услугу. Благодарность.

Он снова сел, сгибая руки, порядком ошеломленный.

Команда рассеялась, потому что пришли новые волонтеры. Дорин заставил себя встать и побрел прочь, крайне утомленный.

***

Они довели короля до походного штаба; оглядевшись, Айко поняла, что все пятьдесят телохранителей собрались внутри и вокруг скопления шатров. Решив, что король теперь в полной безопасности, отыскала Юну, фактическую командующую Танцовщиц.

Поклонилась и сказала ей: - Возможно, нескольким из нас нужно пойти и предложить помощь.

Юна отрицательно покачала головой. - Наш долг - быть здесь.

- Тогда одна я.

- Нет. У нас есть работа и она здесь.

- При всем уважении... Король вряд ли будет в безопасности, если весь лагерь провалится в Бездну.

Юна раздраженно скривилась. Громко сказала собравшимся сестрам: - Кто-нибудь хочет с Айко?

Рей вышла вперед. - Я пойду.

Юна фыркнула. - Отлично. Мы, разумеется, можем пожертвовать двумя.

Айко лишь поджала губы. Кивнула Рей. Они вместе прошли сквозь полог шатра. Потрусили к берегу реки. Айко не могла удержать любопытства. - Зачем ты пошла со мной?

- Не с тобой. Помощь нужна, это очевидно.

Айко кивнула, пристыженная. - Да. Ты права. Но все остальные...

Рей вздохнула. - Не суди строго. Легче остаться в павильоне. Использовать долг как объяснение, почему не делаешь что-то еще.